Обмани, но останься: как сериал «Триггер» манипулирует зрителями и оскорбляет психологов

Этот материал впервые был опубликован 17 октября 2022 года на «Афиша Daily».

Артем Стрелецкий (Максим Матвеев) — молодой, дерзкий и самоуверенный специалист-психолог. В начале первого сезона он выходит из тюрьмы, в которой отсидел четыре года по статье «Доведение до самоубийства». По официальной версии, Стрелецкий виновен в смерти одного из своих клиентов. На деле — все запутаннее. Во втором сезоне Артем вновь пребывает в замкнутом пространстве (вагончике на строительной площадке), разбирается в сложных отношениях с отцом и принимает новых клиентов, чьи запросы щелкает на раз-два.

Два — важное для Артема число. Будучи сторонником провокативной методики, более известной как шоковая терапияНе путайте с электроконвульсивной терапией, которую практиковали психиатры-каратели во времена СССР., Стрелецкий продает свои услуги как максимально быстрое и оперативное решение практически любой психологической проблематики: от глубинной депрессии до разнообразных фобий. Всего один-два сеанса — и уже есть результат. На это покупаются многие клиенты, недовольные походами к другим специалистам.

Параллельно с решением проблем клиентов (сериал в основном строится по вертикальному принципу «один эпизод — один клиент») Стрелецкий пытается наладить отношения с семьей. На горизонте возникает не только отец, но и сестра Катя (Ангелина Стречина), и бывшая жена Даша (Светлана Иванова). Герой-одиночка Артем после отсидки вынужден работать с молодым помощником Матвеем (Влад Тирон), без которого он не в состоянии подключить компьютер в новом офисе.

Главный метод Артема на протяжении 32 серий — манипуляция, причем всеми, кто его окружает. Клиенты психолога зачастую выглядят разменными монетами в его опасной и рискованной игре на выживание, а вовсе не живыми людьми, которые «вываливают» на кушетку все свои страхи, комплексы и сомнения. Встречая каждого из них, Артем будто задается вечным вопросом Достоевского, «тварь ли я дрожащая или право имею?»: использовать свою методику, которая якобы работает всегда, либо все-таки обойтись банальным даром убеждения, скрыв его за личиной «профессионализма».

Провокативная терапия — подход, в котором работает Стрелецкий, — не выдумка сценаристов, а реально существующее направление. Его отцом считается психолог и бизнес-тренер Фрэнк Фаррелли — ученик Карла Роджерса, одного из основоположников гуманистической психологии. Если коротко: основная идея заключается в выработке у клиента так называемого конструктивного гнева — эмоции, сопряженной с дедуктивным самоанализом, благодаря которому можно избавиться практически от любой проблемы. Для этого моделируются ситуации, в рамках которых клиент, погружаясь в самые темные уголки своего «я», начинает осознавать проблематику и таким образом исцеляться.

Среди основных тезисов шоковой терапии (как прозвали ее в популярной психологии) довольно концептуальные, если не сказать радикальные заявления. Например, последователи Фаррелли считают, что клиент может справиться с любой проблемой, если захочет. Если нет желания, то нет и результата. Грубо говоря, если ты не здоров, значит, не очень-то и хотелось вылечиться. И это только вершина айсберга. Из‑за подобных, мягко говоря, утрированных обобщений работающие в других направлениях психологи с осторожностью относятся к провокативной терапии.

Возвращаясь к сериалу. Создавая художественное произведение, команда «Триггера» пригласила в качестве консультанта психолога и бизнес-тренера Сергея Насибяна, который работает, используя теорию Фаррелли. Сергей также стал прототипом главного героя: часть историй взята из личной практики Насибяна и его коллег. Казалось, что для широкой аудитории будет наконец представлен правдоподобный образ специалиста-психолога. Возможно, и сам Сергей думал аналогичным образом. Увы, создатели «Триггера» ушли от реальности настолько далеко, насколько это возможно, занимаясь, по сути, мистификацией профессии, а не внятной и уважительной ее репрезентацией.

