Белый букет: лучшие ароматы с ландышем

Yes I Do — не то фланкер, не то пересборка Donʼt Get Me Wrong Baby 2007 года, альдегидно-цветочного букета из ландышей и флердоранжа, сжатого липкой от шоколада детской ручонкой. В новой версии укрепили цветочную секцию — ландыш прямо-таки зазвенел, а вот какао с пачулями приглушили, оставив один лишь отзвук мокрой весенней земли. «Ландыш, — сообщает нам справочник садовода, — имеет плохую привычку расползаться во все стороны». Об этом с Yes I Do можете не беспокоиться: шлейф его совсем не «ползуч» и дальше вашего рабочего стола не убежит.

Как известно, ландыш не поддается дистилляции — из него, в отличие от розы, невозможно извлечь эфирное масло. Поэтому парфюмеры всегда собирают ландыш из других веществ — натуральных и синтетических. Одной из важных «добавок» к аромату ландыша служит индол, органическое соединение, которое в чистом виде имеет исключительно неприятный запах, но в парфюмерной композиции сообщает запаху цветов глубину и телесную плотность. Благодаря индолу (и жасмину, не заявленному в перечне нот) «Ландыш» Santa Maria Novella лучится животным теплом и особым итальянским довольством — томный и разнеженный, как будто полежал в декольте у Софи Лорен.

В этом году симпатичной марке LʼErbolario исполняется 30 лет — пробег, возможно, не такой впечатляющий, как у флорентийской Santa Maria Novella, с которой неизбежно сравнивают итальянские бренды натурального толка, но все же солидный. Особенно для предприятия, в начале бывшего маленькой эрбористерией — так в Италии называют аптеки, где продают настойки, лекарственные сборы и косметику на основе трав. Хотя с тех пор LʼErbolario серьезно прибавил в масштабе, верность ранним принципам сохранил: по-прежнему целиком производит свою косметику в Италии, не тестирует ее на животных и с любовью разглядывает цветущую землю у себя под ногами. Лучшие ароматы марки — про скромные травы и цветы; особенно хороши горькая и пыльная полынь Assenzio, травянисто-камфарный Mirto и ландыш Mughetto, который пахнет мыльными пузырями и зеленью на римской площади Кампо-де-Фьори.

Целая куртина — так называют ландышевые поляны — майских лесных цветов. Сложно сказать, каким он был в 1847 году, когда его приходилось собирать из других цветочных экстрактов, — в производстве хорошего современного ландыша всегда участвуют синтетические вещества, но сегодня Lily of the Valley хорош как никогда: есть в нем и лимонная свежесть, и зеленые лесные тени, и хрусталь воды, и намек на убийственный яд в красных ягодах.

Западная парфюмерная журналистика уже более десяти лет пользуется понятием «неошипра» — относительно нового семейства ароматов, которые парфюмер Аяла Мориэль еще называет «розовыми шипрами». В некоторых из них, отмечает Мориэль, нет ни капли дубового мха или лабданума — непременных компонентов шипровой структуры, но есть красиво затененная мускусно-пачулевая база с абстрактными древесными нотами и таким же абстрактным цветочным или фруктовым сердцем. «Розовые» они потому, что призваны нравиться миллениалам, но некоторые из них хороши безотносительно целевой аудитории — например, Vespers, ландыш с розой, коричной пыльцой и элегантным шлейфом пачулей. Едва ли не лучшее, что выходило у Rouge Bunny Rouge.

Inflorescence, что с английского переводится как «соцветие», омонимично in fluorescence, то есть «в свечении». Эта нехитрая языковая игра — ключ к аромату Byredo, который представляет собой щедрую, пенную гроздь белых весенних цветов, залитых радиоактивной люминесценцией. Вспомните орхидеи, гардении и ландыши, выросшие на одной ветке в аномальной зоне из красивого научно-фантастического хоррора «Аннигиляция», — и получите инопланетную весну по версии Byredo.

Парфюмерная флора 1990-х отличалась гигантизмом: на фоне сегодняшних цветочных композиций ароматы двадцатилетней давности нередко выглядят как великанские хвощи посреди клумбы с незабудками. Но только не водянисто-зеленые ландыши, прохладные пионы и сирень классического Pleasures, высаженные в стиле регулярного сада, — успокоительно-симметрично. Аромат для перфекционистов: из композиции не выбьется ни один цветонос.

Настоящее название лесного колокольчика, которому посвящен Wild Bluebell, — гиацинтоидес неописанный, или пролеска английская. Он исключительно душист, любит хорошо спрятанные поляны в старых британских лесах и охраняется законом: запрещено рвать его цветы и выкапывать луковицы. Основную опасность для лесного колокольчика, однако, представляет не массовый сбор цветов по весне (как в случае с российскими ландышами), а захват английских садов его близким родственником и нахрапистым молодчиком, пролеской испанской. Она похожа на дикий колокольчик внешне, но при этом совсем не пахнет; лишены аромата и живучие гибриды двух растений, которые, как говорят ученые, вскоре могут вытеснить лесной колокольчик из его экологической ниши. Воспроизвести аромат пролески непросто: зеленая свежесть ландыша парадоксальным образом сочетается в нем с пряным теплом свежей медовой коврижки. Парфюмер Кристин Нажель решает задачу следующим образом — вводит, как вооруженный шприцем молекулярный шеф, в холодную весеннюю взвесь из ландышей и гиацинтов гомеопатическую дозу теплой гвоздики.

White Linen вышел в составе коллекции «Новая романтика» в 1978 году, вместе с зеленым Celadon и белоцветочным Pavilion. Предлагалось все три аромата сочетать между собой, или, как сейчас любят говорить, наслаивать — в этом смысле компания Estée Lauder (сегодня в концерн входит марка Jo Malone London, главный «наслаиватель» современной парфюмерии) стала пионером. Но White Linen, единственный сохранившийся аромат из троицы, был и остается хорош сам по себе — ландыши, ирисы и розы за белыми простынями, взбухающими от ветра, чистота, в которую хочется облечься, как в сияющий доспех. Pure White Linen, фланкер оригинальной композиции, тоже очень хорош — сухой и прозрачный ландышевый «брют».