Премьера недели «Под электрическими облаками»: вышел Герман из тумана

Россия, 2017 год. Улицы, парковки, музеи и рестораны не изменились, но окутаны плотным туманом, который красиво подсвечен холодным неоновым светом. Рекламу теперь проецируют прямо на небо, где никогда не рассеиваются тяжелые, низкие облака. Вдоль берега, напоминающего берег Финского залива, дует порывистый ветер. У замерзшей воды бродят люди, которым трудно себя выразить. Кто-то из них, имея вполне конкретный вопрос, не знает русского языка, чтобы его задать, кто-то болен, но большая часть, откровенно говоря, не вполне понимает, что хочет сказать и зачем. Слова произносят медленно, слегка неестественно, немного невпопад. Голоса почти у всех сосредоточенны и полны безотчетной тревогой, разговоры складываются трудно — каждый как будто все время думает о своем. Иногда у героев неожиданно идет носом кровь. Кажется, все ждут войны.

В центре семи новелл, составляющих фильм Алексея Германа-младшего, — призрачный силуэт авангардного небоскреба, который на упомянутом берегу должны были построить, но не достроили. Спонсор-идеалист умер, деньги закончились, один архитектор ушел с головой в семейную жизнь, другой так и не пришел в себя с тех пор, как строительство заморозили. Теперь конструкция немым укором высится посреди тумана и вызывает вопросы. Вокруг из песка выступают обломки империи — каменные головы заносит снегом, одиноко возвышается статуя Ленина, простирающая руку в сторону едва различимого при пасмурной погоде горизонта. Это первый фильм режиссера, в котором действие не перенесено в прошлое, — о сегодняшнем дне он рассказывает, отстранившись от него условным зазором в два года. Это также первый его фильм, снятый после смерти отца, отношения с которым здесь выстроены похожим образом, — Герман-старший, как парадоксальная фигура влияния и умолчания, безусловно, присутствует в материи фильма, и фильм от него тоже пытается отстраниться с помощью разных зазоров и оговорок. «Папа ваш был почти богом — что ни делал, во всем побеждал. Но теперь другое время, и боги теперь другие», — сообщает наследникам недостроенного дома юрист, объясняя, что их отец, спонсировавший этот удивительный проект, был нечист на руку, так что наследство, которое после него осталось, — скорее тяжелое бремя, чем благословение.

Подобно своим героям, режиссер здесь ни в чем не идет до конца: выбрав дробную структуру и фрагментарный метод рассказа, все важные темы он поднимает, чтобы затронуть их по касательной и продолжить повествование с другой точки, переключившись на новый сюжет. Как будто каталогизирует страхи и сожаления, составляющие его собственное ощущение современности. Юристов, наследников, случайных прохожих и остальных причастных к этой истории героев объединяет не столько общее место действия, сколько заполонившие это пространство призраки. Одни не хотят продавать останки чужой мечты, другим снятся тягучие сны про мертвецов из недалекого прошлого. Третьи и вовсе ходят в дореволюционном гусарском мундире, как герой Мераба Нинидзе, кандидат наук, застрявший, как и все здесь, на странном перепутье: в одну минуту он занимает у приятеля деньги на новый «три-дэ-ноутбук», в другую — идет защищать от современной застройки «исторический луг» при музейной усадьбе, где работает экскурсоводом. Современная застройка в германовской системе координат — вне всякого сомнения, вещь, не вызывающая доверия, — тут представлена сюжетообразующим остовом того самого небоскреба, скучной парковкой и панельными многоэтажками. Под такую застройку точно ничего отдавать не хочется. Правда, в том умозрительном пространстве исторических лугов, которое так или иначе почти все в фильме «Под электрическими облаками» пытаются уберечь от вторжения будущего, жизни тоже осталось немного. И неясно, что им здесь спасать, кроме красивых декораций авторства Елены Окопной.

Еще в первой сцене закадровый голос заботливо вписывает героев фильма в художественную традицию: «Этих людей всегда было принято называть «людьми лишними», а теперь и вовсе называют статистической погрешностью. Но как-то так устроено, что почти ничего в мире без этих людей не происходит». Не очень хочется спорить с автором многочисленных колонок про коллапс русской культуры, но справедливости ради: возможно, именно в то время, когда эти грустные люди размышляли, как связать прошлое с настоящим и что делать с каркасом здания, не оправдавшего надежд, а то и просто сидели, в смутной тревоге всматриваясь в свинцовую гладь залива, в окружающем мире без них как раз случилось все самое интересное.