От Кроненберга до Содерберга: три фильма про вирусы и эпидемии

Главная героиня фильма — девушка по имени Рози (Мэрилин Чамберс), которая вместе со своим парнем Хартом (Фрэнк Мур) на мотоцикле попала в автоаварию. Если Харт отделался переломом руки, ушибом плеча и сотрясением мозга, то Рози повезло меньше: у нее обгорела половина туловища. По счастью рядом с местом аварии располагалась клиника пластической хирургии, где ей оперативно сделали пересадку кожи. Однако эта операция привела к необратимым и страшным последствием: у Рози под мышкой выросло жало, с помощью которого она теперь в порыве невыносимого голода начинает пить человеческую кровь, тем самым заражая людей новой формой бешенства и способствуя распространению эпидемии.

По словам Дэвида Кроненберга, тогда было труднее, чем сейчас, продать фильм (особенно жанровый) с женщиной в главной роли. Изначально режиссер рассматривал кандидатуру Сисси Спейсек из «Пустошей» — еще до того, как она стала звездой хоррора, благодаря «Кэрри», — однако в итоге он предпочел известную порнозвезду Мэрилин Чамберс («За зеленой дверью»), которая хотела попробовать себя в настоящем кино.

«Главное в образе Мэрилин было то, что она выглядела как «девушка по соседству». Она не казалась порочной. Она смотрелась красивой, милой и наивной блондинкой, которая, тем не менее, могла играть все эти сексуальные сцены», — говорит Кроненберг. Сексуальных сцен в фильме, впрочем, не так уж много, зато в «Бешеной» отчетливо (хотя, быть может, и подсознательно) проартикулирован мужской страх перед женским организмом и теми физиологическими процессами, что в нем происходят. Жало тут выступает в роли фаллического символа, который находится не на своем месте и вызывает у всех дикое беспокойство.

Инфекция передается по цепочке, но никто долго не может установить нулевого пациента. По телевизору сообщают, что вспышка нового вида бешенства может оказаться самой сильной в XX веке. Официальное заявление представителя квебекского Департамента здравоохранения (действие фильма происходит в Канаде) гласит: «Это не просто свиной грипп или что‑то в этом роде, у нас уже есть несколько погибших в небольшом районе. Главная проблема: мы не знаем, с чем боремся. Должно быть, это новая разновидность бешенства, поскольку налицо симптомы, с которыми не знакомы не только мы, но и мировая медицина. У этого заболевания очень короткий инкубационный период: максимум — 6–8 часов. Это быстрее, чем обычное бешенство. Затем жертвы начинают потеть, трястись, изо рта идет пена. Это обычные симптомы. Новые — то, что жертвы всегда становятся агрессивными и начинают бросаться на людей. За этой фазой безумия следует кома, и затем во всех известных случаях — смерть».

Поскольку заболевание распространяется через слюну пострадавших, власти советуют только одно: никому не позволяйте себя кусать. Довольно очевидно, что жало и укусы в фильме символизируют собой вампиризм, но без свойственного ему в декадентских постановках романтического флера.

Кроненбергу не впервой было снимать фильм про эпидемию (до этого он отметился «Судорогами»), однако на тот момент он еще не делал этого с таким размахом. Сбежав из клиники, Рози направляется в Монреаль, оставляя за собой внушительный след из укушенных. Поскольку в самом крупном городе квебекской провинции она продолжает инфицировать людей (самое удобное для этого место — кинотеатр), Монреаль довольно быстро переводят на военное положение.

«В осаде оказывается целый город, людям как‑то надо защищаться от безумцев. В то время это еще казалось и политической метафорой, потому что мы видели вооруженных солдат на улицах канадской столицы только во время кризиса ФОК, — рассказывает режиссер. — Это была попытка переворота, предпринятая группой террористов, которые хотели отделения Квебека. И тогда премьер-министр Трюдо вывел на улицы войска. Было объявлено военное положение. Это было очень тяжело для канадцев, которые не привыкли видеть на улице оружие в любой форме, особенно в те времена. У меня в фильме на улицах тоже были солдаты с оружием, так что возник еще и политический полутон, к тому же мы и снимали в Монреале, а в съемочной группе было много жителей Квебека. Заметил ли кто‑либо эту метафору — это уже другой вопрос. Люди замечали впоследствии метафоры, напоминающие о СПИДе или о распространении различных вирусов».

