Режиссерка фильма «Ок, зумер» («I Am Gen Z»), 48 лет
Киножурналист, автор текстов о поколении Z, 23 года
— Можете для начала сказать пару слов о себе? Вы не представитель поколения Z. Почему вас заинтересовала именно эта тема для документального исследования?
— Да уж! По возрасту я далека от поколения Z. И фокус в том, что стартом для моего фильма стали не мысли о новом поколении, а мой собственный опыт, который я пережила, когда мне самой было чуть за двадцать.
Тогда, в конце 1990-х — начале 2000-х, я работала на небольшой интернет-стартап в Силиконовой долине, который позже стал громадной компанией Yahoo. В те годы мы думали, что создаем что‑то принципиально новое, революционное, интернет-шаг к абсолютной демократизации общества. И вот, спустя двадцать лет, я решила оглянуться и посмотреть на то, что же у нас получилось, — что‑то вроде монстра Франкенштейна. Иными словами, я увидела обратную, темную сторону наших достижений. Это и было отправной точкой для моего фильма.
А дальше, изучая различные исследования, я поняла, что моя работа должна отразить взгляд на поколение, которое сформировалось под результатом действий нашего и многих других стартапов. И даже под влиянием не столько самого интернета, сколько мобильных устройств. Это все заставило меня задуматься: если бы мне сейчас было пятнадцать, какой бы я была? Мне кажется, что многим людям предыдущих поколений хотелось бы найти ответ на этот вопрос.
— Кстати, это меня несколько удивило. Основной упор в «Ок, зумер» сделан на технологической революции, на том, как условный айфон изменил наше сознание. У вас в фильме практически нет политического и культурного контекстов. Но они, я уверен, тоже так или иначе сформировали мое поколение. Почему решили не затрагивать эти темы?
— Как минимум потому, что мне просто не хватило хронометража — за час сорок всего не расскажешь! (Смеется.) Но если быть серьезными, то вы абсолютно правы: есть еще целый ряд факторов, которые повлияли на поколение Z. Как, к слову, и на любое другое поколение. Штука в том, что для зумеров, вашего становления, на мой взгляд, диджитал-революция — это самое большое событие. Его не было у миллениалов, иксеров или бумеров, а социополитические изменения были и раньше.
— Спасибо за то, что в фильме даете голос и самим зумерам. А не только «взрослым» экспертам, которые пусть все на свете и могут объяснить, но не совсем релевантны чувствам и мыслям поколения. Причем это доказывает и ваш фильм: в некоторых вещах спикеры расходятся — например, в случае с тиндером и его влиянием на личную жизнь зумеров. После всей работы над лентой кому больше доверяете: нам или условным экспертам вашего возраста?
— Ох! (Смеется.) Я могу точно сказать, кто в меня вселяет больше надежды. Это, конечно, поколение Z — с вашими ценностями, желанием изменить себя и мир вокруг. Но если говорить именно про доверие, то, наверное, здесь отойду от поколений, потому что доверять могу и зумерам, и иксерам, и даже бумерам. В таком случае возраст не решает.
— Я почему спросил: вот у нас в стране сегодня чувствуется некоторая конфронтация между поколениями. Осенью я написал довольно резонансную колонку про поколение Z и секс. И на меня полетела тонна хейта от условных бумеров, которые по возрасту, конечно, иксеры, то есть люди вашего поколения. Им было сложно принять другие ценности, которые я собой несу. Позже была история, когда один именитый режиссер написал свой жутко консервативный манифест о том, что молодые, если описывать коротко, идут, по его мнению, не в ту сторону. А вы замечали подобную «войну поколений» в Британии?
— Интересно, что одним из камней преткновения у вас стал вопрос секса. Именно в нем между зумерами и другими поколениями огромный отрыв. Вы позволяете себе не думать о доминирующей сексуальной идентичности — для вас все равны. Вы спокойно принимаете понятия «гендерфлюидность» и «небинарность». Это очень и очень круто!
Если отвечать конкретно на ваш вопрос, то отношения между поколениями у нас я бы не назвала войной, но одно точно: есть непонимание. Например, в вопросе жизнеустройства. Если раньше нужно было иметь стабильную работу вне дома, собственное жилье, семью, то сегодня жить одному можно дольше, снимать, а не покупать квартиру можно дольше, да и вообще можно работать из дома. Бумеры и иксеры до сих пор покрикивают: «А что, так можно было?»
— Ой, я понимаю, о чем вы говорите. Вот моя мама (она молодая иксерка, ей чуть больше сорока. — Прим. ред.) даже не обладает достаточным понятийным аппаратом, чтобы мы могли с ней свободно говорить, к примеру, о моей сексуальной идентичности. И здесь стает другой вопрос: а как объединить поколения? Люди старше сорока зачастую уже не хотят образовываться в подобных вещах.
— Наверное, не открою секрет, что всегда между поколениями был тот самый generation gap. Вы не поверите, как иногда тяжело было мне с моими родителями. Но в случае с зумерами этот разрыв стал как никогда большим. Мир сегодня поменялся чуть ли не полностью. И во многом — о чем я и говорила в начале — благодаря технологиям. Это абсолютно нормально, что ваша мама обитает в совершенно другой вселенной. Я в своей работе даже успела встретить миллениалов, которые считают зумеров странными созданиями. Интересно еще, какой разрыв будет между вами и следующим поколением. У вас есть младшие братья или сестры?
