Марк-Алем, юноша из влиятельного албанского рода Кюприлиу, устраивается на работу в дворец сновидений, Табир-Сарай. Это учреждение специализируется на сборе и анализе снов всех подданных Османской империи: в любом может оказаться важнейшая для государства и султана информация. По мере того как Марк-Алем осваивается в разных отделах Табир-Сарая, мы узнаем об интригах османских элит, в которых напрямую замешан его дядя. Восторженный парень быстро сталкивается с темными сторонами службы во дворце: тех, кому не повезло увидеть опасный для государства сон, пытают в застенках Табир-Сарая. Погружаясь в чужие сны, юноша все хуже понимает, действительно ли они влияют на политику, или Табир-Сарай лишь хитроумный инструмент в руках различных фракций.
Марк-Алем впечатлителен, и паранойя вкупе с постоянным ощущением неизвестности, царящие в дворце сновидений, рождают в его богатой фантазии множество зловещих образов. Юноша благоговеет перед грандиозным сооружением, извилистым лабиринтом, в котором хранятся все знания о мире. Табир-Сарай схож с кафкианскими пространствами, он непостижим, подобно «Замку», и бесконечен, словно суды из «Процесса».
Город, где расположен Табир-Сарай, еще призрачнее и нереальнее. В представлении Марк-Алема он безлик, пуст и безвкусен, и столь же неприметны его горожане. Писатель в приглушенных тонах описывает мир действия романа. Из общей монохромной гаммы выделяется лишь бледно-голубой цвет крыши дворца и формы его сотрудников.
Букеровский лауреат Исмаиль Кадаре широко известен в Албании еще со времен правления Энвера Ходжи, сурового диктатора, чья политика привела страну к изоляции. Взаимоотношения ходжаистского режима с Кадаре были противоречивы: власти могли отправить его в ссылку, а потом провозгласить народным писателем. Кадаре стал очень популярен в Албании в первую очередь благодаря своему неизменному интересу к трагической истории страны, испытавшей многовековую тиранию иноземных захватчиков, но не утратившей национальной гордости и самосознания.
Двигаясь по карьерной лестнице, Марк-Алем начинает все больше интересоваться собственными албанскими корнями — он не отрекается полностью от своей имперской идентичности, но начинает воспринимать себя частью малого народа.
Османская империя у последовательного западника и албанского патриота Кадаре — воплощение варварства и несвободы.
Неслучайно в одном из снов, попавших к Марк-Алему, говорится о мертвых странах, имеющих возможность вернуться на землю в новом обличье. «Современные государства <…> были <…> не чем иным, как древними греховными остовами, давным-давно погребенными и возродившимися вновь в виде призраков.» Исмаиль Кадаре изображает режим Ходжи родственным Османской империи, которая отличалась жестокостью и стремлением контролировать все без исключения сферы жизни подданных.
Примерно в те же годы, что и «Дворец сновидений», вышел роман «Хазарский словарь» сербского писателя Милорада Павича, родственный произведению Кадаре. Обе книги посвящены взаимопроникновению сна и реальности, а также непростым судьбам восточноевропейских малых народов. Павича интересовала метафизика отношений между нациями и религиями, а Кадаре исследовал проникновение могущественных родов в институты власти и способность секретных учреждений определять политику государства.
Османскую империю, какой ее описывает Кадаре в «Дворце сновидений», нельзя однозначно отнести к определенной эпохе. Герои книги говорят о событиях XIX века в прошедшем времени, но признаки XX столетия в тексте отсутствуют — по улицам ездят кареты и не упоминаются технические устройства. Государство, в котором расположен дворец сновидений, пребывает вне исторического контекста, будучи в значительной степени абстрактной моделью тоталитарного режима. Кадаре воспринимает любую диктатуру как временное явление, в его книгах бессмертна лишь сокровенная Албания, страна, стоящая на границе сна и яви, чей дух неподвластен даже самым грозным силам.
Издательство
Поляндрия, перевод Василия Тюхина
