Главный редактор «Афиши Daily»
Российская культурная критика критикует российскую культурную критику за недостаточную критичность. Все это напоминает старинный мем «повар спрашивает повара: какова твоя профессия, повар?».
Обвинения в коррумпированности, в убыточности, в зависимости, в непринадлежности к определенным социальным группам предъявляются с пафосом, достойным Нобелевских лекций. Формальным обоснованием для таких обвинений становится якобы отсутствие экспертизы и наличие привилегий. С высоты своего морального превосходства (а как иначе?) одни критики безапелляционно навязывают коллегам новое мышление. Диалог сторон сводится к фразе «ок, бумер» (или «зумер» — в зависимости от тех, кто говорит). И это довольно бессмысленно.
Подобная риторика сейчас выглядит крайне неуместной. Критики критиков видят себя воспитателями детского сада, а тех, про кого они пишут, — неразумными детьми. Это моральный диктат. Он подвергает сомнению всех, кроме его последователей. В этом смысле хочется всем этим критикам предложить заняться собой.
Регулярно сталкиваясь с такой системой отношений, хочется поговорить с ее авторами, которые, призывая к новому взгляду на оценку искусства, походя давят других. Часто они видят проблему в конкретных персоналиях, но не пытаются смотреть шире — говорить не о том, что, на их взгляд, есть определенные мудаки, а о том, что нас окружает культура мужской силы, культура насилия и ненависти, которые не исследованы и с которыми никто не пытается ничего делать. Как мы будем решать эти проблемы? Как и когда мы перейдем от частного к общему?
На ресурсе Kimkibabaduk появляется обвинение критиков Андрея Плахова и Алексея Медведева в культурной колонизации регионов — мол, с одной стороны, они затмевают собой местных коллег, а с другой, не занимаются их просвещением. Такая логика ведет к эмбарго на культурное знание из центров. Защищая местных и их самостоятельность, в итоге они сами же говорят за них. Поэтому дискуссия развивается вообще не в ту сторону: сами «местные критики» не борются за свои права, но ждут, когда за них кто‑то напишет или попросит, — забота о регионах превращается в карго-культ.
Вышедшие некогда из больших медиа, сторонники новых каналов коммуникации с аудиторией говорят о коррумпированности критиков и их зависимости от героев. По их мнению, издания завалены хвалебными рецензиями. Однако рядом с такими публикациями стоит критика, из‑за которой авторов и редакторов осаждают ее герои с гневными сообщениями. Знают ли о подобных столкновениях борцы за справедливость? Уверены ли они, что авторы куплены? Почему они транслируют этот тезис, чаще всего без всяких доказательств?
Говоря, что свободной прессы нет, критики критиков утверждают, что бенефициаром авторских рецензий является бизнес, а не читатели. Но уверены ли они в этом?
Риторика диктата не просто пафосна — опасна. Она предполагает размежевание, единообразие и огораживание. Увы, объединять у них и не стоит задачи, так как с «людьми правильных оценок» они уже давно вместе, теперь им хочется с высоты своей правильности всех поучать и отчитывать. Но массы за ними не пойдут, современный мир горизонтальных отношений не примет их пафосную вертикаль, люди не узнают в них себя, а потому и реплики их остаются интересны только друг другу. Они проповедуют для верующих, но не производят неофитов, они бездумно копируют чужие тренды, пытаясь актуализировать свою моральную вертикаль и в конечном счете себя самих.
Бездоказательно предъявляя коллегам громкие обвинения — например, в коррумпированности, — они убеждают себя и остальных, что имеют право на подобные вбросы. В любом западном обществе, на которое они якобы ориентируются, их бы давно засудили за клевету, но они, пользуясь неэффективностью местной судебной системы, позволяют себе то, что в приличном обществе непозволительно. И после этого они моральные камертоны? Сомневаюсь. Уж точно не для меня.
Напомню, что они строят новый диктат, призванный определить гендерную, сексуальную и социальную принадлежность критика в зависимости от повестки исследуемого им произведения. Отдельным пунктом всякий раз становятся упреки в принадлежности к привилегированной социальной группе. Если тебе не повезло родиться в интеллигентной, пусть и не состоятельной семье, то ты по определению лишен критической оптики по отношению к себе, а релевантная группа не даст тебе усомниться в собственных способностях. При этом во внимание не берется, что бесталанных людей видно за полмили и собирательный Богомолов, которого они критикуют, вряд ли имел бы успех у очень разной аудитории как в качестве артиста, так и в качестве режиссера, будь бы он бездарностью. Зритель и читатель всегда платит если не рублем, то хотя бы просмотром, так оставим же ему право выбора.
Они дошли до того, что буквально пишут друг на друга доносы, в которых рапортуют, что человек, «являясь кинокритиком, но не являясь ЛГБТ-персоной, не имеет права представлять фильм про ЛГБТ». Впору спросить, можем ли мы представить себе белого цисгендерного мужчину, который разбирается в квир-культуре лучше представителя этой культуры? Конечно же, да. Или по их логике рядовой гетеросексуал не способен испытывать эмпатию к гомосексуалу, что в принципе девальвирует всякую современную систему ценностей? Напомню, что гимн новой чувственности «Лунный свет» снял вполне себе гетеросексуал Барри Дженкинс, о чем даже шутили в недавнем «Малкольме и Мари».
История знает сколько угодно примеров, когда один диктат сменялся другим, якобы праведным и светлым, к чему это приводило — все помнят. Так что я с ними на этот рейс садиться не собираюсь.
