«Узники Страны призраков» — второе за карьеру американское кино (первым был великолепный бандитский триллер «Риск») выдающегося японского режиссера Сиона Соно, на счету которого, судя по данным IMDb, более сорока полнометражных фильмов. Неутомимый экспериментатор, по признанию многих, «главный безумец современного кино», совмещающий в своих работах, казалось бы, несовместимое, он всегда оставался максимально дружелюбным к зрителю. В этом плане не стал исключением и его новый фильм. Николас Кейдж уже отозвался о своем участии в съемках как о «самом странном опыте в своей карьере», а уж он-то в этом точно разбирается.
По сюжету некий Герой (Кейдж) с напарником Психом (душевный Ник Кассаветис) нападают на Самурай-Таун. Там их ловит Губернатор и в обмен на свободу предлагает Герою отправиться на поиски его дочери (София Бутелла из «Экстаза»), сбежавшей как раз в Страну призраков. Казалось бы, типичное кино категории «Б», даже вместо персонажей безымянные архетипы, но там, где у западного режиссера получилась бы полупародия и дань памяти какой‑нибудь классике 1980-х, у Соно жужжит донельзя изобретательный механизм с кучей подтекстов и миллионом мелких деталей, каждая из которых аккуратно встроена в общую картину.
С одной стороны, это просто очень весело и страшно: Николас Кейдж повсюду бегает буквально со взрывчаткой на яйцах, на него со всех сторон смотрят полуживые манекены, где‑то страдает «девушка в беде», которую надо обязательно спасти.
А с другой стороны — вот в Стране призраков стоят часы, они не ходят, стрелки замерли на 8.15. Это время падения бомбы на Хиросиму. Это нигде не проговаривается, но если держать такое в уме, то сразу становится понятно, почему местность выглядит так разоренно и почему с манекенов слоями сходит кожа. Герой, Псих, Губернатор — все превращаются в символы чего‑то большего.
Время вообще играет особенную роль в этом фильме, для всех героев оно течет по-разному, для кого‑то, как для жителей Страны призраков, его вообще не существует, они застряли в радиационном лимбе и, кажется, обречены на вечные страдания. Или вот Самурай-Таун, безумное сочетание традиционной японской архитектуры с декорациями вестернов с Губернатором явно европейского вида и всеми его подчиненными-японцами, — кажется, что это картонная бутафория в бутафории, готовая в любой момент рухнуть и оставить всех один на один с неприглядной действительностью. При желании таких пасхалок на самом видном месте можно найти сколько угодно, и тогда у фильма без малейших натяжек обнаружится и второе, и третье, и кто знает, какое еще дно.
Пока, после первого просмотра, кажется, что «Узники Страны призраков» — это очень удачно маскирующийся под b-movie фильм о преодолении национальной психотравмы атомных бомбардировок, о чувстве вины, о взаимопроникновении западных и восточных культур, о соотношении воображаемого с реальным; продолжать можно бесконечно.
«Узники» наверняка станут самым известным (за пределами Японии уж точно) фильмом Соно, участие Николаса Кейджа будет только подогревать зрительские ожидания чего‑то невероятного. Хотя по меркам Кейджа это, возможно, и правда предел странности, у Соно в копилке есть множество гораздо более сильных проектов, одна трилогия любви («Откровение любви», «Холодная рыба», «Виновный в романе») чего стоит. «Узники Страны призраков» точно не самое безумное, что создавал Соно.
Возможно, что‑то не удалось, потому что у режиссера незадолго до съемок случился сердечный приступ, врачи запретили ему перелеты, и фильм пришлось снимать в Японии. Вероятно свою роль сыграло и то, что из‑за языкового и культурного барьера Соно решил воспользоваться чужим сценарием, пусть и с полной свободой любых правок и дополнений. Сам Сион Соно то ли в шутку, то ли всерьез говорит, что фильм и правда не снят на пределе его возможностей: «Просто не хотелось сразу сильно пугать западного зрителя, ведь я планирую снять еще несколько фильмов на английском, не все сразу».
Впрочем, «новый фильм Сиона Соно» — это уже по определению отдельный жанр и бренд, а уж когда почти все его коллеги-земляки (Такаси Миикэ, Киеси Куросава, Синъя Цукамото) так или иначе сходят с дистанции, любое прикосновение к магии японского кинобезумия нулевых становится роскошью.