Уже в первых эпизодах герой Максима Матвеева демонстрирует столь примитивный непрофессионализм, что это заметит и человек, знакомый с психологией на поверхностном уровне. Герой без спроса читает людей в лучших традициях «Менталиста», а зрители на протяжении всего первого сезона видят в Стрелецком скорее профайлера, нежели психолога. Персонаж Матвеева будто косплеит специалиста в своей области, а не является им на самом деле.

Придумывая типаж Артема, творческая команда компании «Среда», видимо, опиралась и на собственные сериалы: вот звериное чутье «Клима», а вот щепотка безумия из «Метода». Позаимствуем также дедукцию из классических детективов («Шерлок») и проблемы в семье из психологических процедуралов («Обмани меня»). Стремление продемонстрировать свои познания — самый мягкий ляп в характере Стрелецкого, отчасти обусловленный его эгоцентризмом и мегаломанией (к аналогичному выводу в одном из эпизодов приходит и его отец). В реальности же психолог никогда не работает без запроса.

Эти однотипные сцены, никоим образом не двигающие сюжет вперед, кажется, направлены исключительно на демонстрацию гиперсексуальности главного героя. Или, если угодно, призваны подчеркнуть высокий класс бизнес-центра, которым управляет друг детства Стрелецкого, Денис (Роман Маякин). Смотрите, в московском фитнесе есть душевые, а у сотрудников опенспейса имеется кухня!

К другим характеристикам «уникального специалиста»: для Артема в разборе проблем клиентов есть только его мнение и неправильное. В частности, герою свойственно транслировать собственные убеждения, зачастую оскорбляющие клиентов, напрямую хамить им и неоднократно получать по лицу, отвечая за «базар», и, что более губительно, навязывать личную точку зрения, раскладывая проблематику на мелкие составляющие. Провокативная терапия, как и любая другая, не ставит задачу интерпретации недуга. Суть психологической консультации в подталкивании к выводам самого клиента, а не в проговаривании «правильного поведения» вместо него.

Важной линией повествования становится противоборство героя с отцом. Здесь вам и пресловутый конфликт поколений, и противостояние подходов к работе в одной и той же области, и вереница непроговоренных комплексов и абьюзивных манипуляций отца, часть которых была вытеснена из памяти главного героя. Если в начале сериала мы наблюдаем непримиримых врагов, то ближе к финалу вскрываются ужасающие подробности того, что происходило в семье Стрелецких, пока Артем сидел в тюрьме, что неизбежно накладывает отпечаток на отношения отца и сына.

Столкновение поколений — одна из главных тем сериала. Сценаристы, судя по всему, не слишком погружены в контекст, так как во всех трактовках проблематик, к которым прибегает Стрелецкий, фигурируют исключительно тезисы Зигмунда Фрейда. Его книга «Основной инстинкт»На самом деле такой не существует; это пасхалка к твисту, навеянному одноименным фильмом Пола Верхувена. — первый труд по психологии, который начинает читать помощник героя Мотя, погружаясь в мир своего шефа. Из уст Артема, а следом и от других героев не раз прозвучат упоминания комплексов Эдипа и Электры (их характеристики буквально проговариваются вслух, чтобы в них разобрался даже самый неискушенный зритель), перечисления защитных механизмов, оберегающих нашу психику, — от замещения и вытеснения до сублимации, компенсации и аутоагрессии. Других психологов, по мнению авторов сценария, за 140 лет существования психологии как науки так и не появилось.

Сценарные ходы «Триггера» могут казаться непредсказуемыми, но вызывают ряд вопросов к авторам и консультанту сериала. Например, Артем может с легкостью проводить консультации в многолюдных общественных пространствах. Удивительно, как сценаристы забивают на базовые принципы психолога — человека, которому клиенты доверяют самое сокровенное (то, о чем не расскажут ни лучшему другу, ни бармену). Как говорить о личном в шумном клубе или ресторане, когда ты лишен самого важного — чувства безопасности?

