Пол Шрейдер (его все называют Шрадером или Шредером, как злодея из «Черепашек-ниндзя», — но вообще правильный прононс именно такой) — удивительный режиссер, который прославился как сценарист «Таксиста» Скорсезе. Это был всего лишь третий разработанный им проект — и сразу «Золотая пальмовая ветвь», а с ней статус одного из самых модных авторов Голливуда. После чего он быстро перекочевал в режиссеры, и стало понятно, что Мартин Скорсезе на самом деле сгладил все острые углы шрейдеровской мощи своей режиссурой. Шрейдер — это про подлинную духовную тьму, он движется туда, куда и с батискафом не залезть. Его новый фильм ровно такой же — «Холодный расчет», одна из самых яростных картин 2021 года.
По решению жюри в конкурсе Венецианского фестиваля эта работа не получила ни единого приза, хотя была явно в числе сильнейших. Постараемся описать сюжет без спойлеров.
Это триллер без саспенса, мучительная сага о человеке, который вроде бы занят довольно гламурным делом — профессионально обыгрывает казино. Но Уилльям Телл (Оскар Айзек бесподобен в этой роли и вообще сильно вырос над собой со времен «Внутри Льюина Дэвиса», а имя его персонажа, конечно, неслучайное) погрузил себя в стазис, словно в наказание поставил себя на колени на ментальный горох — много не выигрывает, чтобы не вычислили, как же он это делает, с людьми общается по минимуму и бесконечно грызет себя на тему того, что участвовал когда‑то в пытках, организованных американской армией. В эмоциональном пробуждении Телла поучаствует шулерка Ла Линда (Тиффани Хэддиш), случайно встреченный подросток (Тай Шеридан), сумрачный Гордо (Уиллем Дефо) и некто под именем Мистер США.
Еще Шрейдер известен своим эпатажным поведением в соцсетях: он пишет абсолютно все, что думает, без обиняков и поправок на новую этику. В последний раз он замолчал аж на три месяца из‑за релиза «Холодного расчета», его об этом попросил дистрибьютор, чтобы избежать репутационных издержек. Мы пытались поговорить обо всем этом с Шрейдером, но не успели, интервью прервали ровно в тот момент — мол, время кончилось.
Зато о той эпохе, в которой нам суждено было встретиться, а также о некрасивой шулерской жизни, неизбывном комплексе вины и о реализме в сценариях классик успел рассказать.
— Кто‑нибудь вас вообще отговаривал от создания фильма? Все-таки это история про карточного шулера, любителя поиграть в покер — странный тип.
— Да нет. Понимаете, я просто пишу сценарии и надеюсь, что их кто‑то [из продюсеров] возьмет в производство. Вот я закончил сценарий, и теперь мне надо найти деньги на фильм. Если продюсеры будут недовольны моей историей, они не скажут: «Перепишите!» — ведь тогда они просто не будут работать с этим сценарием.
На самом деле, самый опасный эпизод во всем фильме — тот, где главный герой закадровым голосом во время пыток говорит про персонажа Уиллема Дефо: «Он был прав. Это у меня в крови». Вот оно, страшное понимание, осознание, что это все [зло] находится у нас внутри. Нас могут запрограммировать, научить и выдрессировать так, чтобы мы заставляли других людей страдать.
Если вы думаете, что вас это не касается и вы вообще другой, то вы ошибаетесь. Мой герой не может себя простить, возможно, этим он и отличается от других. Все его простили, а он себя нет. Он считает, что недостаточно настрадался еще. А тем временем мы живем в обществе, где люди не хотят брать ответственность на себя. «Я не врал, просто не так сказал». Или: «Я ее не трогал, я просто оступился».
Так что представьте, что было в голове у главного героя, как тяжело ему было жить со всем этим спектром чувств. Легко представить, что он продолжает жить, но он начинает походить на какого‑то зомби. Не более. Он просто сидит в этих стерильных комнатах, перебирает цифры в голове и ждет чего‑то. Он как бы жив, но с другой стороны — вовсе нет. Герой все ждет и ждет. И в его жизнь приходит молодой потерянный паренек — герой Тая Шеридана.
— А какие мысли вас привели в сторону мира азартных игр?
