Мы знаем, как выглядит успех молодой французской актрисы. Съемки у мэтров, «Сезар» — сначала за лучшую женскую роль второго плана, а потом и за главную роль. Красная ковровая дорожка Каннского фестиваля. Работа в театре. Интервью для журналов о творческом пути. У Адель Энель все это было, но однажды она решила свернуть с маршрута. Или, скорее, это ее собственный маршрут на время совпал с обычной траекторией молодой французской актрисы.
Адель Энель — высокая, зеленоглазая, обладающая особенной, одновременно резкой и нежной пластикой — не из тех, кто может сыграть что угодно. Чаще всего ее героиня — маленькая девочка в теле взрослой женщины, самоуверенная и одновременно растерянная, не осознающая собственной уязвимости. Такой была Аньес Ле Ру в фильме Андре Тешине «Мужчина, которого слишком сильно любили» (2014) — реально существовавшая богатая наследница, которая полюбила юриста своей матери и, вероятнее всего, была им убита (его осудили только в 2007 году, спустя тридцать лет после исчезновения Аньес). Такой была монтажерка Дениз из «Оленьей кожи» (2019) Кантена Дюпье, которая направила всю свою творческую энергию в несуществующий кинопроект безумца, мечтающего уничтожить всю верхнюю одежду на планете, кроме собственной куртки.
Как и ее американская ровесница Кристен Стюарт, Энель существует в диапазоне между высокими каблуками с платьем в пол и камуфляжем, в котором ходила (а вернее, бегала) ее героиня из картины Тома Кайе «Истребители» (2014). (В этом фильме, как теперь шутят в сети, ее героиня-выживальщица предсказала текущую эпидемию: описывая вероятный сценарий конца света, она произносит заветное слово «коронавирус»
.) Как и Стюарт, всем своим поведением Энель определенно транслирует миру, что ее жизнь не крутится вокруг мужчин. В отличие от Кристен Стюарт она даже не сотрудничает с крупными брендами, считая рекламную суету совершенно излишней.
Описывая неловкий африканский танец Аньес Ле Ру перед лицом будущего убийцы, 25-летняя Энель говорила в интервью: «Я как‑то видела в музее кусок смолы, в котором как будто окаменел маленький взрыв. Вот этот танец такой же — окаменевший взрыв внутри человека». Она и сама казалась человеком, внутри которого окаменел взрыв.
В начале ноября 2019 года мы узнали, что ее подорвало. В интервью для портала Mediapart Энель рассказала о том, что с 12 до 15 лет подвергалась домогательствам режиссера ее первой картины «Дьяволы» (2002) Кристофа Ружжии. Заговорить актрису заставила информация о том, что он продолжает работать с подростками. В своем интервью она описывала это хорошо знакомое многим женщинам «застывание» — состояние окаменевшего взрыва внутри в момент нежелательных прикосновений. Позднее Ружжия был взят под стражу.
Чтобы лучше понять женщин, рассказывающих о домогательствах и насилии лишь много лет спустя, стоит присмотреться к случаю Энель. Она отважилась на разговор из чувства ответственности перед младшими коллегами, и уже после своего большого международного триумфа, — вероятно, до этого успеха к свидетельству бы просто не прислушались. «Портрет девушки в огне» (2019) — ее вторая совместная работа с Селин Сьямма — спустя почти год после премьеры на Каннском фестивале и приза за лучший сценарий, превратился в культ, символ, в объект обожания во всем мире. Натали Портман, отправляясь на церемонию «Оскара», вышила на своем плаще Dior имя Сьямма — в числе других женщин, не получивших в 2020 году режиссерскую номинацию.
Энель никогда официально не подтверждала свои отношения со Сьямма, чья дебютная картина «Водяные лилии» (2007), рассказывающая о девочках из команды по синхронному плаванию, вероятно, стала для нее терапией после пережитых домогательств. Но очевидно, что они по-прежнему очень близки. Эта близость, превращенная на экране в историю любви женщин из далекого прошлого, уже несколько месяцев завораживает зрителей и зрительниц.
«Портрет» — история короткой встречи художницы и модели, обреченной на неминуемое замужество; действие происходит в конце XVIII века. Опираясь на теоретические работы«Почему не было великих женщин-художниц?» Линды Нохлин, «Визуальное удовольствие и нарративный кинематограф» Лауры Малви, статьи Карен Хорни, полемизирующие с фрейдовской теорией о «зависти к пенису». о преобладании мужского взгляда в искусстве Запада, Сьямма как будто пытается перезапустить многовековую традицию, предлагая и новое прочтение мифа об Орфее и Эвридике, и новое прочтение концепции «музы». Адель Энель играет Элоизу, которую обедневшая мать отчаянно пытается выдать замуж после самоубийства старшей сестры. Для художницы в исполнении Ноэми Мерлан она становится не только возлюбленной, но и полноценной соавторкой собственного портрета. «Идея музы была придумана, чтобы превратить женщину в пассивный объект», — говорила Энель в интервью после фильма.
