Где‑то на загнивающем капиталистическом Западе, наши дни. Мужчина и женщина, работающие моделями, ссорятся из‑за счета в ресторане: по версии мужчины, женщина слишком долго не обращала внимания на чек, чтобы вынудить мужчину заплатить первым. Вместо того чтобы разделить счет пополам и разойтись по домам, герои продолжают выяснять отношения в пассивно-агрессивной форме все двадцать экранных минут.
Где‑то посреди океана. На роскошном круизе встречаются вышеупомянутые модели, русский олигарх, шведский айтишник-стартапер, престарелые британские торговцы оружием. Во время вечернего приема с капитаном корабля (Вуди Харрельсон на полчаса выходит из запоя) начинается шторм, но богачи не расходятся по каютам, а безуспешно пытаются заглушить рвотные позывы очередным бокалом игристого и ракушкой устрицы.
Где‑то на необитаемом острове. Выжившие в кораблекрушении пассажиры судна решают не объединять усилия для совместного выживания, а вместо этого воссоздают в миниатюре жестокие капиталистические отношения власти, чтобы продолжить моральное загнивание.
Шведский режиссер Рубен Эстлунд, начинавший с полнометражных лыжных видео в 90-е, достиг мировой славы со своим четвертым фильмом «Форс-мажор» — драмой с элементами черной комедии о кризисе маскулинности, завязка которой была позаимствована у феминистического шедевра «Самая одинокая планета»; спустя почти десятилетие даже был снят американский ремейк с комедийными звездами Уиллом Ферреллом и Джулией Луис-Дрейфус. Эстлунд, в свою очередь, в следующих фильмах стал отходить от жанра драмы в пользу таких околокинематографических направлений, как скетч-комедия, стендап, советский политический анекдот и просто троллинг. Провокационная интуиция никогда не скрывавшего мегаломании режиссера (чего стоит пассивно-агрессивный скетч о неноминации на «Оскар», размещенный на ютьюбе) вообще не подводит: оба его последних фильма выиграли «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале.
И высмеивающий мир современного искусства «Квадрат», и круизный «Треугольник печали» — это такое кино, эффект которого полностью зависит от того, какой зритель его смотрит. В контексте чопорного Каннского кинофестиваля, поддерживающего из года в год собственные сомнительные арт-иерархии и наполненного гостями из высшего общества, грубая сатира с буквальными рассуждениями о неравенстве и деньгах, а также обилием сортирного юмора предсказуемо производит эффект разорвавшейся бомбы. В зале обыкновенного кинотеатра со зрителями, которым приходится ходить на работу, гэги работают уже иначе. Разумеется, получасовой шторм, где проливаются литры рвоты и фекалий, а Вуди Харрельсон и русский олигарх выпивают и обсуждают Маркса (олигарх: «Я продаю дерьмо. То есть удобрения»; Вуди: «А я дерьмовый социалист»), — зрелище эффектное по любым стандартам. Но ни о какой рефлексии уже речь не идет — это отстраненный взгляд, полный отвращения и жалости, на бесконечно далекие от жизни зрителя карикатуры.
Для того чтобы быть по-настоящему смешной, сатира должна обнажать наши собственные пороки, заставлять видеть в героях самих себя без фильтров и вежливых умолчаний. Формат грубого анекдота про богачей вовсе не обязательно помеха такой глубине образов. Скажем, великий сериал «Белый лотос» Майка Уайта сводит на курорте примерно тот же набор из наследников, стартаперов и амбициозной прислуги, но при этом каждый из героев обладает способностью удивлять интеллектуальными противоречиями и шокировать психологическими парадоксами. У Эстлунда же все разбрасываются плакатными тезисами, совершают абсурдные глупости и шокируют разве что участием в гротескных сценах.
Конечно, сам факт двух подряд побед в Каннах с сатирическими картинами говорит о том, что Эстлунд — мастер если не кино, то лавирования среди неврозов современного медиапространства. Его антикапиталистические киновысказывания становятся большими культурными событиями, которые обязан увидеть воочию на большом экране любой интересующийся пульсом эпохи горожанин. Но нельзя не отметить, что «Треугольник печали» с его приговором классовому обществу был бы ровно так же актуален и сто лет назад, и, вероятно, в следующем веке. Чтобы действительно посмеяться в голос, больше подходит сатирическое кино, изображающее более специфические явления современности. Предлагаем вашему вниманию 16 маст-вотчей последних лет — за точку начального отсчета взяли 2017 год, когда прогремел Трамп и #MeToo, ведь то, что было до этого, уже нельзя в полной мере назвать современностью.
