О темной стороне фастфэшн говорят уже более десяти лет. За индустрией, в которой тренды стремительно сменяют друг друга, мотивируя людей постоянно покупать одежду низкого качества по низкой цене, стоят низкооплачиваемый труд в рабских условиях и тонны выброшенных вещей на свалках.
Одним из знаковых событий, связанных с фастфэшн стало обрушение здания «Рана Плаза» в Бангладеш в 2013 году, где более пяти тысяч человек шили одежду для Zara, Primark, Benetton и других западных брендов. Подробности о том, что сотрудникам платили по 38 евро в месяц и обязали выйти на работу, несмотря на то что на фасаде здания обнаружили крупные трещины, всколыхнули мир и заставили бренды-заказчики заключить соглашение, обязующее контролировать условия на производствах.
Примерно тогда же фэшн-энтузиасты стали искать альтернативы «одноразовой» одежде, которую покупали, чтобы сделать пару фото для соцсетей. В 2019 году дизайнерки Дарья Шаповалова и Наталья Моденова открыли в Лос-Анджелесе студию контента More Dash, в которой можно было за 10 долларов сфотографироваться для соцсетей в одежде из шоурума. Также появился ряд сервисов, где можно было взять одежду напрокат.
В то же время зародилась идея полностью перенести изделия в цифровой формат — как скины в видеоиграх. Таким образом, дизайнеры получили полную творческую свободу: например, больше не нужно было думать о том, как модель сможет сидеть в платье, полностью сделанном из пластика или металла. Стоимость производства изделия должна была снизиться, равно как и нагрузка на экологию.
Сейчас диджитал-мода становится все более перспективным карьерным направлением. Рынок цифровой одежды может вырасти на 26,6% к 2028 году и достичь 2,5 млрд долларов. В связи с этим в России увеличивается сообщество специалистов и появляется все больше образовательных программ. А в 2021 году запустилась первая магистратура в сфере Fashion Tech на базе СПбГУПТД.
Создательница XR-проектов для фэшн-брендов, основательница команды XR-разработчиков «Рендер завтрашнего дня»
— Кто вообще такой дизайнер цифровой моды?
— Он работает на стыке творчества и технологий, за границами физического мира, он не ограничен гравитацией, свойством материалов и может придумать что‑то далекое от реальности.
— Вы перешли из физической моды в цифровую. Как и почему?
— Во время учебы, в 2010 году, я писала диплом о внедрении нейросетей в швейное производство — тогда они не были широко распространены. Но уже началось незаметное развитие 3D-визуализации одежды, это было топорно и выглядело немного стремно. Симулировать ткань сложно: у нее особенные физические свойства, и раньше это было просто технически невозможно.
В 2014 году начался рост развития специализированного 3D-софта: уже на производстве мы начинали внедрять трехмерную визуализацию — это позволило, например, не отшивать одежду, чтобы представить, как она будет выглядеть на реальной фигуре.
Я была на китайских фабриках: это рынок перепотребления, гигантские ангары вещей, которые не продадутся никогда. На этом фоне в индустрии активно внедрялся цифровой формат, и у меня произошла перемена в сознании. Я поняла, что можно производить одежду, которая нужна людям — в частности, чтобы урегулировать экологическую ситуацию.
В 2019 году началась пандемия, и в условиях локдауна китайским фабрикам, которые годами использовали физические шоурумы, стало сложнее находить клиентов. Нашлось решение: почему бы не перенести 3D-модели одежды в цифровую среду? Если заказчик не идет в шоурум, почему шоурум не может прийти к заказчику?
Мы начали разрабатывать простые цифровые шоурумы под мобильные устройства, чтобы можно было с телефона посмотреть все модели. За последние три года произошел большой технический скачок — сейчас это гораздо более продвинутый продукт. Все развивалось закономерно: софт, экологическая повестка, необходимость быть ближе к потребителю, когда все работает против этого.
— Как вы видите фэшн-тек: он движется в сторону помощника физической моде или станет самостоятельным искусством?
— Я не разделяю эти две сущности, их аудитория может пересекаться. Сейчас нет дефицита одежды. Мы покупаем ее, не чтобы закрыть физиологические потребности, когда нам холодно или жарко, а поддавшись эмоциям.
Понравился дроп — купили. Или мы приобретаем что‑то у бренда целенаправленно, потому что нам нравится то, что он транслирует. В этом контексте цифровая мода помогает донести идею или создать новый добавленный продукт.
— Есть ли аспекты, в которых цифровая мода может заменить физическую?
