Эми Сеймец — наиважнейшая актриса заокеанской независимой сцены 2010-х. Она снималась у Джо Сванберга, Лены Данэм, Кентакера Одли, Дэвида Роберта Митчелла, Адама Уингарда, Шейна Каррута, Тая Уэста, Рика Алверсона и Селии Роулсон-Холл. Попала к Ридли Скотту на последнего «Чужого» и в «Очень странные дела», перепридумала с автором сложной судьбы Лоджем Керриганом содерберговскую «Девушку по вызову», которая, хочется верить, раздвинула границы телевидения в плане дозволенной раскованности.
Ее вторая картина, появившаяся спустя восемь лет после дебюта, самая личная и обнаженная работа за всю карьеру.
Эми (Кейт Лин Шейл) пьет литрами все, что попадается на глаза, трогает стены и нежно гладит пол, потому что раньше он был живым, а теперь люди по нему ходят и не задумываются об этом, то есть даже паркет приносит пользу. Эми тоже хочет быть полезной — поэтому после того, как она объявит подруге Джейн, что завтра умрет, намеревается стать кожаной курткой. Тревожность Эми передастся и Джейн: та также завтра умрет. Затем Джейсон умрет завтра, Сьюзан умрет завтра, Брайан умрет завтра, и Тилли завтра умрет. В общем, все умрут завтра.
Эта лента — натурально депрессия года. Ее странно кому‑то рекомендовать и советовать на вечер: в ней много печали и мало просвета. Давненько не было такого давящего зрелища, ставящего в тупик и разворачивающего на сто восемьдесят градусов, а еще метко, с изяществом садиста пускающего шутки между всей грустью. Даже писать про такое кино — дело неблагодарное. Актеры и без того произносят глагол «умру» не меньше сотни раз, так еще в каждом тексте, по идее, должно набраться с десяток.
При этом вполне допустимо, что острые на язык диалоги Сеймец кому‑то покажутся глупыми (например, сказ про дельфинов-насильников), образы натужными, а ее вывернутая наизнанку душа — излишней, пустой и претенциозной. Американка заметно частит с антитезой: из‑за этого изящная девичья лирика постоянно спотыкается о рваный монтаж и эллиптический нарратив.
Много в этой психодраме приятных комментариев на полях исключительно для своих, что вряд ли считает совершенно случайный зритель. Начать можно прямо с кастинга: тут и артист-постановщик Крис Мессина, и актриса-режиссерка Кэтрин Эселтон (супруга Марка Дюпласса), и Адам Уингард в роли инструктора по багги, сначала предложившего, а потом отказавшегося целоваться с главной героиней. Внезапные Джош Лукас и Мишель Родригес, забежавшие в кадр буквально на минуту, с фразой, естественно, про смерть завтра. Главное же удовольствие — смотреть, как Кейт Лин Шейл и Кентакер Одли (артисты дебюта Эми «Солнце, не свети») снова вместе куда‑то едут: только теперь она не созависимая несчастная девушка, через раз повторяющая «я тебя все равно очень сильно люблю», а уверенная в своих силах женщина, планирующая декор в собственном доме. Да и он уже не распускает руки налево и направо, а предлагает помощь, заботу и расслабиться грибами. Одним словом, все свои, тусовочка в сборе.
Зарубежные критики дружно объявили кино постпандемичным (хотя, очевидно, оно было снято задолго до) — и для этого есть основания. Сеймец заложила в картину слишком много всего, поэтому и прочитать ее можно как угодно. Психоз пандемии — да. Меланхолия и одиночество от изоляции — конечно. В момент распространяющаяся психологическая зараза — парафраз понятно чего. Здесь даже фотографии бактерий висят прямо на стенах, а персонаж Джейн Адамс проводит дни напролет с микроскопом.
Хотя не хочется сильно спекулировать над частной жизнью, но дело имеет и обратную сторону, определенно повлиявшую на тональность ленты.
История такая: семь лет назад Шейн Каррут, автор-загадка «Праймера», дипломированный математик и немного затворник, представил один из самых обсуждаемых фильмов десятилетия «Примесь», где он сам и Эми Сеймец исполнили предельно чувственные роли, — а дальше, вероятно, завертелось и случилась любовь. Еще недавно они вместе пытались что‑нибудь найти поесть, а спустя годы на Каррута был наложен временный запретительный судебный приказ по причине многолетнего психологического, эмоционального и физического насилия над Сеймец, кроме этого — преследование после расставания, попытка удушения, угрозы убийства и другие страшные вещи.
Обсуждение началось, как сейчас принято, в твиттере, там всеми забытый аккаунт «Примеси» ответил пользователю по поводу саундтрека ленты изображением винила: в самом углу картинки при должном старании можно заметить еще один ордер. Прозорливые пользователи сети быстро все расшифровали и решили, что так Каррут вроде как попытался то ли оттенить выход «Она умрет завтра», то ли наоборот.
Что до Каррута, о нем тоже имеет смысл обмолвиться, его профессиональная карьера, все больше походившая на путь Терренса Малика (расхожее сравнение), кажется, закончена; и не только из‑за вышеперечисленных обстоятельств. За двадцать лет Шейн снял два фильма, ставших культовыми, но в последнее время он соглашается преимущественно на экзотические роли (стал человеком с дорогими часами и скверным характером в «Девушке по вызову», засветился на секунду с мешком для трупа в «Человеке — швейцарском ноже» и предстал в главной роли психотерапевта в отличном триллере «Мертвая точка») и начал продюсировать. Помимо вызывающих и резких сообщений в социальных сетях, Шейн успел заявить, что уйдет из профессии после «кое-чего значительного». Возможно, этим был звездный проект «The Modern Ocean», но два месяца назад режиссер с горя запостил архив с материалами, в том числе музыкальными набросками и 181-страничным сценарием, от которого актер Том Холланд был в диком восторге. К сожалению, это не первый драфт Каррута, так и не добравшийся до производства, поэтому неудивительно, что он желает смерти всем мейджор-студиям.
Несмотря на такой контекст, Сеймец все же дошла до релиза: ноль сомнений, что в ее кино попало много личного опыта и собственных переживаний, неслучайно героиню Лин Шейл зовут тоже Эми. У Сеймец вообще много приватного в творчестве — например, короткометражка «Когда мы жили в Майами» основана на определенном периоде жизни, а в титрах «Завтра» перво-наперво отдается благодарность маме
.
В середине фильма один из персонажей философски всех ошарашит, мол, если люди знают, что умрут, почему бы не сделать это завтра? Эми на этот счет не дает никакого явного ответа, не выписывает рецепт и будто бы наслаждается таким сомнамбулическим предсмертным состоянием. После такого хочется лишь надеяться, что Каррут все же справится со своими демонами и попросит помощи, а Сеймец удастся оправиться от всех травм и переродиться, как в финале «Завтра» попыталась сделать киношная Эми.
Романа Неловкина
По возможности пользуйтесь легальными платформами, настройте американские сервисы iTunes или Amazon.
