«Лед-2» Жоры Крыжовникова: за и против фильма

Хоккеист Саша Горин (Александр Петров) разрезает лед на хоккейном матче. Его будущая жена Надя (Аглая Тарасова) терпеливо ждет в ЗАГСе с букетиком цветов. Родных нет рядом, все впопыхах. В спешке в полном хоккейном обмундировании вбегает в зал и жених. Клятвы через смешки, долгий поцелуй на ночь. Воображение заиграет фантазиями о семейной жизни: прекрасная дочь, трое на льду катятся в горизонт. Бриз из флешфорвардов, которым не суждено родиться, тройным тулупом вскружит голову. Реальность настигнет молниеносно. Надя беременна, Саше пора на матч, он очень не хочет отпускать руки жены. Но отпустит и будет думать о них всю свою жизнь.

В своем новом фильме Жора Крыжовников вновь исследует феномен реальности. В «Горько» реальность молодоженов жила параллельно реальности родственников: когда они пересекались, случалось вавилонское столпотворение. В «Самом лучшем дне» реальное (любимая, работающая кассиршей на заправке) смешивалось с желаемым, воображаемым (звезда и певица как мимолетное виденье). В моменты алкогольного угара в руках Дмитрия Нагиева вырастал настоящий джедайский меч — символ всесильности перед обстоятельствами. Но если «Самый лучший день» был своего рода мифологемой о русском духе в жанре мюзикла, тихим огоньком души, бликующем в заднем зеркале машины дальнобойщика, то «Лед-2» — скорее идейное продолжение «Звоните ДиКаприо!», высокая трагедия о неотвратимости фатума отчизны.

Несмотря на исключительно жанровые приемы, пронзительные песни, тут и парадоксально, буквально до мурашек, приобретающие новый смысл «Тополиный пух» и «Нас не догонят», динамичный параллельный монтаж, необходимые для жанра спортивной драмы повествовательные взлеты и падения, Жора воспитывает через них зрительское восприятие серьезной драматической коллизии. Светлые стороны жизни приходятся утекающими секундами через пальцы жены Нади, отпущенные Гориным у лифта. Горечь от поступков топит душу, как солнце топит лед по весне. Фильмы Крыжовникова — это всегда исповеди навзрыд. Советские по своей сути и балаяновские по своей природе картины о том, что русский человек он такой, какой есть. И он хочет и будет меняться, если его любить. Как говорил сотрудник ГАИ Васютин в «Самом лучшем дне»: «А я просто веселый человек», — по-рыцарски в итоге заслуживший чувство своей суженой. Сквозь боль к свету. Поэтому форма мюзикла, заданная первым «Льдом», так удачно и прогрессивно переформулируется благодаря творческому методу режиссера.

К тому же во «Льде-2» комедия продолжает растворяться на дальнем плане, кажется, с каждым проектом Крыжовников пересобирает для себя ее присутствие все сильнее и сильнее. Судебное заседание — театр абсурда, комедия судеб. Горин и Шаталина (детский тренер и опекун в исполнении Марии Ароновой) воюют за маленькую Надю (дочку Нади взрослой). Вокруг — вечная стужа. Холодный Иркутск, хоккейный клуб как фонарик в темноте, дети подъездов страны с пятимесячной зимой.

Пожалуй, Крыжовников — единственный российский режиссер, кто может настолько филигранно спрятать грустную судебную драму с авторскими визуальными решениями (свет, к примеру, как во «Враге» Вильнева или «Нимфоманке» Триера) в торжественной коробочке на праздник День святого Валентина. И «Лед-2» — это, конечно, не просто сиквел, а вариация, фантазийная поп-сюита на тему любви. Цифра 2 в названии — это и вторая жизнь хоккеиста Горина, и два судьбоносных конька, и пара отца и бабушки, которая воспитывает маленькую Надю вопреки всему. Бесконечно грустное исследование того, что двое родителей в российской семье — часто неполноценная семья. Мама и бабушка, папа и бабушка, мама и дедушка. Крыжовников, как любящий отец, и сам будто бы не прячет слез на финальных кадрах, когда у зрителей они уже просто кончились. Спасибо за день, спасибо за ночь. Спасибо за сына и за дочь.