— Например, не надо покупать одежду для одного фотосета — можно создать цифровую вещь. Самое практичное применение этой технологии — цифровые прототипы. С ними можно посмотреть, как вещь будет сидеть на разных типах фигуры, и, исходя из результатов, принимать решение о запуске линии одежды.
— Какие ваши любимые работы и каким был ваш первый успешный кейс?
— Первым успешным кейсом был виртуальный тур по шоуруму в 2019 году. Это был мобильный VR на смартфоне пользователя, который можно просматривать с помощью кардборда и других бюджетных аналогов шлемов. Брендированные кардборды рассылали байерам в качестве промо, надо было скачать приложение по QR-коду. Международные выставки не работали из‑за пандемии, и такой экспириенс стал способом пригласить в шоурум клиентов из любой точки планеты. Интерактив был минимальный, так как в 2019 году было меньше технических возможностей. Но тем не менее можно было прогуляться по точкам внутри пространства, прочитать информацию о моделях, посмотреть 3D- и фотоконтент.
Еще могу выделить классный проект Fashion Verse. Это полноценный VR-показ, представленный на нескольких неделях моды. В августе прошел опен-кол с Be in Open и Институтом промтехдизайна — мы (команда Анны Tomorrow’s Render Team. — Прим. ред.) выступали разработчиками, и я была куратором. Под нашим руководством 18 брендов создали коллекцию для метавселенной Roblox и интегрировали туда одежду. Мы первые, кто завел российские бренды одежды в метавселенную в серьезном контексте. Даже по запросу «российские бренды в метавселенной» гуглится наша команда.
— Сколько вы зарабатываете на проектах?
— Средняя стоимость наших проектов — от 1,5 млн рублей, это три-четыре месяца разработки. Обычно на проекте работает пять-семь человек. Основной состав команды — три человека, остальных приглашаем в зависимости от задач. Могут требоваться дизайнеры, технические специалисты, иногда бывают неспециализированные задачи, например, видеооператор мероприятия в метавселенной, который отвечает за съемку с камеры трансляции на событии.
При этом специалистов еще немного, а спрос растет, индустрия внутри страны только формируется. Крупные и небольшие бренды начинают заходить в цифровую моду. В общем, работа есть, спрос на нее есть — а кадров пока не хватает.
— Что бы вы порекомендовали начинающим диджитал-фэшн-специалистам?
— Для начала определиться с направлениями. Невозможно сразу выучить весь софт. Я выделяю три: 3D-визуализация, создание видео- и фотоконтента и game ready, дополненные примерки и так далее. Еще я бы посоветовала меньше читать [телеграм-каналы и новости] и больше практиковаться в работе с софтом в выбранном направлении.
— Есть ли у сферы фэшн-дизайна собственное комьюнити?
— Не хотелось бы хвастаться (смеется), но я одна из тех, кто собирает это комьюнити. У нас около 1200 человек, тесный коллектив, постоянные опен-колы, челленджи. Стараемся развиваться. К нам приходит все больше людей из традиционной фэшн-индустрии, и это накладывает отпечаток. Но я всегда стараюсь развить взаимопомощь внутри комьюнити.
— Можете назвать трех лучших цифровых дизайнеров одежды прямо сейчас?
— У Саши Курманина международный уровень, Анна Kreamonz работает с брендами и делает классные работы. Еще мне нравится Татьяна Kai Kai.
— Когда фэшн-тек достигнет пика?
— Думаю, 2023 год будет переломным. Сейчас многое ограничено техническими возможностями, но в Китае изобрели супермикропроцессоры для очков дополненной реальности. Появились микродисплеи с высокой плотностью пикселей, варифокальные голографические волноводы вышли в массовое производство. В виртуальном пространстве событие не зависит от форс-мажоров — ты можешь провести его, когда хочешь.
CEO Fash in, куратор первой в России магистратуры в сфере фэшн-тех от СПбГУПТД
— Чем вы занимаетесь?
— Я сооснователь мультимедийного музея «Люмьер-Холл» в Казахстане, куратор многих NFT-выставок и проектов, а также создатель первой в России магистратуры в сфере Fashion Tech. Работаю вместе с цифровыми художниками, активно их продвигаю и люблю.
— Как вы пришли к диджиталу и фэшн-теку?
— Когда я закончила университет, мы вместе с моей знакомой основали галерею и продавали физические картины. В какой‑то момент открыли департамент диджитал-арта в Нью-Йорке — и стали торговать цифровым искусством еще до появления NFT. Мне всегда было интересно, как продавать диджитал-продукты.
