Поэзия и треш: 5 шедевров безумца Сиона Соно, за которые мы его обожаем (и вам советуем)

Сион Соно начинал карьеру как поэт в самом широком смысле слова и художник по жизни, а не режиссер в классическом понимании. Его среднеметражным дебютом стал фильм «Я — Сион Соно» — свободное дневниковое эссе, где Соно делится переживаниями по поводу надвигающегося 24-го дня рождения и читает на камеру свои стихи. Первый полный метр «Дорога красавчика» — формально игровое кино, но оно скорее напоминает трюковые видео труппы «Чудаки»: Соно в главной роли много бегает, прыгает, пранкует обывателей. Ничего не понятно, половина съемок — брак, но с экрана льется безудержная энергия молодости. То же самое касается и чуть менее удачных гонзо-фильмов «Решающий матч! Женское общежитие против мужского» и «Велосипедные вздохи», выпущенных в следующие годы. Кульминацией же этого периода творчества режиссера стала гангстерская сага «Плохой фильм», снятая на устаревший видеоформат Hi-8 в 1995 году, но не законченная в свое время и пролежавшая на полке почти 20 лет.

Это кино было создано в коллаборации с основанным Соно анархическим акционистским коллективом «Токио Гагага», в который на пике деятельности входило 2000 человек. Мутные, трясущиеся кадры «Плохого фильма» часто поражают масштабом действия: десятки разодетых членов банд дерутся друг с другом прямо на оживленных улицах и пугают ничего не подозревающих пассажиров метро. Сюжет снова сложно понять: что‑то там про противостояние китайских и японских банд в Токио с лесбийской вариацией «Ромео и Джульетты» по центру; однако на протяжении всех трех часов от этого уникального зрелища не оторваться. Стоит отметить, что, несмотря на весь панк-антураж, Соно на тот момент был далеко не профаном и говорящее название фильма сделал осознанной позой. За несколько лет до «Плохого фильма» он успел поступить и бросить Калифорнийский университет в Беркли; его минималистичная гангстерская драма «Комната», похожая скорее на Джармуша, чем на «Чудаков», успела поучаствовать в Берлинале, «Сандэнсе» и Роттердамском кинофестивале.

Лучшее, что могло произойти с «Плохим фильмом», — это два десятилетия на полке. Соно монтировал эти 150 часов полубракованных материалов с нуля: добавлял новую музыку и закадровый текст. В итоговом фильме чувствуется рука не просто безумно талантливого, но и весьма опытного режиссера. И превосходный монтаж окончательно переносит эту работу из категории любительского творчества в категорию бесконечно смотрибельной стилизации под любительское творчество, берущее лучшее от поэтической молодости и профессиональной зрелости.

Настоящая международная слава пришла к Сиону Соно с выпуском «Клуба самоубийц» — за него он получил приз фестиваля «Фантазия» за «самый прорывной фильм»; спустя пару лет Илай Рот закончил свой «Хостел» оммажем главной сцене массового суицида из «Клуба». За фильмом надолго закрепилась репутация одной из визитных карточек жанра J-хоррора. Это было безумное гиперссылочное кино с участием школьниц-самоубийц, хакеров, детективов, поп-идолов и лидеров интернет-сект. На протяжении всех полутора часов хронометража режиссер удивлял и шокировал зрителя с невероятной жанровой интенсивностью. Но Соно был бы не Соно, если бы даже главные свои удачи не пытался переплюнуть. Спустя четыре года он выпустил расширяющий и углубляющий вселенную «Клуба самоубийц» фильм «Обеденный столик Норико», приходящийся той картине сразу и сиквелом, и приквелом. Представьте себе второго «Крестного отца», только с игрой в «Синего кита» вместо мафиозных разборок в центре сюжета.

Как и шедевр Копполы, «Обеденный столик Норико» не просто дополнял оригинальный фильм, а переводил драматичность происходящего на качественно новый уровень. Это уже не монтаж шокирующих аттракционов, а серьезная экзистенциальная драма, приближающаяся к романной форме: три часа хронометража, чередующиеся перспективы нескольких членов одной несчастной семьи, которые страдали где‑то на периферии изначального сюжета. «Обеденный столик» — редкая возможность не просто испугаться, а глубоко прочувствовать ужасы, происходящие с героем хоррора. Соно потрясающе подробно и достоверно демонстрирует, что именно должно произойти в душе подростка, чтобы его засосала та самая суицидальная интернет-секта. По Соно, нет более чужих друг другу людей, чем члены одной семьи, а ужин в кругу родных — не более чем фальшивый перформанс, скрывающий экзистенциальную тьму. Не будет преувеличением сказать, что это кино — отличный кандидат на звание самого страшного J-хоррора всех времен.

