Самым ярким фильмом Берлинале-2018 стала трехчасовая картина «Моего брата зовут Роберт, и он идиот». Одному человеку в зале фильм показался настолько нестерпимым, что он даже закурил. Эмоциональный, физиологичный фильм повествует о двух близнецах — Елене и Роберте. Сестра готовится к экзамену по философии, а брат ей помогает. Все действие происходит в золотистых полях у автозаправки. Близнецы заключают пари: Елена должна переспать с кем-то до экзамена, иначе она отдаст брату обещанный ей «фольксваген». От цитат из Хайдеггера и святого Августина и невинных игр с кузнечиками и муравьями сиблинг-пара переходит к более решительным и жестким действиям. И неудивительно, что закончится все чьей-то пролитой кровью.
Филип Гренинг в 19 лет начал работу в кино и на телевидении, параллельно обучаясь медицине и психологии в Мюнхене. Но он быстро забросил карьеру врача, полностью посвятив себя режиссуре (кроме этого, Гренинг — еще оператор и композитор). Гренинг снимает редко, но метко. В 2005 году он снял фильм, в котором не произносят ни слова, — «Великое молчание». Это документальная картина о жизни монастыря, жители которого хранят обет молчания. За эту картину Гренинг получил призы «Сандэнса» и Европейской киноакадемии. Восемь лет спустя Венецианский кинофестиваль дал ему специальный приз за картину «Жена полицейского» о дисфункциональной семье (в этом фильме также достаточно жестоких сцен). Фильмы Гренинга всегда герметичны, мир в них замкнут сам на себе, кажется, что режиссер занят исследованием феномена времени и того, как оно влияет на жизнь людей. Во время просмотра его фильмов зритель часто ловит себя на мысли, что находится в пространстве клаустрофобии, откуда нет выхода. Гренинг буквально заставляет почувствовать себя «здесь и сейчас».
— Что для вас означает время?
— Это очень сложная вещь, потому что мы постоянно пытаемся понять, что оно собой представляет, но не можем. Мы живем все-таки в настоящем времени, не существует прошедшего и будущего времени. Мы просто находимся в одном моменте. Но человечеству очень трудно находиться в настоящем времени. Вот почему мы принимаем наркотики, пьем алкоголь. И кино — это то, что погружает нас в настоящий момент, или прекрасная живопись, или замечательная музыка. Это роль искусства.
— Вы задумали фильм десять лет назад. Почему так много времени ушло на создание?
— Намного больше, чем десять лет. Двадцать лет! Когда мне приходит в голову какая-то идея, у меня всегда уходит много времени на реализацию. Я сделал два фильма в этом промежутке — «Великое молчание» и «Жена полицейского». Я работаю над одним проектом, но в то же время думаю над другим. Я такой перфекционист! Люблю, чтобы все было идеально. В случае фильма «Моего брата зовут Роберт, и он идиот» процесс подготовки был очень сложным, потому что нам нужно было построить главную локацию — заправочную станцию. Эта автозаправка полностью является декорацией, мы ее целиком сделали.
— Но у вас был готовый сценарий?
— Да, у меня был очень четкий сценарий, я долго его писал. Когда я делал «Жену полицейского», у меня вообще не было сценария. В игровом фильме, когда ты создаешь сценарий, требуется много времени для того, чтобы написать диалоги таким образом, чтобы актеры могли их сыграть. По крайней мере у меня это занимает много времени.
— То есть актеры вообще не импровизировали? Было много репетиций?
— Мы очень много работали над атмосферой, поэтому, действительно, было много репетиций, потому что важно было прочувствовать отношения между персонажами, эту химию между близнецами. Было очень много игровых моментов в их отношениях, и это то, что не стоит импровизировать, а то, над чем нужно подумать. И мне кажется, нам это удалось, потому что можно поверить в то, что эти актеры — брат и сестра. Вообще процесс кастинга к фильму «Моего брата зовут Роберт, и он идиот» был очень длинным. Он занял несколько лет, потому что ужасно трудно найти молодых людей, у которых есть необходимая энергия, своеобразное совпадение, важное для того, чтобы поверить, что они близнецы. Это очень важный момент, потому что, как однажды сказал Говард Хоукс: «Когда кастинг завершен, работа режиссера закончена».
— А почему вы решили сделать своими героями именно близнецов?
— Как раз из-за времени. Мы очень малы, когда мать нас покидает. В нашей голове рождается вопрос: возможно, она вернется? Точно так же мы думаем о времени: может быть, оно вернется назад? А близнецы никогда не остаются одни. Они всегда есть друг у друга. Они всегда вдвоем. Поэтому это действительно другое ощущение времени. Но в то же время с точки зрения любовных отношений эти близнецы не являются идеальной парой. Ведь близнецы будто живут в симбиозе, они почти что один и тот же человек. Я думаю, это нехорошо для обычной человеческой любви.
— А что вы сделали с полями, в которых разворачивается сюжет, чтобы они сохранили свой цвет? Съемки ведь велись очень долго.
— Да, съемки велись больше двух месяцев. И цвет полей на самом деле менялся. Мы поставили преграды, которые мешали ветру проникнуть вглубь полей. И когда цвет растений начал меняться, мы наняли очень большую сельскохозяйственную машину, которая перекрашивала траву. Там есть моменты, когда в фильме видны на горизонте стога сена. Все знают, что это начало августа, и поэтому нам пришлось поместить их на горизонт, чтобы создать ощущение длинного летнего уик-энда.
— Почему вы использовали так много цитат из Хайдеггера? Обычные люди так не говорят.
— Это трудно объяснить, но вы знаете, что биография Хайдеггера — это полный ужас. Он был фашист, антисемит. Но он тоже очень много думал о времени, и он связывал время с правдой. Мы постоянно находимся в процессе изменения. Рождаемся, вырастаем, умираем. Мы не можем выбрать то, о чем мы думаем. С помощью современных технологий очень интересно, что нам кажется, что мы управляем временем, а на самом деле — нет.
— Кто еще из философов вам близок?
— Аврелий Августин, Мерло-Понти, Декарт. Мерло-Понти написал книгу «Феноменология восприятия», в которой в основном объясняет, почему восприятие нами вещей невозможно. Я прочитал это произведение и подумал: да, это и правда соответствует действительности.
— Считаете ли вы, что у вас есть собственный творческий метод? И в чем он выражается?
— Для каждого фильма я нахожу новый метод. Это очень сильно зависит от темы фильма, потому что нужно продумывать с расчетом на аудиторию — а насколько глубоко она сможет меня понять. Именно поэтому у меня так много времени занимает каждый новый фильм. Потому что приходится переизобретать мой метод. То, что мне хочется делать, — это чтобы каждый из моих фильмов содержал не только логический момент, а нечто, что каждый зритель мог бы понять самостоятельно. И еще я в большей степени пытаюсь поставить вопросы, чем донести послание. В моих лентах нет простого месседжа, они не об этом. Каждый раз, когда я снимаю фильм, у меня возникает ощущение, что это будет последний фильм и теперь я могу сделать что-то другое, но потом это чувство улетучивается.