Новая классика Как научиться понимать музыку Бетховена

«Нечеловеческая музыка»

С одной стороны, с Людвигом ван Бетховеном (1770–1827) вроде бы все ясно: кто не слышал Пятую симфонию («так судьба стучится в дверь»), финал Девятой (гимн Евросоюза и один из самых популярных рингтонов), «Лунную сонату», кто не знает, что к концу жизни композитор оглох? Ленин назвал его «Аппассионату» «изумительной, нечеловеческой музыкой». О том, насколько Бетховен стал частью коллективного бессознательного, говорит известная интернет-байка, правдоподобная в своей абсурдности. Некий замполит, устроивший концерт к юбилею Ленина, велел музыкантам своей части исполнить «Лунную сонату». Нашли три баяна, барабан с тарелкой, одноголосный синтезатор, собрали хор, пригласили начальство. Слушая «Лунную сонату» в исполнении столь мощного состава, начальство удерживалось от смеха, пока не появился чтец со словами: «Какая нечеловеческая музыка!» Подобного не могло произойти ни с Бахом, ни с Моцартом, ни с Вивальди, разве что с Чайковским, еще одним юбиляром нынешнего года.

С другой стороны, из тех же симфоний Пятой и Девятой на слуху лишь самые известные темы, гениальную Седьмую знают уже меньше, а сонаты или квартеты — еще хуже. Тем дальше от подлинного Бетховена представления о нем как об авторе чего-то громкого и пафосного. И хотя Бетховен — из самых часто исполняемых композиторов в мире, ощущение его недопонимания есть и у музыкантов. Не случайно в эти дни с перерывом буквально в неделю в Москве — две программы, авторы которых стремятся услышать Бетховена по-новому. Только что в консерватории сыграли «Героическую» симфонию в переложении для квартета. А 24 мая в Доме музыки — программа «МетаБетховен», где фрагменты его сочинений прозвучат в окружении музыки наших современников, вдохновленной Бетховеном. Ее представят скрипачка Елена Ревич, пианистка Полина Осетинская и артисты Персимфанса — оркестра без дирижера. Этому концерту посвящен краткий путеводитель по музыке композитора.

«Трудноизлечимый»

Классика всегда привлекала рок-музыкантов, и неудивительно, что гитарист Ричи Блэкмор, собрав новый состав группы Rainbow, решил усилить новый ее альбом беспроигрышной «Одой к радости». Пластинку «Difficult to Cure» (1981) увенчала одноименная композиция, представлявшая собой бодрую обработку знаменитой бетховенской мелодии. Однако в свое время, еще в Deep Purple, Блэкмор обошелся с наследием Бетховена куда изящнее, открыв одну из композиций альбома «The Book of Taliesyn» следующим образом:

Даже если вы далеки от мира классической музыки, вы наверняка обрадуетесь, узнав эту мелодию в Allegretto Седьмой симфонии Бетховена. Премьера ее состоялась в 1813 году в Вене под управлением автора, на концерте в пользу воинов-инвалидов. Впервые звучала бетховенская же «Победа Веллингтона, или Битва при Виттории» — сегодня ее мало кто знает, а тогда на фоне успеха «Победы» Седьмая прошла незамеченной. Хотя многие современники оценили ее по достоинству, нашлись и те, кто считал, будто подобную музыку может написать лишь пьяница либо пациент сумасшедшего дома. Из четырех частей симфонии наиболее известна вторая, хотя остальные не менее прекрасны.

«Слишком толстый»

Вряд ли вы задумывались над тем, что скрипичных концертов в несколько раз меньше, чем фортепианных. Посудите сами, сколько концертов для фортепиано и скрипки с оркестром  соответственно сочинено иными великими композиторами: Брамс (2 и 1), Чайковский (3 и 1), Моцарт (27 и 5). В процентном отношении к Моцарту близок Бетховен: он создал пять фортепианных концертов и один скрипичный, зато какой! Забудьте все, что вы слышали о тяжеловесности бетховенских симфоний, — этот концерт словно разговаривает лично с вами, и помпезности в нем нет и тени. Правда, в данном случае особенно важен исполнитель, которому удастся передать эту хрупкость: вероятно, сегодня лучше всех его играет Патриция Копачинская. «Этот концерт стал уже как старый человек — слишком толстым, слишком героическим, что имеет мало общего с духом музыки. Здесь простые и запоминающиеся мелодии, и темп должен быть быстрый, маршеобразный, хотя все играют его очень медленно. Но существуют темпы, указанные со слов Бетховена, и они куда быстрее привычных. А скрипка — как птица, летящая над оркестром». Если вдруг вы заскучаете в середине, то будете вознаграждены в финале: он подарит вам такую красивую и грустную мелодию, что вы едва удержитесь от благодарных слез.

