Режиссер-мультипликатор, сценарист «Криптополиса»
Продюсер и сорежиссер «Криптополиса»
— Что стало отправной точкой для этой анимационной истории?
Дэш Шоу: Пара вещей, которые сошлись вместе. Во-первых, я увидел анимационный фильм Винзора МакКея (американский мультипликатор, один из родоначальников анимации. — Прим. ред.) под названием «Кентавры» 1921 года. Он есть на YouTube — меня вдохновило то, что он остался незаконченным.
МакКей делал гениальную анимацию, которой я восхищаюсь: «Динозавр Герти», «Маленький Немо». Он рассматривал рисунок как инструмент для создания воображаемых существ, которые могли появиться только благодаря анимации, ведь их невозможно сфотографировать.
Также я думаю, что в его работах есть своего рода сексуальность. То, что МакКей создавал, предназначалось для более взрослой аудитории. Хотя, возможно, если вы посмотрите его мультфильмы, вам так не покажется, но это то впечатление, которое у меня сложилось.
Во-вторых, когда я жил в Бруклине, мы с Джейн были на одной встрече, где было очень много женщин из разных уголков планеты. Думаю, именно они вдохновили меня на то, чтобы в фильме были в основном женские персонажи. Вдохновили написать то, над чем Джейн было бы интересно работать. Ведь именно она нарисовала большинство персонажей в «Криптополисе».
— Итак, вы режиссер, а Джейн — продюсер и ваш сорежиссер по анимации, но известно, что между вами существует особая связь. Это необычное партнерство для режиссеров анимации, поэтому не могли бы вы немного рассказать не только о производственном уровне, но и об этом уровне создания самого фильма?
Джейн Самборски: Очевидно, что мы не просто творческая команда, но мы также состоим в романтических отношениях. Мы женаты, у нас есть ребенок, поэтому наше партнерство происходит во всех спектрах нашей жизни, не только в производстве анимации.
Работа с тем, с кем вы лично связаны, может даваться сложно, так как эта эмоциональная запутанность может быть вам не на руку. Первым делом мы создали для фильма электронную таблицу, которая позволила нам рассчитать время, чтобы успевать обсуждать все и находить компромисс.
Поэтому я создаю электронную таблицу, чтобы можно было вернуться ко всем комментариям и заметкам через недели и месяцы, когда я немного остыну после очередного недопонимания из‑за разного видения фильма.
Дэш: Я бы сказал, что Джейн более профессиональна и технически подкована. Можно так пояснить наш творческий вклад: я нарисовал большинство человеческих персонажей, а Джейн нарисовала большую часть выдуманных героев. Если же появляются гуманоидные криптиды, то это своего рода комбинация наших рисунков.
Джейн: Нам повезло, что у нас есть такое партнерство. Там, где слаб он, — сильна я, и наоборот. Мы почти диаметрально противоположны друг другу с точки зрения подхода к решению творческих задач, но каким‑то образом сходимся в одной и той же конечной точке.
Самые лучшие и волшебные моменты работы над фильмом это когда Дэш толкает его в одном направлении, а я подталкиваю в другом. Каким‑то образом эта техника «взад-вперед» работает намного лучше, чем если бы кто‑то из нас делал проект самостоятельно. Отсюда в фильме так много творческого азарта.
— В «Криптополисе» есть эпизод, в котором действие происходит в СССР. У вас даже есть персонаж «бабушка», птица-алконост по имени Саша и фразы на русском языке. Откуда это возникло?
Дэш: Хоть это и вымышленное фэнтезийное кино, одной из определяющих вещей для него стало то, что мы черпали вдохновение из всех культур, которые существуют вокруг нас в реальности.
Фильм снимался в течение пяти лет, и я сейчас пытаюсь вспомнить, когда же я впервые задумался о том, чтобы центральной фигурой в сюжете стала именно алконост… Мне кажется, что это случилось тогда, когда я вспомнил о русском художнике Иване Билибине, который и нарисовал эту птицу-женщину. Мне очень нравится именно его изображение
Иван Билибин. Птица-алконост, 1905 этого мифического персонажа.