С момента выступления актрисы на Mediapart в начале ноября и до церемонии вручения премии «Сезар», где она снова оказалась в главной актерской номинации, французский кинематограф и общество лихорадило. Спустя несколько дней после публикации в прокат вышел фильм «Офицер и шпион» Романа Поланского, который в конце 1970-х годов был обвинен в изнасиловании 13-летней девочки и с тех пор скрывается от американского правосудия. Вторая волна обсуждений началась в феврале, когда на фоне 12 номинаций Поланского на «Сезар» и бурных дебатов во французском обществе о том, надо ли отделять художника от его произведения, все руководство премии ушло в отставку.
Сама церемония 28 февраля началась в нервной обстановке и закончилась символическим жестом, благодаря которому она, вероятно, войдет в историю. Когда со сцены объявили, что Поланский получает приз за лучшую режиссуру, Адель Энель встала и со словами «Позор!» вышла из зала. За ней последовала Селин Сьямма, Ноэми Мерлан и еще несколько человек. Позднее актриса рассказала, что не собиралась выходить, но кто‑то сзади крикнул ей прямо в ухо: «Да здравствует Полански!» — этот возглас послужил триггером. На следующий день видео из трансляции Canal+ широко разошлось по соцсетям, а радикальность жеста была зафиксирована в яростном манифесте «Встаем и сваливаем», который в газете Libération опубликовала писательница и режиссерка Виржини Депант.
Общественная реакция на происходящее прояснила одну принципиальную вещь: если кинематограф хочет уцелеть, он должен перестать быть закрытым клубом; искусство не существует в вакууме, и если сообщество пытается поддержать художника, известного, например, своим насилием над женщинами, то настоять на своем не получится — получится дискредитировать себя.
В контексте широкого движения против насилия над женщинами и фемицида, «Сезар» 2020 года запомнится как «Сезар» позора»; «Портрет» в итоге получил приз только за операторскую работу Клер Матон (приз за работу оператора — известный в индустрии способ унизить режиссера, а Сьямма, помимо прочего, еще и активистка организации Collectif 50/50 — это они стоят за пактом о гендерном равенстве, который последние годы подписывают крупные фестивали).
Образ мысли части французской индустрии по следам церемонии обнаружил некий директор по кастингу, написавший в фейсбуке, что теперь Адель Энель ждет «давно заслуженный конец карьеры». Через несколько часов пришло сообщение о том, что с ней заключило контракт крупнейшее голливудское агентство CAA, работающее с Кейт Бланшетт и Дэниелом Крейгом. Сама актриса еще накануне обмолвилась, что карьерные риски в кино ее мало беспокоят, тем более что до конца года она плотно занята в театре.
Испытанные многими ярость и отчаяние, которые описала Депант, через пару дней вылились в водопад благодарности Энель и другим создательницам фильма «Портрет девушки в огне», чье название оказалось идеальной метафорой происходящего. На марше 8 Марта в Париже, в котором приняло участие по разным данным 50–100 тыс человек, то здесь, то там мелькали плакаты с изображением актрисы, окруженной всполохами пламени. На вывеске рядом с мэрией кто‑то зачеркнул третье слово в знаменитом мотто «Свобода, равенство, братство», заменив его (fraternité) на Adelphité. Одну из улиц при помощи самодельной таблички переименовали в улицу Адель Энель, «активистки борьбы против сексуального насилия» (она, кстати, играла активистку и в кино — в картине Робена Кампийо «120 ударов в минуту», рассказывающей о людях, которые пытались привлечь внимание к проблеме ВИЧ в начале 1990-х). На том же сайте Mediapart появилось письмо благодарности Энель от активисток из Мексики; 9 марта 500 тыс мексиканских женщин не вышли на работу в знак протеста против сексуального насилия.
Сама Энель, абсолютно спокойная и счастливая, пришла на парижский марш вместе с Селин Сьямма; прессы вокруг не было, только такие же демонстранты. «Я хожу по Парижу, я не живу в пузыре, — говорила она накануне «Сезара» в интервью The New York Times. — Иногда люди на улице благодарят меня за то, что я заговорила. Меня всегда это трогает, потому что главной целью было помочь. Когда мне говорят спасибо, я чувствую радость и гордость». Не собираясь становиться символом (вряд ли подобные вещи можно планировать), Адель Энель стала им, рассказав о своем травматическом опыте и сыграв в фильме о творческой силе женщины: личное — это политическое, ей пришлось почувствовать это на собственном примере.