Достаточно быстро люди теряют человеческий облик, начинается паника, а отстрел зараженных военными ведется на живца. В финале мертвых сгружают в фуры как мусор, а эпидемию (из‑за отчаянного и глупого поступка Рози), очевидно, ожидает новый виток.

Из Гонконга проездом через Чикаго (где ее ждал любовник) домой возвращается захворавшая блондинка Бет (Гвинет Пэлтроу). У себя дома в Миннеаполисе ей внезапно станет хуже, она забьется в конвульсиях и перед смертью успеет заразить сына и еще с десяток человек, кроме мужа Митча (Мэтт Деймон), у которого обнаружится иммунитет. Вскоре станет понятно, что человечество имеет дело с новым вирусом. Главный эпидемиолог из Центра по контролю и профилактике заболеваний, доктор Эллис Чивер (Лоренс Фишберн) отправит свою лучшую сотрудницу Эрин Мирс (Кейт Уинслет) в Миннеаполис, в то время как доктор Элеонор Орантес (Марион Котийяр) из Всемирной организации здравоохранения попытается проследить цепочку заражений в Гонконге, а доктор Элли Хекстолл (Дженнифер Эль) — разработать вакцину. Пока эти люди заняты своим делом (а ЦРУ ищет следы биологического оружия), ситуацию в интернете здорово нагнетает блогер Алан (Джуд Лоу), который утверждает, что у него в руках уже есть лекарство под названием форсития.

Несмотря на всю многофигурность композиции, главный герой в фильме — это, конечно, вирус. На протяжении почти двух часов он не щадит никого: ни оскаровских лауреатов, ни простых статистов (самую бесстрашную героиню из картины вынесут первой). Другой протагонист — это система, которой режиссер Стивен Содерберг неожиданно спел гимн. Как точно заметил бывший кинокритик «Афиши», режиссер Роман Волобуев, уникальность этого фильма заключается в том, что хороших гимнов системе делают мало: «Содерберг, будучи великим, как раз придумал, как сделать именно про безликий системный подвиг: про клерков, госслужащих, бюрократов из минздрава, которые тупо делают свою работу — падают, умирают, их выносят, — но там еще тысячи таких, на разных континентах, и это всех спасает в итоге».

Поразительно, но Содерберг угадал почти все: от того, что причиной заражения стала летучая мышь в Китае, до размеров эпидемии, охватившей мир (только, в отличие от коронавируса COVID-2019, вирус MEV-1 гораздо страшнее: инкубационный период короче и убивает он быстрее — при этом вирус все же не может выжить в коробке в течение нескольких дней!).

Также инфекция передается воздушно-капельным путем — и, как предполагает в начале фильма доктор Эрин Мирс, возможно, через фомиты: «Фомиты — это когда вирус передается через поверхности предметов. В среднем человек трогает свое лицо 2000–3000 раз в день, от 3 до 5 раз в минуту. Кроме того, мы трогаем дверные ручки, умывальники, кнопки в лифте, друг друга — все это называется фомиты». За упоминание фомитов и концепции R0 (количество случаев, в среднем воспроизводимое одним заражением) Содерберг удостоился отдельной похвалы от научного сообщества.

Помимо этого фильм хвалили за предысторию происхождения вымышленного штамма, а также за то, что подобная реконструкция вспышки эпидемии может помочь понять, сколько человек способен заразить носитель вируса, сколько из них заболеют и сколько умрут. По сюжету пандемия в считаные дни охватывает мир: за три месяца насчитывается уже миллиард больных, затем вирус мутирует, и темп его распространения только возрастает. Все это приводит к беспорядкам на улицах, мародерству, введению комендантского часа и вымиранию городов. Ученые опасаются, что если они не найдут вакцину, то, по их расчетам, этой болезнью будет заражен примерно каждый 12-й житель планеты.

