— Концепция спектакля «Пассионария» напоминает жанр антиутопии. Почему вам интересно обратиться к нему?
— «Пассионария» — это аллегория будущего, которая ставит под вопрос настоящее. Сейчас у меня в жизни такой период, когда я много думаю о будущем. О мире, в котором мы будем жить, о том, как технологический прогресс меняет общество и отношения между людьми. Перед обществом встают новые глобальные проблемы: экономический кризис, миграция, исход беженцев, экологическая ситуация, терроризм и поверхностность восприятия, порождаемая социальными сетями. Так и в «Пассионарии» все происходит — без глубины, без эмоций. Постоянно балансируя между комическим и сюрреалистичным, «Пассионария» показывает существ, похожих на нас. Они отстранены, оторваны от эмоций и страстей. Они — это общество, где каждому легче одному, чем в группе, где коллектив всегда превращается в хаос, а одиночка всегда будет эгоистом.
Конечно, прогресс необходим, и я убежден, что он поможет нам во многих сферах жизни. Но в то же время возникают новые способы коммуникации, выстраивания отношений и, в конце концов, новый способ бытия. «Пассионария» — это попытка разыграть различные ситуации, связанные с этим: абсурдные и грустные, странные и далекие, с долей юмора и размышлений.
— Вы боитесь технологий?
— Лично я большой поклонник всей технологической вселенной, в которую нас засосало, — и ее жертва. Меня не смущает, что это может отвлекать от жизни. Я скорее наблюдаю мир вокруг себя, задаю вопросы и делюсь ими с публикой.
— Как вы придумывали пластический рисунок? Один или в соавторстве с танцовщиками?
— Работа над хореографией — совместный глобальный труд. Сегодня редко кто‑то в одиночку создает хореографический материал. Мы с танцовщиками работаем с очень сильной, точной хореографией, где все изучено, проанализировано и закреплено. Мы много лет разрабатывали язык, специфический способ движения. «Пассионария» — результат совместного анализа и репетиций.
— Ваши постановки отличаются запоминающейся картинкой. Что возникает сначала — рисунок движений или визуальный образ?
— Образы появляются вместе. С одной стороны задумка, а с другой — картинка, ее красота. Для меня эти пути пересекаются и дополняют друг друга. И меня очень привлекает форма, поверхность предметов — как кожа, скрывающая нечто под собой.
Картинка и сила образа — то, над чем компания La Veronal осознанно работает. Мы не оставляем ничего случайного. Все продумано и проработано вместе с художественной командой.
— Были ли у «Пассионарии» источники вдохновения?
— Референсы — это всегда странно. Путешествие, которое занимает весь процесс создания, к счастью, сильно размывает любые начальные импульсы. У нас есть отсылки к «Солярису» Тарковского, к «Меланхолии» Ларса фон Триера, еще к Кубрику: эпическое разрушение в соединении с «имперской» классической музыкой. Есть референсы из японской манги — благодаря ее формату коротких связок и очень выраженных многоточий.
— Вы работаете и со своей компанией, и с балетными труппами вроде Гетеборгского, Датского королевского, Лионского балета. Адаптируете ли вы свой фирменный метод для новых проектов?
— Я стараюсь говорить на своем языке, куда бы ни ехал. В то же время я не хочу быть его жертвой. Я обычно адаптируюсь на месте, приспосабливаю рисунок, анализирую каждую работу как уникальную и собираю ее соответствующим образом. Каждая труппа, с которой я работаю, особенна. Важно знать, как извлечь максимум из каждого тела.
— Что дает вам опыт работы над новыми проектами с другими компаниями?
— Думаю, возможность понимать, как раскрыть себя заново, проанализировать каждый контекст, чтобы предложить лучшее, на что я способен, — и уметь читать других и понимать, как вести их за собой.
Адаптивность — непростая способность, это качество, которым я овладеваю на протяжении многих лет.
— Каким вы видите идеального современного танцовщика?
— На сегодняшний день она или он — это артист с открытым сознанием и умным телом, знающий, как принимать решения и меняться с каждой работой. Этот человек знает, в чем заключается ее или его суть, что делает ее или его уникальным, и в то же время умеет делать выбор. Танцовщики — существа творческие и чувствительные, и я считаю, есть множество особенностей, которые делают их такими, какие они есть.
Тело, техника, опыт — это определенный класс. Но жизнь — это не только танец. Для меня крайне важны интеллектуальное развитие и интересы за границами профессии. Интерес к миру, к обществу, к другим видам искусства.
— Есть ли труппы, с которыми вам было бы интересно поработать?
— Да, я бы очень хотел иметь возможность поработать один день в Русском балете или в Парижской опере. Почему нет?
— Вы во второй раз выступаете на фестивале Context. Diana Vishneva. Что отличает фестиваль Дианы Вишневой от других?
— Нас просто невероятно приняли, очень страстно. Мы выступали в Пушкинском музее и в Музее Фаберже [в 2019 году со спектаклем «Equal Elevations»]. Это две необычные площадки, не театральные сцены, но они дают возможность публике быть как можно ближе к танцовщикам. Диана встретила нас с невероятным теплом и заботой, проявляющейся в малейших деталях. Важно, когда человек сочетает в себе артиста и менеджера — ты по себе знаешь, как сделать так, чтобы другим артистам было максимально комфортно. Мы глубоко ценим эту заботу.
Работать с Дианой Вишневой и ее прекрасной командой — всегда потрясающий, праздничный опыт. Здесь много танцовщиков, много талантов, много людей, за которыми я слежу в социальных сетях, — а также тех, кто следит за нашей работой. Думаю, у нас много поклонников, и мы счастливы, что смогли снова приехать. Надеемся, что скоро вернемся снова — с новыми работами.
