Любовь и боль Анны Кендрик в сериалах «Кукла» и «Личная жизнь»

Отношения можно свести к статистике: к моменту, когда человек найдет любовь своей жизни, он в среднем сменит порядка семи партнеров. Дважды будут длительные отношения, оставшиеся — микс из быстрых влюбленностей и случайных связей на одну ночь. С большой долей вероятности человек два раза влюбится, столько же ему разобьют сердце. Так открыточный сериал HBO Max «Личная жизнь», совершенно не стесняясь, начинается, словно бульварный бестселлер с мягкой обложкой.

И поначалу все действительно так: Анна Кендрик играет привычную Анну Кендрик, любимую соседку-тараторку, смущенную и неуверенную в себе, но не оставляющую попыток как‑то зацепиться за жизнь и найти в ней свое место. Образ, подкрепленный десятком мало отличимых друг от друга ромкомов, на которых она сделала себе карьеру и обзавелась устойчивым амплуа.

Согласно числовой выкладке, описанной выше, героиня Кендрик, Дарби, последовательно доказывает на себе эти тезисы, но на деле все оказывается куда сложней — задача в «Личной жизни» сильно подгоняется под ответ. Первые серьезные отношения аукаются до смешного долго, травмы из детства никогда не заживут, от триггерных переживаний спасения нет, развод на деле проще, чем звучит.

Сериал делится на главы — каждая глава названа в честь какого‑то важного человека в жизни Дарби. Параллельно закадровый голос наговаривает банальности о парадоксах и курьезах сущего. Взрослая жизнь Дарби стартует примерно в 2012 году — и шоураннеры яркими теглайнами рисуют портрет времени: перемолвка о хипстерах, вязаные свитера, милые шапочки, Tinder, Зоуи Дешанель. Следующий якорь спускается в 2015-м — для убедительной верификации со зрителем на вечеринке играет хит «679» рэпера Fetty Wap; Дарби с соседками выясняет, что люди привыкли притворяться и носить в жизни маски, а парни тоже хотят иметь детей и семью, еще у них бывают чувства; ну, и смешная сегодня мысль о том, что инстаграмная жизнь не имеет ничего общего с реальной: стоило ли ради этого затевать целый сериал — вопрос, но солидней напоминания не придумаешь.

Именно такой излишней и поверхностной реконструкцией момента, который еще свеж в памяти, сериал утомляет в первую очередь. Нужно ли уточнять, что ближе к концу десятилетия подтянутся разговоры с ортодоксальной матерью о социальной роли трансгендеров?

Первая половина сериала — это максимально безопасный гид-объяснялка по личной жизни. Приятные лица, светлые тона, Кендрик вся из себя воздушная, общение цитатами: когда надлежит показать нежность, проигрывается группа Rhye, для грусти в одиноком метро заготовлен, естественно, трек The National.

Тем удивительней, что под всей этой необязательностью отыскивается серьезный разговор. Где‑то с пятой серии сериал беспросветно мрачнеет, тяжелеет, достигает своих удач в психотерапевтическом нарративе и заставляет учащенно дышать. Перестав оглядываться назад, «Личная жизнь» принимается за текущий дух времени — и с невыносимой тоской прокомментирует более-менее все: эмоциональную дистанцированность, созависимость, крах института брака, дружбы, семьи. Роли, к которым нас готовили, уже не существуют, все мимолетно, скоротечно, смысла все меньше, безмятежность молодости сменяется приземленностью зрелости — интим в общественном месте уже вряд ли возможен, никто не предлагает даже секстинг; десятилетняя совместная жизнь —словно подростковая выцветшая татуировка.

Количество горьких сравнений и печальных историй в последних сериях неумолимо растет: все несчастны, все страдают, всех хочется обнять. И только Дарби, став показателем в той статистике, готова по-настоящему быть просветленной и закончить даже самую крепкую дружбу, потому что больше нет сил бороться.

У такой неровности есть и исполнительские причины, за проектом закреплен прелюбопытный режиссерский состав. Во-первых, Крейг Джонсон — автор независимого хита «Близнецы» и сериала «В поиске». Во-вторых, постановщики фильмов «Статус: все сложно» и «Кто‑то классный», работавшие с эпизодами впервые (один из них, Дженн Робинсон, помогал Тайке Вайтити писать следующего «Тора»). Во-третьих, Триша Брок — телевизионный ветеран, участвовавшая во всех заметных сериалах последних лет двадцати: это «Двойка», «Мистер Робот», «Империя», «Остановись и гори», «Силиконовая долина», «Оранжевый — хит сезона», «Рэй Донован», «Девочки», «В поле зрения», «Убийство», «Ходячие мертвецы», «Белый воротничок», «Сообщество», «Во все тяжкие», «Сплетница», «Анатомия страсти», «Вероника Марс». Она же в одиночку сняла и «Куклу» с той же Кендрик, после скучных и ставящих неудобные вопросы серий «Личной жизни» — настоящий бальзам.

Коди встречается с Дэном — знаменитостью кинобизнеса, сценаристом с двумя «Эмми». Сама она пытается придумать пилот телемыла, согласно повестке, с интересным сильным женским персонажем, но пока получился набросок про зубную фею, подрабатывающую стриптизершей. Случайно оказавшись ночью в кабинете бойфренда Коди обнаруживает секс-куклу Барбару, более того — Барбара разговаривает и довольно остра на язык. Кроме Коди, никто речь Барбары не понимает.

Даже как‑то проясняется логика стриминга Quibi, странно запустившегося в локдаун. Эпизоды сериала тщательно сонастроены с социальными маркерами времени: агенты Коди меняются каждую неделю, потому что предыдущие были засвечены в #MeToo, бездомный заботится об экологии и занимается ресайклом, Барбара и Коди пытаются хотя бы на пару минут придерживаться теста Бекдел и стать образцовыми феминистками.

Токсичная маскулинность, сексизм и расизм по отношению даже к пластиковой кукле, созависимость и, не без этого, Трамп — над всем этим потешаются, не сильно ощущая какие‑то границы. Пусть это и юмор не самого изобретательного ума, но чувствуется потенциал для более солидной политической атаки. Если в Quibi и дальше собираются развлекать зрителей подобными хлесткими скетчами в очередях и метро, рядом с видеосалоном «Нетфликса» может появиться свой мобильный SNL.