Более того, одно из самых слабых мест представленной в «Триггере» провокативной терапии — полный игнор принципа согласия (в консультации он работает так же, как и в интимных отношениях). Некоторые люди, окружающие Стрелецкого, порой не осознают, что являются участниками его аморальных и безнравственных многоходовых «партий», целью которых вроде бы является благое дело (помощь клиенту), но вопрос его цены остается без какого‑либо ответа.

В реальности это нарушение профессиональной этики. Кстати, об этике. Часть сюжета первого сезона: линия с претензиями отца, которая в дальнейшем трансформируются в проверку Артема со стороны РПОРоссийское психологическое общество, реально существующая организация.. Надо пояснить, что деятельность психолога в России ничем не регламентирована и по сей день. Нет даже общего федерального закона «О психологической помощи населению» (его никак не могут принять с 2014 года). Любые угрозы, поступающие в адрес Стрелецкого в связи с «переаттестацией», вымысел сценаристов. Предел санкций РПО — это предупреждение или приостановление членства в обществе с информированием общественности.

Деятельность психолога в нашей стране не требует никаких лицензий, только высшее образование (лицензии можно получить, но смысла в этом примерно ноль). Вероятность ее отзыва и, как следствие, невозможность вести прием клиентов используется Стрелецким-старшим как механизм «воспитания» повзрослевшего сына. Члены этической комиссии РПО требуют, чтобы Стрелецкий предоставил аудиозаписи и журнал учета пациентов. Но в действительности далеко не каждый клиент дает согласие на фиксацию встреч с психологом, а ведение журнала, как и многое другое в деятельности специалиста, не обусловлено законодательно.

К провокативной терапии, которую использует Артем, есть и более существенная претензия. Этот подход далеко не универсален, а потому не может срабатывать с такой частотой, как в сериале. Совсем не каждый человек способен к конструктивному гневу в отношении самого себя. Людям свойственно перекладывать ответственность на других (в том числе на психолога, который должен, по мнению широкой аудитории, дать важный совет, а то и вовсе решить проблему за клиента, ведь он платит деньги за сеанс!).

А вот упрекнуть сценаристов сериала стоило бы за невнимание к важному аспекту шоковой терапии — вероятности появления тяжелого эффекта ретравматизации. В одной из серий Стрелецкий разбирает проблемы в построении отношений у девушки, которая подверглась домогательствам в далеком детстве. Для погружения героини в прошлое он приглашает к участию в терапии настоящего рецидивиста: клиентке Артем показывает справку о его судимости за сексуализированное насилие. Такие жесткие методы не только могут спровоцировать разрушение зоны комфорта, но и многократно усилить пережитую годами ранее травму. Об избавлении от ее последствий речь не идет.

Наконец, вишенкой на торте становятся интимные отношения Артема… со своими клиентками: как в первом, так и во втором сезоне. Да, это отчасти можно объяснить нестабильным состоянием «профессионального психолога», который, как выяснится в дальнейшем, ищет потребность в отношениях (где‑то за углом прячется недолюбленность в собственной семье). Но в действительности это грубейшее нарушение этики, сопряженное с разрушением личных и профессиональных границ. Такие эпизоды могут привести к самым катастрофическим последствиям. Для подобных ситуаций (и других сложных случаев, с которыми специалист не может справиться по ряду причин) есть процедура супервизии — краткосрочного повышения квалификации, в процессе которого происходит анализ и разбор проблемных эпизодов из практики психолога со стороны его старших коллег. Однако для сценаристов «Триггера», судя по всему, ничего подобного не существует.

«Больными занимаются психиатры, я лишь помогаю восстановить душевное равновесие», — нелепо отмахивается главный герой в очередном споре. Со времен доктора Лайтмана, прототипом которого выступил известный американский психолог и автор нейрокультурной теории Пол Экман, эту профессию пытались репрезентовать десятки раз с переменным успехом. Но такого симбиоза псевдонаучности, халтуры и игнорирования базовых компонентов профессионализма психологов, как в сериале «Триггер» Александры Ремизовой и Ал_ександра Цекало, не достигал, пожалуй, никто.