Когда фильм называется «Что мы видим, когда мы смотрим на небо?» и идет два с половиной часа, это редко хороший знак для зрителя. Впрочем, опасения в данном случае оправдываются лишь отчасти. «Что мы видим?», грузинский участник основного конкурса, — второй полный метр Александра Коберидзе, 36-летнего выпускника немецкой киноакадемии.
И это, соответственно, такой кавказский вариант «берлинской школы» — вдумчивое созерцательное кино, но с элементами магического реализма, нездоровым интересом к футболу и нехарактерным оптимизмом. Завязка следующая: молодой футболист и девушка-медик столкнулись на улице, влюбились с первого взгляда и договорились о свидании в уличной кафешке на следующий день, но попали под действие проклятия, и оба проснулись с совершенно другой внешностью. И, стало быть, друг друга не узнали; девушка тогда устроилась в эту кафешку, а парень в ста метрах от нее стал драть деньги с желающих провисеть две минуты на турнике. Параллельно начинается чемпионат мира (тоже какой‑то фантастический, судя по сводкам оттуда), где все болеют за Аргентину.
Можно сказать, что это очень неторопливый ромком, причем любят не герои друг друга, а автор — сразу все: город Кутаиси, кинематограф (про силу которого есть отдельная сюжетная линия), Лионеля Месси, бабушкины хачапури. Что‑то в фильме раздражает, иногда сильно: киношные меташутки и заигрывания со зрителем, страшно пижонская манера кадрировать, как бы милые (на самом деле не особенно) сказочные детали: собаки-болельщики, говорящий водосток и так далее. А с другой стороны, все такое красивое, все такие красивые, и кадры, особенно ночные, порой правда такие изумительные, и сонное течение этой жизни кое-где подхвачено так умело, что раздражение сразу проглатываешь.
Еще одна сказка в конкурсе — «Маленькая мама» француженки Селин Сьямма, которая после «Портрета девушки в огне» вернулась к своей любимой теме девичьего детства и отрочества. «Мама», продукт, как и многое на фестивале, вынужденной коронавирусной аскезы — подчеркнуто скромный фильм, снятый с горсткой актеров в двух комнатах и одном лесочке. Восьмилетняя девочка после смерти бабушки на пару дней приезжает с родителями в ее пустой дом за городом. Наутро мама пропадает, зато девочка встречает свою точную копию (в ролях — близнецы), которая — как бы ее мама в восьмилетнем возрасте.
По описанию похоже на серию «Сумеречной зоны», но у Рода Серлинга это было бы в три раза короче и в три раза остроумнее. А тут — ну, акварельная зарисовка на тему наследственности, преемственности, «мама тоже была маленькой», «я тоже буду мамой». Сьямма верна своим тезисам про невидимый женский фронт, который мужчинам не понять (тут есть папа, он очень милый, но не врубается), и гендерную флюидность (пока на уровне игр), равно как верна кастингу нескольких деревянных актрис (к самим восьмилеткам, разумеется, вопросов никаких). Кто‑то наверняка разглядит в фильме магическую простоту и мудрость, для других, кто не врубается, кинематограф этого режиссера остается непримечательно исполненным, неглубоким и неуловимо депрессивным опытом.
Депрессию, наверное, способен вызвать и фильм «Лес — Я вижу тебя повсюду». От Венгрии в конкурсе удивительным образом сразу два участника, первый был про войну, это второй. Автор — Бенедек Флиегауф, и это что‑то вроде сиквела к фильму, называвшемуся просто «Лес», которым он шумно дебютировал в начале нулевых.
Картина состоит из семи формально никак не связанных между собой новелл, в каждой из которых два-три человека пойманы в момент обсуждения какой‑то горячей жизненной ситуации. Смерть, измена, месть, секс, религия — все самое важное; с уклоном в отношения детей и родителей. Ручная камера лезет в лица актерам (еще у нее странная фиксация на руках). Сделано очень бойко, умно, насыщенно. Но уровень мини-историй, к сожалению, не ровный, есть отличные (монолог девочки о смерти матери, обращенный, как мы вдруг понимаем, к отцу), есть совсем слабые (спор мальчика-атеиста с верующей мамой, например). Семь катарсисов человеку и не выдержать, но тут даже искомый единственный теряется где‑то в опустошительных склейках.
Из более развлекательного (не на всякий, правда, вкус) — внеконкурсный, конечно, гонконгский триллер «Лимб» Чхеан Пхоусоя, олдскульный и совершенно отмороженный. Двое полицейских, бывалый (суперзвезда Лам Кхатхун, которого весь мир знает как Гордона Лама) и новичок (сын Энга Ли по имени Мейсон), гоняются по гонконгским трущобам за здоровенным японским дегенератом с лопатой, который отрубает девушкам кисти и все время повторяет: «Мама, мама». Им помогает молодая воровка, которая когда‑то сбила на машине жену бывалого. А у новичка режется зуб мудрости. Фильм сделан в головокружительном ч/б, без тени юмора, половина действия происходит на помойках, везде разбросаны руки, все друг за другом бегают по переулочкам, нависают небоскребы, проносятся поезда, под конец врубают ливень — в общем, на большом экране должно вообще выносить мозг.
