Внезапная русская премьера в Каннах: байопик «Сирин» о молодом писателе Набокове (Егор Корешков), его супруге Вере Слоним (Мария Смольникова) и их любви в эмиграции. О фильме известно, что он очерчивает набоковский период написания «Машеньки» и «Дара», затрагивает период жизни в Берлине и Франции, а также заканчивается титром на фоне каннского пляжа: «Посвящается каждой женщине, что стоит за мужчиной». На Лазурном берегу Набоков и Вера только что обо всем откровенно поговорили, в то время как его любовница осталась ждать в гостинице. Ее в «Сирине» ни разу не покажут, потому что «эта история не про нее».
Впрочем, каннская премьера, по задумке «Джетлага», — тоже лишь фон для драмы вокруг режиссера Генриха Демина (Александр Горелов) и его соратницы под творческим псевдонимом Мелиора (Ксения Раппопорт). Они вечно собачатся, но всегда работают вместе, вопреки тому что их съемки постоянно пытается урезать оборотливый продюсер (Павел Ворожцов), больше привыкший к премьерам Юрия Быкова и знакомствам с неудачливыми актрисами на сериальных кастингах (Полина Долиндо).
Но на самом деле эта история «фильма внутри фильма» даже не про киношников, а все же о геймдизайнере Никите Зябликове (Филипп Авдеев), который вместе со своей девушкой Женей (Ирина Старшенбаум) хотел упорхнуть из московской квартиры на три месяца в Таиланд, но что‑то пошло не так. Из‑за ссоры перед вылетом пара будет вынуждена проводить время по разные стороны света: Женя окажется в Берлине в качестве помощницы чудного тандема режиссеров на съемочной площадке того самого «Сирина», а Никита будет чиллить по-тайски с парочкой русских дауншифтеров (блогер Мария Ивакова и музыкант Daniel Shake). Хотя, наверное, эта история тоже не про них всех, а на самом деле о людях, которые все это придумали: это пока что самое личное кино творческой и супружеской пары Михаила и Лили Идовых.
Несложно заметить, что «Джетлаг» накручивает многоуровневую сюжетную композицию вокруг нескольких парочек, которые перемешиваются, как кадры в кино, «монтируются» между собой, пересобираются, соединяются и снова разбегаются, чтобы в итоге сложиться в орнамент, словно дублет дублирует дуплет: от экранной пары Набокова с женой до привычной ячейки креативного класса, что живет в двушке в Москве. В пандан этому особенно символично, что фильм придумали и сняли тоже двое: режиссер — Михаил, сценарист — Лили, но по факту это общий фильм Идовых. Пара и раньше рассказывала о своих среди чужих («Лондонград», «Оптимисты») и о чужих среди своих («Лето», «Германия-89»), но впервые они не прячутся за историческим материалом и говорят о сверстниках — людях своего круга, что ощущают себя гражданами мира, но Москва их далеко не отпускает.
«Джетлаг» сразу заявляет персонажей, которые визуально разделены квартирной стеной и разными такси. Затем они слетают со своих орбит и начинают как бешеные нейтроны сталкиваться с окружающими и проникать в чужие пространства (посчитайте, сколько раз герои Старшенбаум и Авдеева наведывается не на свою территорию), но все равно взаимно притягиваться.
Тема о созависимости без границ витает в воздухе, и чувствуется, что авторы накопили некий багаж за спиной, но, кажется, они не спешат распаковывать чемоданы — или вместо этого у них лишь ручная кладь: рассказывать будто бы им особо и нечего. Однако один недавний кейс они все-таки разворачивают: дело с фильмом режиссера Генриха намеренно перекликается с тем, что Идовы гипотетически могли бы пережить на проекте «Лето» Кирилла Серебренникова (напомним, что фильм опального режиссера тоже премьерился в Каннах).
В остальном это кино без любования о больших и малых расстояниях, соблюдении и нарушении дистанции, которое чувствует эту двойственность своего положения и, с одной стороны, лелеет ту самую «новую искренность», а с другой — не знает, что с ней сделать, потому что «душа еще не прилетела». В том числе у самого фильма. Поэтому внешняя простота бьется с заламыванием рук.
«Джетлаг» говорит о важности внутренней изоляции, вместе с тем вопрошая: «А как же при этом любить?» Поэтому, конечно, намеренно выбирает объектом внимания сферу кинематографа, где все личные границы давно нарушаются под личинами харассмента и служения искусству.
Фильм провозглашает поколение свободных передвижений, но снимался и выпускался как раз в карантинные времена, отчего из‑за закрытых границ в кадре Берлин и Детройт фактически изображали закоулки Москвы, а Таиланд и Португалию — турецкие берега.
По этой же причине «Джетлаг» немного завис посередине в фэнтезийной [ретро]вселенной, где в первой половине ленты все страны открыты, в аэропорту нет ни одного признака пандемии, а уже ближе к финалу в кадре внезапно появляются медицинские маски и редеет массовка (шутка про супрематических актеров массовых сцен, которых по сюжету тоже пришлось распустить). В сюжете мелькают квир-линии, но рассказывать мы можем только про нормативные пары.
Изначально планировался сериал для платформы, но одновременно получилось смонтировать из этого кино для проката. Казалось бы, хотели сохранить недосказанность, но зачем тогда шесть серий, которые должны выйти в августе 2021-го и расширить вселенную героев.
Выходит, что вроде бы и люди прописаны знакомые, и актеры приятные, и звучит кластерный новояз («жертвить», «токсичить», «не жук лапкой потрогал»), но вся драма лежит мертвым грузом. Известная сценарная проблема вокруг русского героя нашего времени — особенно это касается, простите, так называемого среднего класса московских креаклов, что летает лоукостерами, — ну, ничего с ним не происходит и никуда он не двигается, хоть поменяй фон с Москвы на Португалию, хоть приделай шесть серий, хоть применяй миллиметровую драматургию или, наоборот, прилепляй километровые цитаты из Салмана Рушди или Владимира Набокова. Не трогается и не трогает.
Максима Сухагузова
