100 лучших ароматов: благовония

Jaisalmer и Ouarzazate — самые недооцененные из благовонной пятерки Comme des Garçons. У остальных как-то лучше с маркетингом: сверхпопулярные Avignon и Kyoto делал Бертран Дюшофур, а Zagorsk хорошо продается в связи с неизбывным интересом к загадочной russian soul. Jaisalmer же посвящен не самому известному городу посреди Великой индийской пустыни, через который проходит множество караванов, но ни одного туристического маршрута — слишком далеко от условного всего. Между тем Джайсалмер, когда начинаешь изучать вопрос в картинках, оказывается городом небесной красоты. Та же история с одноименным ароматом: пусть им нередко пренебрегают в пользу соседей по коллекции, но он очень хорош — горячий, сухой, шершавый ладан с кедровой щепой.

Не верьте названию, как бы намекающему всем, кто интересуется парфюмерией, чего следует ждать от аромата: «касбá» — крепость в Северной Африке, Северная Африка — Марокко, Марокко — любимая ольфактивная территория Сержа Лютанса, по которой тот гоняет знойные ветры с охапками пустынного песка и специй. Начало у Casbah действительно пряное — черный перец и мускатный орех, но температура стремительно падает — и все затягивает пеленой холодного, влажного ладана. Наблюдать за сменой атмосферного фронта в этой пустыне очень любопытно — еще и потому, что между ее остывшими дюнами, как броненосец в видео Rock the Casbah, деловито шныряет ловкий и симпатичный ирис.

Нота мирры — одна из самых непростых в работе: многим она кажется неуютной, угловатой, странной. Даже дерево, которое производит эту ароматическую смолу, всем своим видом как бы говорит: отойди-ка в сторону. Пахнет мирра мылом, жирными орехами и анисом одновременно — в общем, неоднозначно, так что большинство парфюмеров ее попросту избегают, и лишь единицы выводят на первый план. La Myrrhe — редчайший пример аромата, построенного вокруг мирры, причем блестяще. Природная мылкость ноты в нем подчеркнута альдегидами, которые взрываются на коже волной холодных пузырей. Вскоре под мыльной пеной находишь свежий, хорошо умытый жасмин, а мирра начинает отчетливо пахнуть анисом — не солеными лакричными конфетами из Финляндии, а скорее холодным марсельским пастисом с водой.

Марка Eau dʼItalie была создана владельцами одного из самых красивых отелей в Европе — Le Sirenuse, что в Позитано, к югу от Неаполя. Дебютный аромат, который тоже называется Eau dʼItalie, до сих пор распыляют в лобби, и он в отличие от большинства образчиков отельной парфюмерии действительно хорош. Делал его парфюмер Бертран Дюшофур, который в то время, вероятно, принимал спирулину — настолько зеленой у него получилась «Итальянская вода». А вот Paestum Rose (что переводится как «Роза из Пестума», древнего города на Тирренском побережье) как раз классический «дюшофур», структурно похожий на лучшие ароматы Comme des Garçons — прозрачный, минималистичный, немного грустный ладан с миррой и бледной розой, удобренной пеплом из храмовой жаровни.

У парфюмерии Jo Malone есть узнаваемый стиль, который бывший парфюмерный критик The New York Times Чендлер Берр описал как «a weird quality of light», «странный эффект света». Что он имел в виду: что все ароматы марки прозрачные, проницаемые, с простой и внятной архитектурой и хорошо «отмытыми», очищенными от посторонних шумов нотами. За эту обманчивую простоту Jo Malone часто снобируют начинающие парфманьяки, но попробуй, например, заставить мирру — вязкую, сложную, жирную — крутить фуэте. В Myrrh & Tonka она удивительным образом теряет свой вес, не теряя температуры, будто парит в струе горячего воздуха. Большая и очень техничная работа.