Джейн: Было интересно поставить во главе угла именно птицу-алконост, а не каких‑нибудь гарпий, как это часто бывает, если речь заходит о мифологии. Всегда интереснее создавать то, чего не видел раньше.
— Сюжет фильма полон утопии. Испытываете ли вы ностальгию по каким‑то историческим периодам, которые отображены в «Криптополисе»?
Джейн: Я бы не сказала, что это ностальгия.
Дэш: Я бы тоже не стал использовать это слово. Конечно, как художнику мне интересно все, что было создано до эпохи интернета, вспомнить другое время, когда эстетика была так сильно привязана к идеологии. Это по-своему захватывающе. Например, я считаю «Kustom Kar Kommandos» (экспериментальное кино Кеннета Энгера 1965 года. — Прим. ред.) одним из величайших короткометражных фильмов. В том же ряду картина «I Love You with My Ford» Джеймса Розенквиста… И этот список я мог бы продолжать бесконечно, потому что тогда был великий период для искусства. Но я не хочу возвращаться в шестидесятые годы.
Джейн: Очевидно, в нашем кино присутствуют параллели с процессами, которые происходят в культуре прямо сейчас (в фильме есть отсылки на активизм ЛГБТК+, митинги, штурм Капитолия и так далее. — Прим. ред.). Это немного странно для нас, потому что на самом деле фильм сочинялся, когда эти вещи еще только витали в воздухе. Производство заняло пять лет, поэтому весь этот контркультурный подтекст был туда заложен еще во времена президентства Обамы.
— Не могу понять, нравится ли вам или нет, что частично события в «Криптополисе» запараллелись с реальностью?
Джейн: Хороший вопрос. Мне кажется, что это добавило дополнительный слой сложности к фильму, которого в противном случае не было бы. Сначала казалось, что это просто совершенно безвредный мультфильм, а потом выяснилось, что это не совсем так. «Криптополис» получился именно таким, каким Дэш его написал, — настоящим. Дэш всегда пишет честно.
Дэш: Да, нас еще никогда не спрашивали, нравится ли нам то, как все отразилось на экране. И я думаю, что это отличный момент сформулировать ответ на этот вопрос, потому что очевидно, что мне не нравится, что так произошло. Я был в полном ужасе, потрясен.
Я долго работал над сценарием, и мы с Джейн старались быть очень аккуратными относительно всех этих аллегорий. Так что тот факт, что на второй минуте фильма есть эта сцена (сон про штурм Капитолия. — Прим. ред.)… Никто не знал, что так и произойдет в действительности. Это было невозможно предсказать во время создания мультфильма. Я же не мог заглянуть в будущее.
Потому что теперь мы знаем — идеализма недостаточно. Для создания собственной воображаемой вселенной мы отталкивались от той реальности, что была актуальна для 60-х, но сейчас она разыгралась заново, чтобы ужаснуть нас. Это тяжело осознать.
— Какой, на ваш взгляд, должна быть анимация, чтобы заинтересовать взрослую аудиторию?
Джейн: Исторически так сложилось, что анимация считалась детской формой кино. Когда наш фильм начали показывать в местном артхаусном кинотеатре и звать на известные фестивали, то я очень обрадовалась за Дэша. Ведь ему было на самом деле важно сделать анимацию для поклонников независимого кино и взрослого зрителя. Для нас обоих стало облегчением, когда «Криптополис» сразу получил тот прием, который мы и хотели. Стало ясно, что мы можем делать то, что действительно нам нравится.
Дэш: Сначала «Криптополис» должен был предназначаться для учеников средней школы с возрастным ограничением от 13 лет, но потом что‑то пошло не так. Может быть, для фильма и была какая‑то неофициально прописанная возрастная категория, но когда его показывали на Нью-Йоркском кинофестивале, то в зале не было ни одного 13-летнего ребенка.
На Берлинале его тоже поставили в подростковую программу, но я даже не стал задавать вопросы — люди, которые работают на кинофестивалях, лучше меня знают, куда именно отнести этот фильм. Показ на Берлинале был просто потрясающим. Меня не особенно волнует, что люди относятся к анимации как к мультикам для детей.