Начиная с хорала «Аллилуйя» (пафосный посмертный гимн из «Юноны и Авось») в каменном склепе ЗАГСа, где нам покажут нарезку грез о «несбывшейся счастливой семье» (да, прямо как в «Ла-Ла Ленде»), над фильмом протрубит злой рог Жоры Крыжовникова: продолжение успешного киномюзикла «Лед» начнет слой за слоем срезать все преференции первой части, постепенно лишая главных героев всего сущего. Беспощадная машина спортивных достижений через не могу отобрала здоровье у главной героини Нади (Аглая Тарасова) еще в прошлом фильме. Теперь у них с хоккеистом Сашей (Александр Петров) уже нет ни Яна Цапника, ни успешных московских карьер — она ушла в материнство, а он играет в иркутском «Байкпроммаше» с нерпой-талисманом на гребе. Вскоре Саша лишится и жены, и хоккея, останется с новорожденной дочкой на руках, но лишь для того, чтобы через несколько лет у него отобрали и маленькую Надежду. Так фильм лишится всех романтических связей с минувшим «Льдом» и фактически превратится в отдельное кино — оду в защиту всех вечно опаздывающих отцов.

Все, кто пережил Петрова, который читает свои стихи, и Петрова, который мастурбирует («Текст»), приготовьтесь к новому виду аудиовизуального кринжа и сомнительного удовольствия: daddy issues-эксплуатейшен с поющим Петровым. Он здесь сюсюкается с младенцем, строит рожицы и кружится в пузырях и пухе, словно мы оказались в рекламе детского шампуня или подгузников.

В остальном Петров, поставленный во главу угла Крыжовниковым, без откровений продолжает технично отыгрывать то, что умеет, по обкатанной программе: рык, рев, улыбка, кадык. Во всех этих прикладных приемах не хватает внутреннего естества, чтобы закрыть всю палитру чувств, который хотел бы предложить фильм. Особенно провально (когда действительно захочется провалиться под лед) смотрится финальная сцена объяснений главного героя с дочкой, которую любой другой артист с внутренним подключением превратил бы в визитную карточку (допустим, уровня поющего Адама Драйвера в «Брачной истории»), а здесь получается то, что великая героиня Марии Ароновой (вот уж точно наша Мерил Стрип из второго сезона «Большой маленькой лжи») напрямую называет драмкружком.

Возможно, актеру в этот раз, как в «Звоните ДиКаприо!», тоже не нужно было заранее учить сценарий, чтобы вернуть на экран это непредсказуемое расшатанное состояние, которое обычно присутствует в фильмах Жоры Крыжовникова. В этот раз зрителей буквально заставляют стать присяжными в зале суда, где будут последовательно оправдывать каждого из персонажей, чего никогда так открыто не наблюдалось у классического Крыжовникова, к которому мы привыкли. Более-менее амбивалентной, скорее в силу урезанного хронометража, останется героиня Юлии Хлыниной для тех, кто мечтал увидеть продолжение ее сюжетной линии с Петровым из «ДиКаприо!». Одно из удачных режиссерских решений этого фильма — Крыжовников не дает Горину-Петрову до конца завести роман ни с героиней Хлыниной, ни Надежды Михалковой.

Легко не заметить в этом хороводе «Сансары» (песня Басты звучит в конце ленты), что зал бракосочетания в начале фильма своими мертвенно-бледными стенами так похож на иррациональное пространство суда, снятое под музыку из «Пещеры горного короля», а коньки для финального прыжка маленькой Надежде выдает фигурант «московского дела», актер Павел Устинов, из‑за которого недавно был весь сыр-бор и небывалая цеховая солидарность за свободу. Но что все эти полунамеки могут означать (кроме банальности, что государственная машина и ювенальная юстиция работает плохо), мы так и не узнаем до конца, потому что коньковое лезвие фильма уже слишком далеко зашло в сладкий пирог кассового развлечения.

Это во многом прямолинейное кино, где Крыжовников впервые чересчур ставит на детские слезы, базовые ценности, родительские чувства и внятные ходы, которые мало чем отличаются от методов праздничного «доброго кино» про мам и пап уровня Сарика Андреасяна, как бы не прискорбно было это признавать. В этот раз авторы слишком озабочены задачей растопить зрительские сердца, подарить каждому свою надежду (ох уж эти говорящие имена), что не чураются каких‑то совсем уж бытовых слабостей вроде фотокарточек с детьми на финальных титрах.

Оттого непонятна радость тех, кто приветствует растворение в мейнстримном анамнезе Жоры Крыжовникова, который давно уже вырос для того, чтобы создавать свои не такие сжиженные проекты. А пока получается, что у нас и песни в киномюзикле все еще не авторские (опираются на хиты прошлых лет), и автору по-прежнему приходится выступать режиссером караоке не своих мелодий. Но поскольку «Лед-2» на правах сиквела выступает за продолжение рода и преемственность, то будем надеться, что в скором времени последователи действительно будут петь теми самыми голосами, раз уж нынешним авторам пока не до этого.