Антрополог Станислав Дробышевский: «Наверное, неандертальцы тоже рассказывали анекдоты»

«Все очень сильно зависит от того, что и кем копается. Одно дело, если копается палеолит, другое — Античность или Средневековье. Да и Средневековье: одно дело, если это Новгород, а другое — деревня под Москвой; методика совершенно разная.

Важно, что за раскопки: одно дело — планомерные раскопки, где уже сто пятьдесят лет копают, а другое — если это охранные раскопки. Здесь и сейчас экскаватор копает яму, бах — попер культурный слой, и надо срочно за неделю раскопать — и там уже, конечно, по-другому будут подходить».

«Это все вилами по воде. Даже про современных людей как вы скажете: сапиенсы эмоциональны или неэмоциональны? Какой критерий, в чем измерять эту самую эмоциональность? Тем более когда речь идет о пещерных людях, которые жили сорок-пятьдесят тысяч лет назад в совершенно других условиях, у них были абсолютно другие интересы. Я думаю, что с чувством юмора у них было примерно как у нас. Наверное, они тоже рассказывали анекдоты, веселились — но доказать я это не могу. Может быть, неандертальцы были хмурые упыри, которые жрали друг друга и били по голове дубинами — там повреждения на головах сплошь и рядом. А может, они, веселясь, били друг друга дубинами по голове, весело прикалывались, и поэтому у них дырки в головах теперь».

«У нас есть практически полный геном неандертальца, в принципе, есть методики клонирования, и говорят, что в Великобритании отменили запрет на эксперименты с человеческим биоматериалом. Это первый шажок в сторону того, чтобы клонировать-таки неандертальца. Сейчас это еще фантастика, но овечку сделали — отчего бы не сделать неандертальца. Была публикация, что была выращена нервная ткань неандертальца. Журналисты это раскрутили, мол, там прямо мозги, но на самом деле это нервные клетки, в которых генетический материал заменен с человеческого на неандертальский».

«Многие события, которые с нами происходят и которые влияют на нашу мускулатуру и скелет, так или иначе на нас отпечатываются. Если мы, допустим, много пользуемся правой рукой, мы это увидим потом по скелету. Если человек на голове носит тяжести, это отразится на плечевом суставе, на ключице, на позвоночнике. Если человек что-то ест в течение жизни, это отразится на его зубах, на микроэлементном составе костей, на изотопном составе костей. Мы найдем эти остатки костей животных, увидим, как они раскиданы, обожжены они или не обожжены, увидим сами орудия, обгоревшие зерна, отпечатки растений. У нас есть огромное количество методов, которые помогают это узнать, спорово-пыльцевой анализ, трассология, когда по следам на орудии мы узнаем, как использовалось орудие — опять же, правой рукой или левой, резали им мясо или растения, часто ли это делали и в какие сезоны. Есть палеоэкологические реконструкции, палеопатология.

Еще есть болезни. Причем чаще всего антропологу интересно не как болел человек — его уже не вылечишь, — а как он себя чувствовал в целом, как шевелился, как двигался. Иногда это видно по скелету, а иногда по самим орудиям. Допустим, есть места, где человек делал орудия труда и колол отщепы. Он стоял на коленях, и среди этих отщепов остались отпечатки коленей. Можно отдельные кусочки камня собрать в единый нуклеус, то есть первый булыжник, но по тому, как разлетелись остатки этого нуклеуса, мы видим движения этого человека. То есть человек двигался, скажем, двадцать пять тысяч лет назад — а мы видим, какой рукой в какую сторону он махнул, с какой силой, с какой скоростью.

Тут все зависит от того, с какой тщательностью изучена стоянка. К сожалению, огромное количество стоянок было раскопано давно, когда всему этому не придавали значения, и кучу информации мы потеряли. А иногда методики просто еще не существовали, мы чего-то сделать не могли, а теперь можем. Более того, мы точно знаем, что пройдет еще двадцать-тридцать лет и мы еще огромное количество всего узнаем. Например, палеогенетика появилась десять-пятнадцать лет назад. До этого в принципе мы даже не могли представить себе, что узнаем, какого цвета у них была кожа, какого цвета были волосы, — а теперь знаем. Сейчас техника дошла уже до того, что эта ДНК выделяется уже даже не из костей, а из почвы: может костей не быть, но из земли извлечена ДНК, и доказано, что там жили неандертальцы. И нет сомнения, что еще массу всего мы узнаем, методик становится все больше, вопрос только в количестве исследователей, в их трудолюбии, времени и финансировании».

7 сентября в книжном магазине Pioner Bookstore литературные критики Александр Гаврилов и Сергей Сдобнов обсудят вместе с искусствоведом Софьей Багдасаровой ее книгу «Омерзительное искусство». Вход свободный, по регистрации.