Джейн: Показывать его на Берлинале в программе Generation 14plus было немного странно (в сюжете присутствуют сцены секса, смерти, насилия и так далее. — Прим. ред.) Но так сделали потому, что возрастные ограничения в США и Европе сильно отличаются.
Дэш: Как я уже сказал, я доверяю программным отборщикам фестиваля. Наш фильм можно было показать и во взрослой программе, но именно на Берлинале он отлично смотрелся в Generation 14plus. К примеру, когда мне было 14 лет, я посмотрел «Криминальное чтиво» и остался в полном восторге. Хотя, согласитесь, это не было кино моей возрастной категории.
Джейн: Да, я тоже очень рано посмотрела совершенно неуместные вещи. Моим любимым мультфильмом в детстве был «Обитатели холмов», в котором есть несколько жестоких сцен.
— Дэш, в качестве автора комиксов вы начинали с черно-белой рисовки, а потом пришли к цвету. Сейчас же цвет у вас выглядит как отдельный повествовательный элемент. Так ли это? Не могли бы вы немного рассказать о цвете в «Криптополисе»?
Дэш: Я рос в 90-е, когда большинство альтернативных комиксов были черно-белыми, потому что именно так [экономно] они печатались. Когда я учился в колледже, то в комиксы уже начали добавлять всплески цвета. Это был такой реалистичный цвет, который добавлялся для смыслового акцента, тогда подобное казалось некой неизведанной областью в комиксах.
Поэтому мои первые комиксы были похожи на то самое цветовое кодирование — если один персонаж был одного цвета, то другая сюжетная линия будет другого. Позже они превратились в экспрессионистские цвета. «Криптополис» как раз вдохновлен этими акцентами.
Иногда мне говорят, что кто‑то уже видел мультфильм в точности в таких же цветах, как у нас. Но я не согласен. За время создания «Криптополиса», то есть последние лет восемь, я уже так отфильтровал все через себя, что никто не сможет сымитировать и передать ту же цветовую канву точь-в-точь.
Джейн: Да, тут все отфильтровано через его голову, его мысли. За мной всегда остается последнее слово касательно внешнего вида сцен и цвета в фильме. Иногда Дэш просит меня найти сразу несколько картин или несколько палитр, чтобы просидеть пару дней, размышляя о цветах, которые он хочет видеть на экране.
Я очень люблю цвет. И хочу видеть в фильме все оттенки на свете, но когда используешь все цвета, то их резко становится слишком много. Поэтому у нас есть правило, что мы можем добавить все цвета на свете, но кроме какого‑то одного.
Еще у нас есть много шуток насчет радуги в «Криптополисе» — насколько сверкающей она вышла и насколько же она сделала нас счастливыми. Для меня она была своего рода реакцией на очень ограниченную цветовую палитру, которая обычно применяется в мейнстримном кино.
— То, как вы довольно экспрессионистским способом используете цвет, рифмуется с тем, как скупо в мультфильме прорисованы движения. Надеюсь, это не оскорбит вас, но ваше кино выглядит как та самая «ограниченная мультипликация», которую я смотрела в детстве. Мой вопрос: было ли сложно выбирать, что сделать ярче, что добавить, а что прибрать?
Дэш: У меня гораздо более «ограниченная» анимационная чувствительность, чем у Джейн. Я оттачивал мастерство в своих комиксах, раскрашивая их тем самым способом (цветовое кодирование. — Прим. ред.), что сейчас можно увидеть в так называемой «новой школе анимации».
Джейн же всегда настаивает на большем движении. На что я отвечаю, что базируюсь на «ограниченных» анимационных мультфильмах, особенно японских. Когда дело дошло до спецэффектов, то я показал Джейн аниме «Голго 13» из 1980-х, обращая особое внимание на то, какие там блики на воде и другие детали. Для меня это был важный референс.
Джейн: Хотелось бы, чтобы все приняли наш фильм за фантастический, не забывая, что это все-таки анимация.
Дэш: В первые несколько минут фильма люди решают, скучно им смотреть такое или нет.
Джейн: Хотя мы хотим взять всех в эту дикую поездку. В этот тактильный сенсорный опыт.
Дэш: Но мы не гонимся за реализмом, это не наша цель.