Этот аромат — хороший пример недопонимания, связанного в первую очередь с трудностями перевода. Большинство пользователей «Фрагрантики» и других парфюмерных ресурсов думают о Messe de Minuit как о «мессе в полночь» и надеются — или опасаются — найти в ней церковные ужасы из «Вия»: ледяной ладан, стылый свечной воск и ядовитые поцелуи Панночки. А на самом деле название аромата переводится как «Рождественская всенощная» — cамая, возможно, веселая служба церковного канона, которая празднует победу света над тьмой. Отсюда солнечные цитрусы, золотой мед и корица с рождественского базара, горячие, влажные пачули — дыхание сотен людей, собравшихся в церкви. И очень хорошая мирра, теплая и свежая одновременно.

Простая и красивая, как кусок серого мрамора, вещь — холодный церковный ладан пополам с лавандой. Какие претензии можно предъявить Encens et Lavande? Разве что отсутствие узнаваемых примет марки: нет здесь ни засахаренных фруктов, ни богатых пряностей, ни тягучих смол, которыми знаменит дуэт Сержа Лютанса и парфюмера Кристофера Шелдрейка. Зато есть целое поле лаванды, каменный клуатр с кустами розмарина и зябкий дух заутрени, а все вместе — достоверный портрет знаменитого аббатства Сенанк.

Какой бы аромат нью-йоркской марки вы ни взяли, благовония найдутся везде: сладкий ладанный дымок в гвоздичном Œillet Bengale, холодая мгла, застилающая лесной суглинок, в Iris Nazarena, странные сернистые испарения фунгицидов, которыми окурены цветущие грядки в Aedes de Venustas Signature. Благовония — визитная карточка бренда, c них Aedes и начинали, когда в 2008 году, еще будучи парфюмерным магазином в Гринвич-Виллидже, выпустили аромат вместе с LʼArtisan Parfumeur. То был пряный богемный ладан с черным перцем, и Copal Azur — такой же пряный дым, сделанный тем же автором, — как будто закрывает некий цикл. Этот ладан, правда, меняет Нью-Йорк на пляж: вместе с благовонным дымом вы глотнете морской воды и соленого воздуха.

Парень с рекламы Kingdom of Dreams напоминает Пирамидоголового — самого зловещего монстра из вселенной Silent Hill. Кое-что сходится: головной убор, полностью скрывающий лицо, обнаженный торс и мрачный психологизм обоих персонажей. К счастью, если Пирамидхед любит орудовать тесаком, то герой LM Parfums предпочитает более тонкие материи: в руках у него свечка — и пахнет он великолепно. Хотя и немного печально: холодным церковным ладаном, остывшим свечным воском и самым горьким и дымным ветивером из всех возможных.

Один из самых плотных и непроницаемых ароматов у Tiziana Terenzi — марки, которая в принципе делает матовую, темную, вязкую парфюмерию. Можно ее за это любить или не любить, но, как говорили в «Большом Лебовски», этот ковер задает стиль всей комнате. Вот и здесь: жирный, густой ладан ложится мясляной пленкой на корпулентный табачно-удовый аккорд, а по бокалу ползут тягучие слезки старого коньяка. Понравится поклонникам хорошей арабской парфюмерии.

«Черный афганец» не так страшен, как его малюют. Хорошо это или плохо — зависит от ваших ожиданий. Тому, кто прочитал про «самый убедительный гашиш парфюмерии» и теперь не хочет носить Black Afgano, потому что в метро полно полиции с овчарками, опасаться нечего: в «Афганце» есть липкие и тягучие растительные ноты, но с гашишем их все-таки не спутаешь. Тем, кто хочет расширить свое парфюмерное сознание, лучше попробовать какой-нибудь Kinski и действительно забыть про общественный транспорт. А Black Afgano — красивый и развратный восточный аромат с ладаном, табаком, пачулями и немного «лекарственным» удовым аккордом, напоминающий классический M7 YSL. Как было у группы «Кровосток»: эмоций немного, но эмоции яркие.