Ко Дню России Департамент культуры решил удивить своих сотрудниц и объявил конкурс красоты «Мисс культура». Чтобы конкурс состоялся, каждый отдел обязали предоставить по одной конкурсантке. Всех, кто участвует в конкурсе, обещали щедро премировать. В программе:
дефиле в национальном костюме, сшитом самой участницей конкурса;
конкурс талантов с приготовленным заранее номером;
викторина «Что я знаю о моей России».
На совещании решили, что от отдела на этот праздник жизни направят меня, так как в 7-м классе я уже участвовала в лагерном конкурсе красоты, став «Мисс Покрышкино-2007». Эту историю я зачем‑то рассказала всем на прошлом корпоративе и даже показала фотографию, где я стою в пластиковой короне и с синей лентой на груди.
К конкурсу нас готовили: учили ходить по подиуму на каблуках, показывали, как держать микрофон и как стоять на сцене. За нашими спинами была огромная анимированная проекция российского флага. После каждой репетиции я чувствовала, как ухудшаются мои память и координация. Но я держала в уме квартальную премию и свой запланированный поход к стоматологу.
Наконец настал день конкурса — День России. Взволнованные девушки в патриотичных платьях бегали по гримерке и были совсем не похожи на депкультовских чиновниц. Я радовалась за них, но чувствовала себя одиноко. Меня красили, приговаривая, что все должно быть ярко, но целомудренно.
Шить я не умела, какая у меня национальность — не понимала. Рядом со мной была девушка в детализированном и продуманном удмуртском костюме, чуть дальше — девушка в стилизованном усредненно-славянском платье и кике. Примерно половина участниц настаивала на том, что они одеты в русское и народное. Кто‑то гуглил разницу белорусских и украинских вышиванок.
— Дорогие друзья, вашему вниманию мы представляем самых культурных девушек нашей столицы! Перед вами не просто красавицы, но и умницы, заботящиеся о культурном наследии нашей огромной страны. На их хрупкие плечи возложена великая миссия: хранить традиции, беречь память предков, воспитывать новые поколения на просторах нашей необъятной родины. Все участницы «Мисс культура» — это настоящее национальное достояние. Аплодисменты!
Под умеренный шум зрительного зала мы вышли на сцену. Девочки улыбались и уверенно шли под свет софитов. На их фоне я выглядела бледно и была совсем не похожа на достояние хоть какой‑нибудь нации.
На конкурс талантов я так и не вышла. За кулисами мне стало плохо, организаторы шоу вручили мне воду и шоколадку. Остаток праздника я досматривала уже из зрительного зала.
Когда на большом экране показали светлоглазую и светловолосую победительницу, я увидела ее увеличенные пиксельные слезы:
— Это слезы счастья. Я благодарна своей маме, благодарна своей стране, моя мечта сбылась! Я уверена, что все вместе мы сможем сохранить Россию прекрасной, самобытной и свободной!
Было видно, что она говорит это от души. А у меня во рту тем временем разом заныли все зубы.
***
Мы, девочки, делаем вид, что ничего не понимаем в политике. Мы разговариваем на птичьем, а птицы, как известно, выше всего этого. Мы щебечем, и никто не подозревает, что у нас на уме. Если бы вы только знали, какое подполье у нас в голове, вы, скорее всего, держали бы при себе свои жалкие комплименты.
На общем собрании трудового коллектива нам напомнили о том, что мы обязательно должны пойти на выборы и проголосовать за правильного кандидата. Не забудьте выслать фото заполненного бюллетеня. Не забудьте о вашем гражданском долге перед страной, иначе как вы будете смотреть в глаза вашим детям.
А у нас с девочками, честно говоря, уже не будет никаких детей. У нас нет сил рожать вам новых людей, эту новую армию девочек, затыкающих своими телами ваши расползающиеся по швам бездны. Ищите себе других дур, а я буду молча вбрасывать ваши бюллетени в пустых ночных школах, в которые скоро некому будет ходить.
Мне часто снится, что я беременна. Наша страна полна спящих институтов — интересно, что институты видят во сне? Кто сидит возле их кроватей, кто меняет им пропитанные горячечным потом простыни, кто выслушивает, как они бредят на своем жалобном детском языке? Надеюсь, им снятся девочки-пересмешницы, многоголосое эхо, тщедушный хор — последний сигнал перед взрывающимся подпольем.
***
Хотя иногда мне и кажется, что я люблю всех девочек одинаково, но среди них, конечно же, есть те, кого я буду любить на порядок больше — и это, как правило, реальные девочки, а не обобщенно-выдуманные. Знаете, есть такие девочки-скалы, девочки-опоры, девочки, за которыми как за каменной стеной. Оксана — из таких девочек. Из реальных.
Из всех нас Оксана уволилась первая. Формально мы подали заявления одновременно, но Оксана ушла на самом деле еще полгода назад: мы помним этот день, когда потух ее взгляд. Ей давно было не до нас, и она сидела за своим столом как тихая и деятельная тень, разгребая то похоронную рутину после смерти своей матери, то нашу несходящуюся ежемесячную бухгалтерию. У Оксаны всегда все было четко: четкие звонки, четкие разборки, четкие тексты, четкие похороны.
Уволившаяся Оксана быстро пошла в гору: получила премию, написала роман, вырастила сад на окне, съехалась с женой. Мы все пророчили ей большое будущее: Оксанина биография сама складывалась в литературное повествование. Это похоже то ли на предначертание, то ли на самоисполняющееся пророчество, будто берешь свежий отрез ткани, а там уже видно по линиям сгибов, как отрез был сложен изначально.
Наша Оксана — лесбиянка. Недавно отменили целый литературный фестиваль, в котором она должна была читать свою лекцию. Обеспокоенные и патриотичные граждане оборвали горячую линию губернатора.
Оксана, мы тоже не понимаем, поэтому звоним на ту же горячую линию, чтобы передать губернатору Тульской области, что бывают такие девочки: девочки-скалы, девочки-опоры, девочки, за которыми как за каменной стеной. Передать, как нам жаль, что фестиваль отменили в День тульского пряника, омрачив такой светлый праздник своим кнутом.
Издательство