Вакцину все-таки удастся найти, но невероятной ценой (количество погибших в США — более 2,5 млн, по всему миру — более 26 млн). Все это становится серьезной пищей для размышления о том, как человек на самом деле беззащитен перед природой и что в погоне за трафиком количество фейк-ньюс в сети только растет в геометрической прогрессии (кейс блогера-расследователя Алана).

В свежем профеминистском ремейке фильма Дэвида Кроненберга, поставленном сестрами Соска, ревизии подвергся не только сюжет, но и галерея персонажей. Главная героиня теперь — начинающая модельерка Роуз Миллер (Лора Вандервурт), которая в юном возрасте потеряла в автоаварии родителей и приобрела шрамы на лице. Девушка скромна и застенчива, поэтому не может дать отпор своему начальнику, деспоту-кутюрье Гюнтеру (Макензи Грей), и заливается краской, когда красавчик-фотограф Брэд (Бенджамин Холлингсуорт) приглашает ее на свидание.

Поддерживает Роуз только ее сестра, модель Челси (Ханнеке Тэлбот), которая хочет как лучше, но получается хуже обычного. Отчасти по ее вине Роуз попадает в мотоциклетную аварию, после которой ее приходиться буквально собирать по частям (вспорота брюшная полость, обезображено лицо). За помощью в восстановлении девушка обращается в исследовательский институт — один из лидеров регенеративной медицины, который занимается манипуляциями со стволовыми клетками. Результат превосходит ожидание: Роуз быстро идет на поправку. Но вместе с тем внутри девушки (веганки, к слову) просыпается дикий голод, который она никак не может контролировать. А еще у нее под мышкой вырастает жало.

В отличие от киноантрополога Кроненберга (которому на выходных стукнуло 77), сестер Соска интересуют не механизмы распространения вируса (как в далеком 1977-м), а внутренний мир героини, который они исследуют со всей тщательностью. Роуз не ест мясо (в частности, бекон), просто потому что не любит причинять боль. Еще она считает, что одежда — это броня, и, создавая различные наряды, она хочет помочь людям почувствовать себя сильными. Но после повторной аварии сил у нее самой совсем не остается — и, проникнувшись идеями трансгуманизма, она становится не только пациенткой странной клиники (операцию проводят врачи в красных рясах, похожие на свидетелей культа), но и игрушкой в руках инфернального Пигмалиона, который хочет сделать нечто ужасное из своей Галатеи.

В порыве голода Роуз начинает кусать людей, тем самым заражая их бешенством. По словам врачей, вирус поражает нервную систему, подает сигналы в мозг и, по сути, сводит жертву с ума, вызывая ярость и приступы агрессии. Однако понятно, что вирус в фильме — это на самом деле метафора абьюза. Симптоматично, что распространение инфекции начинается на съемках сериала, когда укушенный Роуз актер сначала по-хамски ведет себя с партнершей на площадке, а потом кидается на коллегу (в то время как режиссер продолжает с упоением снимать несимулированное насилие). Следом заражаются дефилирующие на модном показе манекенщицы, которые символизируют собой («свежую», безусловно) мысль о том, как модели готовы сожрать друг друга на подиуме.

Поскольку у некоторых зараженных инкубационный период протекает меньше чем за двое суток, врачи опасаются, что с таким штаммом есть риск возникновении эпидемии невиданных масштабов. Все сходятся на том, что необходимо введение карантина. Однако эпидемия оказывается не помехой для проведения модного показа, который по ходу действия превращается в своего рода пир во время чумы и «декамероновскую» сатиру на фешен-индустрию. Гюнтер, как и организаторы Каннского фестиваля, уверен, что мода, как и кино, ни для кого и ни для чего не останавливается. Show must go one — даже если болезнь стоит у самого порога. Надо ли говорить, что финал у этой вечеринки будет отрезвляющий и кровавый?

Эпидемия сама собой сходит на нет, однако для Роуз ничего не заканчивается. В финале она узнает страшную тайну, из которой сестры Соска делают female gaze-высказывание о том, как женщина, чтобы быть замеченной и увиденной в мужском мире, идет на опрометчивые поступки — и то, как они превращают ее в узницу темницы Синей Бороды.