Герой Бена Стиллера — зажиточный американец, провожающий сына в колледж, — несет всякое неприличное во внутренних монологах. И про зашедшую слишком далеко политкорректность, и про смерть собственных амбиций из‑за успехов жены, и про зависть по отношению к еще более зажиточным одноклассникам, которые почему‑то не приглашают на свои свадьбы. С одной стороны, все это звучит глупо, с другой — цитаты из наших собственных внутренних голосов узнаются моментально.
Накануне собственного кенселлинга знаменитый бескомпромиссной откровенностью стендапер Луи Си Кей снял кино о переживаниях отца, который оказался в неловкой ситуации, когда его 17-летняя дочь стала проводить слишком много времени наедине со знаменитым режиссером пожилого возраста. При этом комик-режиссер впервые в своем творчестве изображает не просто рядового американского папашу, а соответствующего собственному социальному классу богача, зашоренного и чванливого. Действительно смешная комедия эпохи #MeToo, увы, положенная на полку (но слитая в интернет).
Похожий на Славу КПСС студент-гуманитарий работает над диссертацией про батл-рэп и в какой‑то момент решает сам попробовать себя в этом искусстве. Неполиткорректные панчи из опубликованных в сети выступлений студента приводят к протестам в кампусе. «Bodied» — сатира на университетский дискурс, снятая через призму рэп-сцены и гиперактивного клипмейкерского стиля режиссера Джозефа Кана, который панчи-каламбуры успевает объяснять с помощью экранной инфографики.
Неловкий парень-интроверт оказывается единственным темнокожим гостем на дачной вечеринке, его имя кто‑то произносит с ошибкой, после чего у героя разыгрывается паранойя на почве мнимого (или нет) расизма. Альтернативная версия социального хоррор-хита «Прочь», где упор сделан не на хоррор, а на трудноразличимые натуралистические диалоги и юмор, рождающийся из экзистенциальной неопределенности, связанной с расовыми отношениями в США.
Идеальный американский лопух Мэтт Деймон соглашается на предложение риелторов пройти экспериментальную операцию по смене размера тела и переселиться в миниатюрный дом, а сэкономленные средства потратить на безбедную старость. Мутирующий и виляющий фильм, превращающий реалии капитализма то в экзистенциальный кошмар, то в антиромком, и сообщающий много такой парадоксальной информации о мире вечного экономического кризиса, которую американские зрители попросту неспособны воспринимать из‑за отсутствия критической дистанции.
Торжество метаиронии: бессменный ведущий самой пустопорожней передачи о кино «О кино», а также режиссер, звезда боевиков, фотограф, рок-музыкант, вейп-предприниматель, организатор EDM-фестивалей и просто интересная личность Тим Хайдекер решает баллотироваться на пост калифорнийского прокурора. «Мистер Америка» — самая эмпатичная сатира на трампизм, совмещающая все лучшие достижения жанра мокьюментари (от Армандо Ианнуччи до Саши Барона Коэна).
Американские рекламщики приглашают в Лос-Анджелес норвежского пранкера, чтобы снять серию вирусных роликов с непостановочными боями для продвижения энергетического напитка. Остроумный и провокационный фильм-мистификация о рекламной индустрии, где радикальная документальная отстраненность со временем достигает сюрреализма уровня причудливого фестивального кино.
Полупоехавший темнокожий революционер-националист становится жертвой спецслужб, подстрекающих его на совершение террористического акта. Юмор не только в том, как горе-революционеры не могут отличить реальность от фантазии (чего стоит посвящение перед каждой речью «во имя Аллаха, Мелхиседека, Иисуса, Черного Санты, Мухаммеда и генерала Туссена»), но и в точнейшем сходстве сюжета с реальной историей «Иуды и черного мессии».
