Премьера недели «Шпионский мост» Стивена Спилберга: живой сезон

А вы поверите, если вам скажут, что 68-летний Стивен Спилберг — трижды лауреат «Оскара», главный голливудский автор и продюсер, создатель «Челюстей», «Индианы Джонса» и «Списка Шиндлера», а также, с высокой вероятностью, самый известный в мире режиссер — опять снял шедевр? Лично я — нет. И ошибусь.

В основе «Шпионского моста» — правдивая история обмена в феврале 1962-го советского шпиона Абеля, арестованного в США, на американского летчика Пауэрса, сбитого в СССР. Та самая, которая превратилась в версии Саввы Кулиша в культовый «Мертвый сезон» — фильм, согласно апокрифу, вдохновивший юного Путина на то, чтобы пойти работать в КГБ. Сегодня президент РФ — одна из ключевых фигур новой холодной войны, и обращение наших извечных потенциальных противников к тому давнему сюжету кажется совершенно логичным. Хотя сам Спилберг уверяет, что политическая конъюнктура его здесь не интересовала. Он просто вспоминал о детстве, когда в школе его учили прятаться под парту в случае воздушной тревоги.

Именно это происходит с ровесником режиссера — сыном главного героя «Шпионского моста», нью-йоркского адвоката Джеймса Донована. Когда-то Донован был обвинителем на Нюрнбергском процессе, но с тех пор занялся делами страховых компаний, что его полностью устраивает. Именно поэтому на него — тихого семьянина — падает выбор, когда становится необходимо подобрать адвоката для открытого процесса над советским разведчиком. Приговор известен заранее, но формальности надо соблюдать. Поначалу Донован в шоке, но со временем начинает чувствовать профессиональный азарт. Например, добивается того, что Абеля не сажают на электрический стул, а всего лишь дают ему тюремный срок. И даже имеет наглость подать апелляцию.

Как уже было сказано, Спилберг — ровесник сына Донована, а значит, тот — чуть идеализированная фигура отца. На такую роль в американском кино не существует артиста более подходящего, чем Том Хэнкс (впервые примерив амплуа в финале «Форреста Гампа», уже в «Проклятом пути» он сросся с ним навеки). В «Шпионском мосте» режиссер гениально комбинирует наработанный актерский шаблон с ключевым архетипом национальной культуры — Аттикусом Финчем, отцом-адвокатом из «Убить пересмешника», чья киноинтерпретация, созданная Грегори Пеком была признана в Штатах «важнейшим положительным героем всех времен». Финч тоже выступал на заранее проигранном процессе, защищая слабого одиночку против социума, и его фиаско оказывалось мощной моральной победой.

Впрочем, было бы наивно считать, что Спилберг удовольствуется пересказом чужих сюжетов. Все вышеизложенное — только прелюдия к основному действию. Когда Абель оказывается за решеткой, Донована вызывает к себе всесильный директор ЦРУ. Он не приказывает, но просит мирного адвоката отправиться в разделенный Берлин и договориться об обмене его бывшего подзащитного на сидящего в советской тюрьме американского летчика. Тот соглашается.

В последние годы в мире снимается все больше фильмов о спецслужбах, от боевиков до комедий. Романтизация образа бойца невидимого фронта — неминуемый результат. Однако «Шпионский мост» стоит особняком: его герой — не шпион и не борец со шпионами, а просто хороший человек. «Это не профессия», — принято отвечать в таких случаях с непременной презрительной ухмылкой. Да как сказать. Реальный Донован, вовсе не будучи суперменом, превратил свои качества — твердые моральные принципы, бескорыстие, отвагу — в профессию. Он стал переговорщиком в делах об освобождении заложников и спас немало жизней. А началось все с Берлина (дальше спойлер, но не для тех, кто знаком с историей): там Донован вдруг заартачился и решил потребовать в обмен на Абеля не только Пауэрса, как было договорено с самого начала, но и ни в чем не повинного американского студента, которому вменяют шпионаж. Трудно поверить, но, по сути, герой этого шпионского триллера — правозащитник.

Напротив, американские и советские разведчики выведены в фильме без малейшего сочувствия. В частности, Михаил Горевой безупречно органичен в роли гэбэшного чина, ведущего под водочку лукавые переговоры с американским лопухом без теплого пальто и с перманентным насморком. У таких, как он, ни страха, ни упрека, ни совести. Только будучи обезоруженными и беспомощными, они превращаются из идеальных машин в людей. Самая поразительная трансформация происходит с Абелем. В его защиту (по меньшей мере с американской точки зрения) не существует ни одного аргумента — враг есть враг. Но Спилберг показывает немолодого человека, который с явным облегчением принимает свою судьбу: по меньшей мере в тюрьме он может заниматься любимым хобби — живописью. Конечно же, краски ему достает не кто иной, как Донован. 

Если работы Хэнкса или Горевого — типовые качественные портреты первоклассной голливудской выделки, то британец Марк Райлэнс, многократный лауреат театральных премий «Тони» и «Оливье», а также герой тончайшего «Интима» Патриса Шеро, в роли Абеля творит настоящие чудеса. Его сдержанный юмор и чувство собственного достоинства — аргумент совершенно иррациональный и все же ключевой в споре о «своих» среди «чужих». В фильме Спилберга нет ни тех ни других. Собственный выбор — быть или не быть человеком — волен совершить любой, русский он или американец, восточный немец или западный. Ведь то, на чей он играет стороне, решает случай. Практически жребий, орел или решка. Недаром Абель получает и передает зашифрованные сообщения, спрятанные в полую монету, доллар. А его вынужденный антипод Пауэрс прячет в кармане точно такой же доллар, в котором спрятана отравленная игла — для самоубийства на случай провала.

Образная система фильма предельно прозрачна. Его герои не только платят друг другу одной монетой, но и живут в одном городе, будь то Нью-Йорк или Берлин. Кульминация происходит в столице, которую разделила стена — ее возводят на глазах героев (и зрителей). Говорящим символом становится Глиникский мост, на котором снималась картина, — ради этого его перекрывали на несколько дней, а на площадку контролировать процесс приезжала сама Ангела Меркель. Неудивительно, что в Берлине разворачивается и действие пятого сезона самого современного из шпионских сериалов, американской «Родины». Там даже играет тот же прекрасный немецкий актер Себастьян Кох, до того прославленный драмой «Жизнь других». Сравнения двух исторических эпох не избежать. Так о чем хотел нам сказать Спилберг, погружаясь 1960-е при помощи своих виртуозных декораторов, художников по костюмам, оператора Януша Каминского и помогавших с диалогами братьев Коэн?

«Шпионский мост» — не предостережение, не напоминание, не угроза. Но и не сладкий сеанс ностальгии, хотя старомодный ритм картины отсылает к лучшим триллерам околовоенной поры. Скорее размышление о тех временах, когда железный занавес разделял людей, в сущности похожих друг на друга, способных найти общий язык. За все время действия этой длинной и запутанной истории всем ее участникам, включая самых несимпатичных, удается избежать жертв и достигнуть приемлемого хеппи-энда. Даже когда противник сбивает военный самолет-разведчик, пилот остается в живых, а по прошествии некоторого времени благополучно возвращается домой. Можно увидеть в этом призыв к разумному компромиссу, а можно — нормальную человечность: Спилберг все-таки не только отличный режиссер, он еще настоящий гуманист. Потому и запомнил самое важное. Да, была стена, был занавес. Но также были мосты, которые никто не торопился сжигать.