Каркоза Финал второго сезона «Настоящего детектива»: разбирайтесь сами

Второй сезон «Настоящего детектива» закончился еще мрачнее, чем начинался. Мужчины погибли, не потеряв достоинства, женщины выжили и сбежали в Венесуэлу, в честь детектива Вудроу, который так любил по ночам гонять на мотоцикле, назвали хайвей. Благо хайвеев теперь в этой местности прибавится, так как главные злодеи добились своего и уже строят очередную дорогу на земле, за которую отдал свою сомнительную, но полную благих намерений жизнь бандит Фрэнк Семион.

Большинству уже надоело следить за делом Бена Каспера из первой серии, но для тех, кому это важно, объяснили: его убили те самые брат и сестра, которых Каспер обидел еще в детстве. Эти двое появлялись мельком в нескольких сценах, точно так же, как и макаронный монстр в первом сезоне, — но если там создатели как следует позаботились о том, чтобы мы запомнили лицо зловещего отшельника, то тут для этого времени не хватило. На то, чтобы утрясти все вопросы, оставшиеся к финальному эпизоду (если у вас они тоже остались — вот подробный дисклеймер в стиле «а напомните, кто этот мужик и почему важно, что у него рыжие волосы?»), шоураннеру Нику Пиццолатто и так потребовалось восемьдесят шесть минут вместо стандартных шестидесяти. Существенная часть этого времени ушла на безвкусную лирику, которую можно было бы и подсократить: только представьте, как было бы здорово, если бы Фрэнк Семион прощался со своей женой Джордан молча. Но чего мы, с другой стороны, хотели? «Каждый получает мир, который заслуживает». Когда сценарист решает писать свой сериал за год и в одиночку, расставшись с хорошим режиссером, который, очевидно, внес существенный вклад в прославивший его первый сезон, не стоит ждать чудес. Хотя HBO ждали — и не то чтобы совсем промахнулись: те 2 миллиона 73 тысячи человек, которые сели в воскресенье смотреть заключительную серию, ждали их тоже.

Видимо, чудес мы не заслужили. Громкий слоган второго сезона после финальной серии трудно не воспринимать как личное заявление Пиццолатто, который явно перенервничал в ответ на критику, обрушившуюся на шоу в прошлом году. Феминисткам не хватало убедительных женских персонажей? Ок, в конце все главные герои-мужчины умрут, а две женщины — останутся и пронесут новорожденного ребенка на руках мимо статуи Девы Марии. Излишне философские диалоги? Не проблема — можно оставить их многозначительными и без всякого серьезного философского подтекста. Много лишней мистики? Хорошо, мистику можно заменить на отсылки к истории царя Эдипа и раздать для пущей убедительности всем персонажам по неразрешимой проблеме с отцом. Журналисты гадают, что там случилось с Кэри Фукунагой? Да ничего такого не случилось, но если вам правда интересно — то в третьей серии есть один отвратительный персонаж, который довольно сильно на него похож. Делайте свои выводы сами.

В то, что второй сезон прыгнет выше своей головы и в финале отыграется за все недостатки, очень хотелось верить даже вопреки здравому смыслу, как теперь хочется верить, что уже анонсированный Майклом Ломбардо с HBO возможный третий возьмет реванш за эту неудачу. Несмотря на всеобщее недовольство критиков, рейтинги по сравнению с прошлым годом упали не сильно, но смотрели «Детектива» совсем по-другому: если раньше аудитория в едином порыве сходила с ума и строила теории, чтобы докопаться до сути происходящего на экране, то последние два месяца теории придумывались от скуки, а статьи писались в основном с целью упорядочить бардак, который все это время творился в сюжете.

Все разгадки в итоге оказались на своих местах, но это приносит мало удовлетворения. Невнятный детективный сюжет не худшее, что может случиться с фильмом, сериалом или книгой. «Врожденный порок», «Твин Пикс» или «Большой сон» тоже придется пересмотреть несколько раз, чтобы разобраться в том, что конкретно там случилось, — но никто не пересматривает «Врожденный порок», «Твин Пикс» и «Большой сон» ради сюжета. За несколько стоящих диалогов и пару персонажей, которых успеваешь по-настоящему полюбить, сюжетные нестыковки легко прощаются — это, казалось бы, очевидно. И тем не менее финальный акт «Настоящего детектива» упорствует в своей непрошибаемой серьезности.

Под конец, когда главные герои начинают один за другим умирать при разной степени символичных и многозначительных обстоятельствах, их, конечно, жаль, но скорее как-то по-товарищески — за то, что они все это время так сильно страдали, несли чушь и жили в мире, где никому не позволено не то что быть счастливым, а даже рассмеяться или проявить самоиронию. Еще жаль множество красивых, но недоработанных или попросту не сработавших идей и приемов. Фаррелл, Вон, МакАдамс и Келли Райлли выжимают из собственных ролей все что могут, но, кроме Эни Беззеридес, ни один персонаж не доходит до преображения, которое бы достойно искупало семь серий мучения. Продуманная полифония рифмованных линий четырех главных героев, которая развивалась все это время над сюжетом, теряется за счет того, что между самими героями вплоть до финала нет почти никакой динамики. Каждый носит свои проблемы в себе, не позволяя другому внести в его жизнь какой-то существенный вклад. Особенно в этом смысле обидно за краткий и нераскрытый роман Велкоро и Беззеридес, которые могли бы много чего впечатляющего друг другу сказать, но, кажется, оказались вместе лишь для того, чтобы у Беззеридес в последних кадрах остались на руках документы, ребенок и еще один повод отомстить миру за вселенскую несправедливость. Весь сезон сериал не мог выбрать, чем хочет стать — детективной историей или многофигурным психологическим портретом, — и в итоге не стал ни тем ни другим, потому что на все сразу у авторов элементарно не хватило времени и сил.

Пиццолатто, кажется, это тоже понимает. Такое чувство, что развязка была написана в припадке паники как истеричная попытка извиниться за все, что было до, — в финале Эни Беззеридес заканчивает рассказ, разложив по стопочкам на кровати отельного номера все вывезенные из Винчи компрометирующие документы, и сообщает сидящему напротив журналисту из Times: «Теперь это ваша история, разбирайтесь сами».

Разбираться и правда придется — неудовлетворенных ожиданий хватило бы на новый сезон. Три разных госведомства, два крупных дела, четыре героя, десяток побочных линий — Пиццолатто явно переоценил свои силы, когда надеялся утопить всю махину сюжета в мрачной атмосфере, заунывной музыке и обобщающих вертолетных планах дорожных развязок. Атмосфера многое спасала в первом сезоне, но для того, чтобы убедительно ее выстроить, нужна филигранная командная работа — и, видимо, при целой группе режиссеров, которые ставили разные серии по сценарию писателя, принимавшего все финальные решения, выдержать этот хрупкий баланс не удалось. Трудно не скатиться до очевидной метафоры: автору, выступившему в стиле Раста Коула, здесь очень нужен был свой Марти Харт. Приземленный ворчливый оппонент, который пришел бы в гараж, где развешаны по стенам бесконечные бумажки, улики и газетные вырезки, как следует с ним обо всем поспорил и предложил бы сделать лицо попроще.