Хорроры «Оно»: хоррор про секс и мертвецов, который ломает законы жанра

Девятнадцатилетняя школьница Джей начинает встречаться с парнем из соседнего городка. Парень немного нервный. «Он все время думает о своем, словно меня и вовсе нет рядом», — жалуется девушка своей сестре, и она права. Когда через пару свиданий они переспят в его машине, выяснится, что мысли ухажера были заняты странными мертвыми людьми, которых он постоянно видел вокруг. Теперь, после секса, он передал эту способность ей. Знакомые и нет, покалеченные и не очень — мертвецы появляются неожиданно, идут к ней, а когда подходят достаточно близко, пытаются убить. «Они очень медленные, но не тупые», — предупреждает горе-любовник, извиняется и объясняет, что теперь от него эти зловещие трупы отстанут, а самой Джей надо просто переспать с кем-то еще, чтобы передать проклятие дальше. Но не все так просто.

«Оно» начинает с того, что ломает одну из привычных условностей хоррора: монстр, природа которого никак не объясняется, не ведет себя по законам, озвученным в фильме. С точки зрения жанра это может показаться дурным тоном: сочувствовать и переживать сложнее, когда тебе не рассказали все правила игры. Но на самом деле так интереснее. Перепуганные дети сами не понимают, как это должно работать: половина поначалу и вовсе не верит в происходящее, а когда они начинают пытаться противостоять, то ведут себя совершенно по-идиотски. Режиссер Дэвид Роберт Митчелл охотно это признает: когда его спрашивают в интервью про сцену ловушки, которую придумали герои, он радостно восклицает: «Это самый дурацкий план на свете!» Страх, извлекаемый из сюжетных поворотов, Митчелла интересует меньше, чем волнение, которое он выжимает из зрителя тревожными круговыми панорамами, долгими паузами, медленным ритмом и прочими традиционными техническими инструментами. Растерянность героев тут важнее, чем опасность, которая надвигается на них из-за угла — эта растерянность и передается зрителю, она и держит его в напряжении.

В своем предыдущем (дебютном) фильме Митчелл тоже показывал взрослеющих подростков, терпеливо разбирая на шестеренки механику отношений школьников. Это было, если честно, довольно скучное зрелище, но зато теперь «Миф об американской вечеринке» кажется впечатляющей подготовительной работой. В «Оно» автор с удивительной легкостью вплетает хоррор в традицию фильмов про американских школьников, обустраивая экранный мир под свой вкус. Добавляет ходячих мертвецов, убирает точные даты, по черно-белому телевизору в гостиной пускает фоном старую голливудскую фантастику, дает в руки героине электронную книжку, сделанную из пудреницы шестидесятых годов (специально чтобы не отсылать к конкретному времени действия), а привычную сцену школьного свидания в бассейне (такая была и в «Мифе») превращает в сеанс экзорцизма. Подростки при этом остаются подростками: цитируют «Идиота», не умеют стрелять, ночуют вповалку друг у друга в гостях и больше всего на свете хотят с кем-нибудь переспать. «Ты чувствуешь что-то новое?» — с надеждой спрашивает влюбленный мальчик у безразличной девочки после секса, и этот вопрос звучит свежо, когда становится двусмысленным: мальчик, конечно, имеет в виду демонов, но ему очень хотелось бы, наверное, услышать что-то и о любви.

Фильм, впервые показанный в Каннах, а после этого выпущенный в США четырьмя копиями, в прокате внезапно стал хитом — спустя две недели число экранов увеличили до тысячи с лишним, и на сегодня он при бюджете примерно в 2 миллиона долларов заработал внушительные 14,5. Российские дистрибьюторы его сначала не собирались покупать вовсе, но вовремя опомнились, и теперь лента Митчелла, которой — видимо, от растерянности — дали нелепое локализованное название «Оно», дополненное слоганом «Следует за тобой», стартовала в российских кинотеатрах. Стартовала «хуже, чем ожидали», и ничего удивительного в этом нет, потому что при всех своих достоинствах «It Follows» — довольно редкий и несуразный зверь. Как с ним работать, не совсем понятно. Сарафанное радио тоже легко может сыграть против него: те, кто пойдет на это кино из любви к жанровым канонам, скорее всего, получат совсем не то, чего ожидали.

Смотреть «Оно» скорее интересно, чем страшно. Конечно, это не разговор, затеянный, чтобы предупредить подростков о последствиях незащищенного секса. Митчелл пытается перенести на экран все страхи, связанные с взрослением и незащищенностью жизни вообще, — его фильм гораздо спокойнее, чем, например, «Кэрри», но говорит он о том же, хоть и с совсем другой интонацией, более тихой и ироничной. Беспричинная тревога на фоне двухэтажных домов и спокойных улиц воплощается с помощью простой, но доходчивой метафоры: где-то за кадром, где-то на дальнем плане, где-то за стеной смертельная опасность уже материализовалась и медленно движется в твоем направлении. И ты даже не знаешь, что это такое. И можно сбегать от этой твари раз за разом, но никто уже не объяснит, как избавиться от нее навсегда и снова стать беспечным ребенком, у которого никаких проблем не было. Страшно не столько то, что эта штука может тебя убить, сколько то, что тебе теперь придется жить с ней оченб долго. Возможно — всегда. И, видимо, это и есть взрослая жизнь.