Никто не услышит

В сонатах Бетховена для различных инструментов сохраняется практически та же несправедливая диспропорция: пять — для виолончели и фортепиано, десять — для скрипки и фортепиано, целых тридцать две — для фортепиано соло. Правда, российско-американский дирижер и композитор Николай Слонимский вспоминает о том, как его знакомая Энне Локвуд вызвала на спиритическом сеансе дух Бетховена, сыгравшего свою посмертную Сонату №33. Локвуд была потрясена модернистским звучанием сонаты и даже записала ее на магнитофон, твердо обещав автору, что запись никто не услышит. За недостижимостью Тридцать третьей приходится выбирать из тридцати двух: один предпочтет последнюю, с ее оригинальной двухчастной формой; другой — сонату «Хаммерклавир», Adagio которой само по себе отдельный шедевр; третий — «Патетическую», потому что ее когда-то играли Jethro Tull; четвертый — Двадцатую, которую нетрудно разучить своими силами тому, кто закончил музыкальную школу. Даже на этом великолепном фоне выделяется Пятнадцатая — ее Andante не имеет аналогов в творчестве Бетховена. Если вы все еще сомневаетесь насчет того, было ли у композитора чувство юмора, послушайте эту часть в исполнении Гленна Гульда. Многие пианисты играют ее медленно и печально, а Гульд начисто убирает пафос, лишь чуть ускоряя темп.

Нежелание расставаться

Сонат для скрипки и фортепиано у Бетховена всего десять, но выбрать из них одну для первого знакомства также трудно. Восьмую, с ее невероятной простотой, доступную в записи великих Сергея Рахманинова и Фрица Крейслера? «Крейцерову», давшую название знаменитой повести Льва Толстого и струнному квартету Леоша Яначека, которую та же Копачинская играет с настоящим рóковым драйвом? Четвертую, с ее печальной, как будто просительной интонацией, неожиданной для Бетховена? Последнюю, Десятую, лучше которой, кажется, написать уже невозможно? Нет, все-таки Седьмую. Во-первых, среди десяти это лишь одна из двух, написанных в миноре, а минор сильнее берет за душу. Во-вторых, за щедрость: в большинстве скрипичных сонат Бетховена по три части, и Седьмая вполне могла бы закончиться на скерцо. Однако сверх того композитор дарит нам великолепный финал, придающий чудесной сонате новое измерение.

Гонорар на четверых

«Ты должен радоваться, что играешь хорошую музыку с неплохими музыкантами и получаешь за это еще какие-то деньги! Поверь, скоро настанет время, когда за право играть хорошую музыку тебе придется приплачивать самому!» — прозорливо говорил молодому коллеге Василий Ширинский, второй скрипач Квартета имени Бетховена, одного из лучших камерных ансамблей СССР. «Импресарио считают, что гонорары, которые получает квартет, сравнимы с гонорарами солистов. Однако в квартете четыре человека, а сумма остается почти той же», — соглашался с ним Валентин Берлинский, основатель не менее известного Квартета имени Бородина. Так или иначе, струнный квартет — две скрипки, альт и виолончель — самая изысканная и тонкая, сложная и интересная из форм музицирования. Можно послушать не слишком удачно исполненную симфонию — и получить удовольствие от игры оркестра; в квартете любая неудача стократ заметнее. Поздние квартеты Бетховена — одна из вершин квартетного искусства. Перед этим композитор не писал квартетов почти пятнадцать лет, сделав паузу после гениального Квартета фа минор с подзаголовком «Serioso» — «Серьезный». Несмотря на лаконичность, он невероятно богат музыкальными идеями и сменами настроений, в особенности быстрая часть, интонация которой без остановки мечется между вопросительной и утвердительной.

Без кашля и шепота

К сожалению, публика у нас не приучена к молчанию; дирижер Владимир Юровский — один из немногих наших музыкантов, кто не начнет концерта, пока зал не перестанет разговаривать и листать программки. Четвертый фортепианный концерт Бетховена в этом смысле особенное сочинение: первый в истории концерт, который солист начинает без оркестра, в полной тишине, которой так трудно дождаться от нашей публики. Однако если повезет и вам доведется услышать начало без фонового кашля и шепота, у вас захватит дух и от негромких аккордов фортепиано, и от мягкой поддержки оркестра. Поклонники концерта делятся на две большие группы: одни полагают, что Бетховену следовало бы ограничиться одной первой частью (она длится около 20 минут), другие — что второй и третьей (15 минут суммарно). Если вам понравится весь концерт и вы решите не примыкать ни к одной из групп, можете считать себя истинным ценителем Бетховена.