«Нулевой пациент» вроде и основан на реальных событиях — истории первой вспышки ВИЧ в Калмыцкой АССР, — но все же стыдливо сторонится реальности. Хотя многим кажется, что это лучшая из всех наших попыток ответить на их «Чернобыль». В отличие от творения Мазина и Рэнка, в «Нулевом пациенте» персонажи либо подчистую выдуманы в дидактических целях показать срез позднесоветского бытия, либо имеют прототипы, но очень отдаленные, след которых скрыт псевдонимами и прочими художественными допущениями.
Ведь так заведено в отечественной либеральной традиции (а «Нулевой пациент» точно к ней принадлежит) — бесплотный демократический дух важнее конкретных демократических процедур. Ради правды можно подмахнуть пару документов — от избирательных бюллетеней до платежек. Главное, чтобы назначенный на роль героя кандидат победил, а там разберемся. Ну и вообще все не так однозначно.
В кадре 1988 год, дни СССР сочтены, но стоит ли этому факту радоваться фигурантам или зрителям неясно — глобальных выводов в «Нулевом пациенте» стараются не делать. Авторы сосредоточены на задачах помельче. Есть локальная несправедливость с халатностью: в детской больнице в Элисте бродит ВИЧ, которого официально в СССР нет. Как и секса, и проституции, и гомосексуалов. А может, и жизни в СССР нет? Может, этот колосс нежизнеспособен и поэтому проиграна война в Афганистане, а в республиках зреют этнические конфликты? Авторам так далеко забегать не хотелось бы, они пока спасают детей и выявляют ложь на местах. Иногда впроброс болтают о депортации калмыков и чеченцев, но, опять же, без умозаключений.
На помощь доброму и чрезвычайно сознательному доктору Кирсану Аюшеву (Аскар Ильясов), отчаянно противостоящему провинциальному болоту круговой поруки, спешат из Москвы трое: сын замминистра, ветеран боевых действий, талантливый вирусолог и пижон Гончаров (Никита Ефремов), философствующий майор КГБ (Павел Майков) и борзый писака, не лишенный чувства коллективной диссидентской ответственности, журналист Карахан (Евгений Стычкин).
Столичные будни этой разношерстной команды показаны широкими мазками, обычно свидетельствующими о скудости бюджета. Москву 1988 года уже не найти и тем более не восстановить, отовсюду лезет собянинский декоративно-прикладной вандализм, поэтому интерьерные сцены сменяет хроника: ползут по Садовому кольцу «жигули» в такт позывным радио «Маяк». Внутри номенклатурных квартир, учрежденческих столовых или даже застенков висят умеренно аутентичные ковры, мерцают одни и те же транзисторные приемники. По многу раз, навязчиво, нам подсовывают двухкопеечные монеты, проглоченные таксофоном, или стаканы, омываемые фонтанчиком в уличных автоматах с газировкой. Этакий красный уголок, составленный из смутных воспоминаний последних пионеров. Кажется, водку продавали в такси, а пломбир был вкусным, но в целом правдоподобия меньше даже, чем в чебуречной «Как раньше» или ресторане «Страна, которой нет». С другой стороны, если подумать и посмотреть сегодня вокруг, — разве ж дело в эстетике, когда этика ничуть не изменилась и даже, как говорил Михаил Сергеевич — «усухубилась».
Повествование в «Нулевом пациенте» выстроено нелинейно, темпоральность скачет, что логично — ведь нужно выявить источник заразы, вот и ходят кругами по унылой советской земле чекист с эскулапом. За каждым зараженным шприцем чья-то маленькая жизнь, что скоро трагически оборвется. Девочка, мечтавшая стать балериной. Молодая пара, не справившаяся с кризисом семейной жизни. Оборотистый снабженец, желавший большой и чистой однополой любви. Все падут жертвами несознательной медсестры, кудрявой блондинки Зины, приторговывавшей из‑под полы иммуноглобулином.
Важным достижением «Нулевого пациента» стоит считать, кстати, не разоблачение системы — деконструкции зла тут, к сожалению, противостоит и в прямом, и в переносном смысле кагэбэшник, зачем‑то вызывающий симпатию (Павел Майков — воплощение рефлексирующих службистов, заполонивших отечественный малый экран в последние годы). На кону иная, но чрезвычайно животрепещущая тема ЛГБТК+ репрезентации. В «Нулевом пациенте» есть гей-линия, и она показана не только со знанием нюансов, но и сострадательно.
Этот нарратив, вкупе с какой-никакой интригой и саспенсом спасает «Нулевой пациент» от полного провала. Саспенс, в отличие от четкого политического высказывания, присутствует. Режиссура хромает: Сергей Трофимов и Евгений Стычкин не определились, кому из них полагается главное на площадке кресло, а исполнители, соответственно, двигаются по сюжету наощупь, перебирая в голове цитаты то из Довлатова, то из Солженицына, не понимая, то ли им обличать, то ли пить горькую, то ли помирать, то ли стремиться, чтоб героя дали. Собственно, как и все мы.
«Нулевой пациент»
в подписке «КиноПоиска HD»