Сиона Соно всегда отличала невероятная продуктивность. За один 2005 год он выпустил четыре полнометражные картины (это, к слову, не рекорд в его фильмографии, см. 2015 год): фильм-перформанс «Во сне», вышеупомянутый трехчасовой «Обеденный столик Норико», перекрученный постмодернистский триллер «Странный цирк» и, наконец, гангстерскую драму «Риск» — первый фильм постановщика, снятый в США. Этот фильм нельзя назвать переходом режиссера на новую ступень карьеры, условным «голливудским дебютом»: все главные герои здесь — японцы, английский язык ломаный, а бюджет, по всей видимости, уступал бюджетам картин того же периода, снятым Соно на родине. Но этим «Риск» и ценен: более сырого, свободного и сурового фильма про культурный «плавильный котел» бандитского Нью-Йорка представить себе невозможно.

Три японца (два обосновавшихся в Америке, один вновь прибывший) спонтанно объединяются в банду. За их все более рискованными преступлениями следит трясущаяся камера, запечатлевающая происходящее на грязную пленку пугающе аутентично. Мрак ночных улиц и блеклое освещение супермаркетов контрастирует с рассветным небом на берегу залива так же ярко, как неприглядные жизненные обстоятельства героев сочетаются с их внутренней свободой. «Риск» — это самодельный Скорсезе, гомоэротичный переворот «На последнем дыхании», на порядок более грустный персональный «Брат-2» Сиона Соно, поэтически растаптывающего американскую мечту. В общем, крайне недооцененное и примечательное, с какой стороны ни подойди, кино.

Где лежит грань между чистым трешем и чистой поэзией, между дурновкусием и высоким стилем? В своем опус магнуме «Откровение любви» Сион Соно сделал все возможное, чтобы доказать, что четкой границы между высокой и низкой культурой не существует.

Завязка фильма звучит как что‑то из области пошлых молодежных комедий или азиатских треш-пародий на жанровое кино. Обычный японский школьник, протестующий против отца-священника, становится уличным фотографом-вуайеристом, подглядывающим с помощью зеркала под юбки обывательниц. Со временем пути главного героя пересекаются с двумя не менее примечательными девушками: бандиткой, участвующей в уличных драках, и религиозной фанатичкой с садистскими наклонностями. И без того чокнутый любовный треугольник доводит до дурки то обстоятельство, что герой-подросток все чаще путает себя с собственным трансвеститским альтер эго госпожой Скорпион.

Зрителей, впервые знакомящихся с «Откровением любви», ждет ошеломительное открытие. Ведь это не просто коктейль из бредовых сюжетных поворотов и экзотических дикостей, а поистине универсальная история любви, дарящая несравненные по глубине переживания, которые только ноубрауNobrow — состояние культуры, когда граница между высокой (highbrow) и низкой (lowbrow) культурой оказывается стертой.-культура XXI века и могла породить. Фильм длится четыре полных часа, причем гигантский заглавный титр появляется только по истечении первого часа. Но это, вероятно, самые нескучные четыре часа в истории кино, а часовой зачин по итогу выглядит совершенно соразмерным масштабу этой эпической мелодрамы.

Большим мастером Сиона Соно делает не тот факт, что он не знает границ разумного и презирает правила хорошего тона. По-настоящему уникальным является его следующий талант: действуя размашисто и безрассудно, в конце чудесным образом выдавать изящно сбалансированные истории, не теряющие связи с живыми человеческими эмоциями. Аналогов этому таланту в мировом кинематографе почти что и нет.

За последние 10 лет Сион Соно снял полтора десятка полных метров и один сериал. При такой продуктивности ему не всегда удавалось сохранять высокий художественный уровень. Да, Соно всякий раз может удержать внимание зрителя чистым мастерством рассказа, а жанры он переключает так часто, что никому не даст заскучать. Но за последние годы фильмы Соно становились все более коммерческими (бессмысленный и беспощадный рэп-мюзикл «Клан Токио», прямолинейная слезодавилка «Земля надежды», нетфликсовский триллер «Лес любви») и одновременно в возрастающей степени искусственными (напыщенное антипорно «Антипорно», похожая на претенциозную студенческую работу «Шепчущая звезда»). Апофеозом этих неприятных тенденций стала американская картина «Узники страны призраков», где Соно, с одной стороны, сделал развлекательное кино для максимально широкой аудитории (пародия на треш-боевик с Кейджем здесь неотличима от натурального треш-боевика с Кейджем), а с другой — сделал жанры киберпанка, вестерна и тямбары похожими на школьный спектакль в картонных декорациях.

Ради разнообразия вспомним последний на сегодняшний день великий фильм выдающегося постановщика. «Крот», экранизация одноименной сейнен-манги, — это вариация на тему «Преступления и наказания» в постдокументальном антураже последствий землетрясения 2011 года и ядерной катастрофы в Фукусиме. Школьник и школьница из неблагополучных семей переживают экзистенциальный кризис и отчаянно пытаются найти спасение в тепле друг друга, попутно совершая непоправимые ошибки. Да, это типичный сюжет из репертуара хитов Соно, но именно в таких остросюжетных подростковых историях о личной свободе и ответственности он и достиг наивысшего мастерства.