«Уроки фарси» («Persian Lessons»)
Начали подвозить международные проекты с сильным русским акцентом. Показанный вне конкурса «Уроки фарси» — фильм Вадима Перельмана («Дом из песка и тумана»), эмигранта, родившегося в советском Киеве. Это копродукция России, Германии и Белоруссии: среди продюсеров — Бекмамбетов и Илья Стюарт, оператор — Опельянц, сценариста зовут Илья Цофин.
В 1942 году молодой бельгийский еврей (вездесущий аргентинец Науэль Перес Бискаярт) избегает в оккупированной Франции расстрела, наврав в последний момент, что он — этнический перс, поскольку один из офицеров в лагере (еще более вездесущий Ларс Айдингер) хочет выучить разговорный фарси. Чтобы после войны открыть ресторан в Тегеране: он не только нацист, но и повар. И вот пленник учит его несуществующему языку, который сочиняет на ходу.
Звучит вполне по-голливудски и выглядит, надо сказать, тоже — и в хорошем, и в плохом смысле: образцовое постсписокшиндлеровское холокост-порно. Сделано в целом качественно, Опельянц, как обычно, дает клиповую красоту, Айдингер играет челюстями, аргентинец — большими печальными глазами. Много, так сказать, веселого. Все грамотно расписано. Смотреть интересно.
При этом, возможно, в каком‑то смысле именно такое вот усредненное жанровое кино — единственное, что по-настоящему оскорбляет память о Холокосте. Не шутки, не хорроры, а вот этот деликатный, тривиализирующий подход, построенный на клише: брошенные куклы в лагерном дворе, часовни в тумане, тележки с голыми телами, тактично снятые с дрона.
«Гунда» («Gunda»)
У знаменитого документалиста из Петербурга Виктора Косаковского в секции «Столкновения» — фильм «Гунда» (подписанный, кажется, Норвегией и США). У Косаковского мощнейшая группа поддержки: в титрах исполнительным продюсером значится Хоакин Феникс и выражена благодарность Линн Рэмзи, фильм расхвалил сам Пол Томас Андерсон.
Секрет, помимо несомненного мастерства автора, в теме: это фильм про животных в том плане, что не надо их есть. Причем без пропаганды и ужасов: Косаковский полтора часа в благородном ч/б показывает деревенскую жизнь свинок, коровок и курочек. Посмотрите, мол, какие они хорошие. Нет (в кадре; за кадром, увы, есть, иначе не было бы драмы) людей, нет слов, только мычание и хрюканье. Свиньи — явные фавориты режиссера, остальные так. Изысканная операторская работа. Интересно думать и о бессонных ночах Косаковского в монтажной — как он выбирал кадры, где свиные уши особенно удачно подсвечены или где петух особенно изящно шагнул. Насколько это в итоге захватывающее и/или важное зрелище? Оставим этот вопрос открытым.
«Первая корова» («First Cow»)
Симпатичная корова имеется и в конкурсном фильме, который называется, собственно, «Первая корова» — изумительной, как всегда, работе неторопливой американки Келли Рейхардт. Она уже не впервые обратилась к вестерну; дело происходит в ее любимом Орегоне в XIX веке (за исключением неожиданного современного пролога). Это печальная комедия о духе предпринимательства, лежащем, как известно, в основе американской идеи. Двое мужчин — повар по фамилии Фиговиц, прибившийся к трапперам, и китаец-авантюрист, которого тот спасает от русских злодеев, — затевают небольшой бизнес в поселении на Диком Западе. Местная английская шишка (Тоби Джонс) выписала себе корову; герои тайком по ночам доят ее и делают потом невероятно вкусные кексы. Райкардт рассматривает суровый быт пионеров: собирательство, натуральный обмен, нюансы бобрового промысла, потасовки, которые автор последовательно вытесняет за границы кадра. А оттуда переводит свой невозмутимый, ироничный и фантастически внимательный взгляд на нежную мужскую дружбу, которой не помеха даже дикий капитализм.
«Соль слез» («Le sel des larmes»)
Также конкурсная «Соль слез» Филиппа Гарреля, французского ветерана-аутера второго ряда, со временем превратившегося за пределами небольшой секты поклонников просто в отца своего популярного сына (про что в картине тоже есть), приятно удивила. Это стариковский фильм про молодость — драма двадцатилетних, снятая и написанная людьми, которым за 70, а то и под 90 (великий сценарист Жан-Клод Каррьер). Что, разумеется, никто и не думает скрывать: черно-белый Париж выглядит почти как пятьдесят лет назад, и оттуда же — «гендерная политика», на которую, вероятно, с наслаждением обрушится самая недалекая часть прогрессивной прессы. Главный герой — неприятный юноша из провинции, который хочет быть плотником, как старенький папа (чудесный Андре Вильмс, любимец Аки Каурисмяки), и соблазняет разных девушек, которые, в свою очередь, тоже преподносят ему сюрпризы. На самом деле, вся политика — в признании того, что особенно по молодости и особенно в любовных делах и мальчики, и девочки имеют свойство вести себя по-свински (да простит это неудачное выражение Виктор Косаковский). Гаррелевская бескомпромиссность и верность себе в данном случае выглядят исключительно достойно. И вообще это чрезвычайно трогательно: когда автору нужно, чтобы студенты попрыгали на модной дискотеке, он ставит хит группы Telephone 1980 года.