— Мне попадалось много разных историй про игроков — профессионалов и любителей. Это очень интересная деятельность, но ее обычно сочетают с какой‑то гламурной жизнью. А на самом деле они просто считают цифры. Настоящие игроки вообще работают около 10–12 часов в день. Словно водители такси, посменно.
И для чего мне эта профессия в фильме? Да для того же самого, для чего заглавного героя «Таксиста» я сделал, собственно, таксистом. В то время водителей делали в кино комфортными, заводными, смешными и добрыми персонажами. Мне хотелось поменять этот стереотипный образ, сделать его экзистенциальным, чтобы у героя в душе виднелась черная дыра.
То же самое я проделал с азартными играми. Понимаете, когда вы смотрите рекламу по телевизору, то за покером люди обычно смеются, пьют и радуются. Однако на самом деле в казино стоит мертвая тишина — никто даже не улыбается. Так что мне очень хотелось поиграть с этой метафорой, а также с жанром.
Моим главным отвлекающим маневром был образ Мистера США. Ничего больше не скажу, просто намекну: если вы хотя бы немного разбираетесь в кино, то вы это сразу же заметите. Будете думать: «Нет, он не мог этого сделать». Вы все запрограммированы киношными условностями. Я решил это использовать и сделать то, что хочу.
— А как вы соотноситесь со своими персонажами? Ваша профессия сценариста и режиссера — это ваша маска? Что вы за ней скрываете?
— Знаете, я бы никогда не сделал фильм о творческой личности. Я бы никогда не снял такую картину, как это только что сделал Паоло Соррентино. Для меня как для рассказчика важно придумывать истории, которые никак не пересекаются с моей собственной жизнью.
У меня не было цели продать свои рассказы киностудиям, нет. Я думал совсем иначе: «Если я сейчас не напишу про этого человека, то я скоро стану им». Это до сих пор так и работает для меня.
Я не знаю, как использовать в сценарии фигуру творческого человека, например, художника или музыканта. В работе меня интересуют более прозаичные профессии.
— Много ли вы ходили по казино, чтобы написать этот сценарий?
— Не стоит сильно зацикливаться на анализе и заниматься слишком глубоким исследованием. Если профессиональный игрок в покер увидит фильм и скажет: «О, так это же я» — то сценарий не получился. Это же совершенно не история про настоящее.
Исследование мира, о котором пишешь, очень важно, но суть не в правдоподобии. История должна ощущаться как реальная, но не являться реальной.
— А что по поводу военных тюрем? Как вы собирали информацию об этом?
— Самая известная военная тюрьма — это Форт Ливенворт [в штате Канзас]. Она отличается от всех остальных. Я много общался с теми, кто сидел, но это были обычные тюрьмы. Поэтому я просто написал пост в фейсбуке со словами: «У кого‑нибудь есть знакомые, сидевшие в Ливенворте?» Парочка людей все-таки откликнулась.
— Что стоит за всеми именами персонажей, которые все будто неслучайные? Гордо вроде как означает человека с более высоким интеллектом, просто превосходящей по своей природе личностью. Уилльям Телл — это же очевидная отсылка к легенде про Вильгельма Телля, который стрелял в яблоко на голове сына и убил его.
— Ну смотрите, Уилльям Телл — это не настоящее его имя. Вообще, Телл — это покерный термин, изменение в поведении игрока и стратегии игры. Еще в его имени заложен метафорический образ отношений отца и сына, как отец спасает своего ребенка. В фильме практически такая же ситуация, Уилльям хочет спасти этого паренька.
— Как по-вашему, этот фильм связан с вашими предыдущими работами?
— Я много всего сделал за свою жизнь, но «Таксист» был моим главным сценарием, с этим нельзя спорить.
Он носит маску, которая обозначает его профессию или определенную деятельность, а так он просто выжидает, высматривает, что же произойдет. Это и жиголо, и наркоторговец, а теперь и игрок в покер. Мой следующий фильм будет вообще про садовников. Мне очень важно найти какую‑то метафорическую силу во всех этих профессиях, ту силу, которую никто еще не видел.
— Возможно, вы видите какое‑то кровное родство между всеми своими персонажами?
— Да, это все один и тот же розарий, но разные бутоны.