Завязка, идентичная второй половине «Треугольника печали»: успешные бизнесмены во время корпоративного ретрита в пещере оказываются отрезаны от внешнего мира и вынуждены бороться за выживание друг против друга. Вместо формы фестивального хита — статус комедийного хоррора категории «Б», но, как ни удивительно, в такой форме аналогичные грубые гэги становятся только смешнее. Ну от Сэма Бейна, автора великого «Пип шоу», ждать несмешных полутора часов было бы странно.
Учительница-практикантка заводит роман со школьником, который оборачивается увольнением, реальным тюремным сроком, разводом и лишением родительских прав. Однако иронично отстраненная героиня ничему не удивляется, лишь насмехается над своей жизнью как над чужой. Единственный фильм, показывающий уморительную неудобную правду о том, как на секс-скандалы смотрят не бумеры и зумеры, а испорченные иронией миллениалы.
Страстный поклонник кандидата в президенты Дональда Трампа (Дилан Бейкер) в день выборов устраивает вечеринку в номере отеля. Это самая жалкая вечеринка в истории: килограммы кокаина и гости в лице коллег по офису только сильнее оттеняют глубочайшее одиночество героя. Уникальный фильм, запечатлевающий с остроумием и эмоциональной точностью предельно конкретное мгновение современной истории.
Американский психопат нашего поколения — интернет-лузер без лайков и просмотров, но с неплохой тиктокерской харизмой (Джо Кири), работающий водителем «Убера» и ведущий свой стрим прямо из машины. Мало кто готов признаться, но влоги реальных ютьюбовских психопатов Эллиота Роджера и Насим Агдам — зрелище столь же угарное, сколько и стремное. Режиссер Котляренко в игровом кино доводит современный феномен прихода к интернет-славе через убийства до уровня универсальной сатиры на все времена.
До ужаса смешная сатира на голливудский институт агентуры, третий (и лучший) фильм, в котором режиссер/актер/клоун Джим Каммингс выворачивает наизнанку стереотипы о современной мужественности. Главный его сценарный инструмент — это разговорный микс из стендап-монологов в духе альтернативной ютьюберской комедии и жутких теорий заговора об изнанке Голливуда с интернет-форумов.
Настолько тонкая и злая сатира о простом офисном лопухе (гениальный Оуэн Уилсон), сбегающем в фантастический закат с татуированной женщиной-бродягой, что ее можно спутать с тупым пляжным чтивом (многие и спутали!). На самом деле нарочитая сентиментальность здесь читается как гнилая издевка над реальностью развитого капитализма. А хлипкость сайфай-сюжета лишь сильнее подчеркивает уморительную охотность героя спустить собственное среднеклассовое существование в унитаз.
Кино про по-настоящему жуткие вещи нашего времени, а именно — недостаток внимания в интернете и завидные успехи друзей и партнеров. Для решения всех своих нарциссических проблем героиня не придумывает ничего лучше, чем заказать у дилера российские таблетки с побочными эффектами, которые навсегда сделают ее тело центром внимания. Кристоффер Боргли — боди-хоррор-сатирик, которого мы, дети XXI века, с лихвой заслужило.
Менеджерка американского семейного ресторана (Элисон Бри) отправляется на корпоративный тренинг в романтическую Италию. Там ее встречает координатор тренинга, который первым делом отбирает паспорт; гостиница оказывается совсем не такой красивой, как особняк из корпоративной брошюры; а самый главный босс и его ассистентка (Обри Плаза) — кажется, не кумиры, а секс-преступники, промышляющие сутенерством и домогательствами. Несмотря на все перечисленные обстоятельства, героиня напрочь отказывается принимать реальность и продолжает жить мечтой, со временем переманивая в свой мир грез даже босса-мудака. Потрясающая комедия на тему революции #MeToo, бьющая под дых парадоксальностью наблюдений и непредсказуемостью гэгов. Разумеется, это очередной современный сатирический фильм, который критики загнобили за неоднозначность трактовок, а нам такое нравится куда сильнее, чем слегка дуболомный «Треугольник печали». Скорее ровня «Кружи меня» — сериал «Белый лотос», и в этом жанре лучшего комплимента и рекомендации придумать нельзя.