Когда закрутилась история с диджитал-форматами, возможностями цифровой экономики, я заинтересовалась, стала читать, что это вообще такое, какие есть проекты. Когда вернулась в Россию, сделала первое индустриальное мероприятие — большой проект в Петербургском планетарии. Я пригласила стартапы в области технологической моды, и мы провели показ с генеративной графикой, привлекли художников, сделали выставку.
— Вас не пугает то, что в мире диджитала все зыбкое и может исчезнуть?
— Действительно, сложно понять, что из этого канет в Лету и станет просто контентом, а что останется чем‑то знаковым. В условиях огромного потока информации многое теряется. Вызов для каждого — сделать что‑то уникальное, чтобы остаться в истории.
— А где проходит грань между искусством и контентом?
— Какие ваши любимые работы? Каким был ваш самый первый успешный кейс и за сколько удалось его продать?
— На Дубайской неделе моды мы сделали аватар-шоу, собрав художников по всему миру. Под каждое видео автора подобрали аромат, музыку, даже движение пола. Получился своеобразный иммерсивный спектакль с применением графики и погружением в мир цифровых аватаров.
Наверное, самые запоминающиеся — те проекты, которые мы делали со студентами: например, создали цифровую коллекцию для ФК «Зенит» и мерч с дополненной реальностью для «Сбера». Для меня это самые знаковые проекты, потому что мы видели, как молодые ребята выходили за рамки собственных представлений о привычных вещах.
Недавно мы вместе со студенткой создали проект по примерке цифровых свадебных платьев. Было интересно копнуть: оказалось, свадебная индустрия не похожа на привычную моду, там свои правила покупки и продажи.
— Как это будет происходить?
— Виртуальная примерка будет невероятным помощником. Мы все испытываем небольшой страх перед онлайн-покупками, а магазины сталкиваются с высоким процентом возвратов. Поэтому, как только виртуальная примерка будет понятна, доступна и проста, в индустрии произойдет революция — как для маркетплейсов, так и для маленьких брендов. Появится больше возможностей продавать онлайн не только рядом с покупателем, но и по всему миру.
Что касается цифровой одежды, в разное время ее позиционировали по-разному. Сначала говорили: не покупайте физическую одежду для контента, купите себе цифровую — и, грубо говоря, спасете этим природу. Затем в пандемию начали утверждать, что цифровая мода — это потрясающее решение, когда невозможно собрать людей [на презентации одежды], а продавать вещи и проводить презентации нужно. Я уверена, что предпродажи с помощью цифровой одежды сильно помогут и бизнесу, и экологии.
— Какие проблемы есть у фэшн-тека в России?
— Основной барьер — технологии. Части ПО и возможностей мы лишились. Но мы ко всему приспосабливаемся. Поэтому, даже если чего‑то не будет, придумаем абсолютно новые решения.
— Что бы вы порекомендовали новичкам? С чего начать?
— Я бы порекомендовала подписаться на телеграм-каналы, которые занимаются технологиями не только в области фэшн-тека, а в принципе технологиями, следить за теми, кто делает что‑то в AR, VR, CG, 3D-мэппинге, инсталляциях, чтобы понять, что из этого нравится, чем из этого хочется заниматься.
Также мы приглашаем в лабораторию моды и цифрового дизайна в Университет промтехдизайна в Петербурге. Это открытая лаборатория, туда можно прийти, познакомиться с технологиями, посидеть порисовать в VR, даже что‑то напечатать на 3D-принтере.
— Сколько вы зарабатываете, будучи цифровым дизайнером моды?
— Я зарабатываю очень хорошо. Диджитал — это дорого, и проекты могут стоить от полумиллиона до 5 млн рублей.
— Как монетизировать свой труд?
— Можно предлагать резюме студиям, потому что они часто привлекают внешних экспертов, при этом у них есть клиентские наработки. Также важно пополнять портфолио, не бояться коллабораций и вообще делать как можно больше, участвовать даже в не слишком прибыльных проектах, потому что именно так набирается опыт.
— Каким вы видите фэшн-тек через 10 лет?
— Мы научимся покупать меньше физической одежды и больше цифровой. Я верю, что произойдет развитие умной одежды, и то, что сейчас в наработках у спортивных компаний, медицины и оборонки, перейдет к нам в потребительское пользование. Таких вещей в целом будет больше — не только умных часов, но и умных очков, курток. А еще верю, что мы начнем думать об экологии.
* Instagram принадлежит компании Meta, которая признана в России экстремистской. Ее деятельность на территории страны запрещена.