— Есть. Четыре младших брата. И, кстати, между нами не такой уж и большой разрыв. Мы все любим, например, фильмы Marvel. Мы все не выпускаем из рук смартфоны…
— Вот видите! Именно разрыв между поколением Z и предыдущими слишком велик. Это интересно…
— В вашем фильме психолог Пол Марсден называет три отличительные черты поколения Z: честность, доброту и бесстрашие. Когда мы здесь, в России, говорим примерно то же самое, «старшие» кричат: «Вы — эйджисты, считаете себя лучше других». Сейчас будет внезапный вопрос. Мы обсуждаем теорию поколений. Но есть же люди, которые считают ее несостоятельной. Что бы вы им сказали? Как им объяснить, что это статистика, результаты исследований, а не желание показаться лучше?
— Ох, снова жутко интересный вопрос. Начнем с того, что любое поколение хочет быть лучше предыдущего. С этим фактом нужно всем смириться. (Все смеются.) А дальше нужно понимать, что во всех поколениях есть честные, добрые и бесстрашные люди. Но в случае с поколением Z эти ценности стали, что ли, более четко артикулируемы. Интересно, что у нас бы об этом даже не думали в контексте эйджизма. Это какая‑то российская особенность. Что могу посоветовать, так это доказывать справедливость этих суждений делами. И с этим, к счастью, у вас проблем нет.
В своем фильме я показываю, что зумеры очень деятельны, готовы искать свой собственный голос и говорить о неудобных вещах с большой аудиторией. А дальше вас поддержат исследования, которые, как мы знаем, лишь подтверждают все то, о чем мы говорим.
В этом смысле важно проделывать такую работу, как ваш текст про поколение, то есть рассказывать свои истории, говорить о чем‑то очень личном своим языком, при этом с опорой на цифры. Уверена, что у вас подобные ссылки были…
— Да, я даже удивился, что мои мысли подтверждались исследованиями. Но и они не всегда убеждают наших «старших». Давайте вернемся к не самому радужному моменту. Несмотря на ваше желание сопереживать поколению — что в фильме, что сейчас в разговоре, — «Ок, зумер» полон цитат Олдоса Хаксли, автора романа «О дивный новый мир». Этот роман описывает не совсем идеальное будущее. Все же вы пессимистично смотрите вперед?
— Мне кажется, что Хаксли оказался своего рода провидцем. Такое большое количество цитат, часть из которых я и поместила в фильм, релевантно нашим дням!
Впервые я прочитала «О дивный новый мир», когда мне было 15–16 лет, и второй раз — сейчас, во время работы над «Ок, зумер». И это были абсолютно разные ощущения. Тогда мне виделось это сказкой про будущее, а сегодня — уже нет. Этот роман очень резонирует именно с сегодня. Напомню, что в книге есть некий наркотик, который доставляет людям счастье и от которого практически все зависимы. Так ведь это очень похоже на нашу «любовь» к смартфонам, на то, что вы, например, уже практически не выпускаете их из рук. По мне, можно провести четкую параллель между наркотиком из «нового мира» Хаксли и телефоном из нашего мира.
При этом, согласитесь, есть же и те, кто сравнивают современность с «1984» Джорджа Оруэлла, что гораздо, гораздо пессимистичнее. Но, признаюсь, вы меня раскрыли: я тоже несколько опасаюсь будущего. Правда, вы, поколение Z, меня очень успокаиваете. Так что даже не знаю. А вы оптимистично настроены?
— Конечно, я же зумер! Мне по статусу положено! (Все смеются.) Вот недавно на Netflix вышел мультфильм «Митчеллы против машин», в котором происходит своего рода «робапокалипсис». В нем обычная семья, Митчеллы, пытаются противостоять восстанию машин. И по сути возвращают мир в прежнее его состояние мысли и идеи дочки из семьи, типичной зумерки. Ее не понимали и не принимали родители в обыденности, но именно она спасает планету. Это очень вдохновляет и еще раз напоминает, почему я остаюсь оптимистом.
— Пожалуй, соглашусь, да. Мир поедет туда, куда нужно. Но лишь если мы все будем усердно работать. В первую очередь не физически, а ментально. Особенно мы, родившиеся в совершенно другом мире. Люди, которые должны проделать колоссальную работу, чтобы измениться. Это сильно выматывает. И вопрос в том, насколько мы готовы к усталости, которая будет оплачена прекрасным миром будущего?
— Очень хочется закончить на чем‑то более позитивном. Давайте так. Как режиссерка фильма про зумеров опишите поколение тремя главными словами.
— Трудная задача, но я попробую! Первое, что приходит в голову, — вдохновляющие. Я очень вдохновлена поколением Z и вашими ценностями. Второе — осознанные. Поясню. Вы гораздо четче понимаете, что происходит вокруг. Вы всегда в контексте. За это стоит сказать спасибо, наверное, диджитал-медиа. И третье — активисты. Или полные активизма. В вас очень много желания что‑то делать, что‑то менять… Ой, а можно добавлю еще одно слово?
— Вы знаете, что такое тикток, и в своем фильме показываете видео оттуда. Вам все можно!
— (Cмеется.) Глобальные. То есть для вас сегодня нет никаких границ. Я уверена, что вы, например, не столько россиянин, сколько гражданин мира, планеты. И в этом снова стоит видеть заслугу технологий и интернета. Сегодня нет никаких границ.
— Немного вас расстрою: в России эти границы, к сожалению, есть.
— Ага. И об этом я сниму свой следующий фильм. Действительно, есть Россия, есть Китай, есть еще несколько стран, которые сопротивляются процессу размывания границ.
Вернусь к вашему вопросу про оптимистический и пессимистический взгляд на будущее. Мой пессимизм появляется из‑за существующего сопротивления прогрессивности, идее общего мира, из‑за попыток настроить границ, которые уже разрушены технологиями и интернетом. Надеюсь, вы, зумеры, сможете это преодолеть!
На все показы фильма «Ок, зумер» в рамках Beat Film Festival уже нет билетов. Но его можно будет посмотреть онлайн c 2 по 20 июня.
