«Слюни», Oat Oaks, Phantom Patrol и другие группы из Волжского

Marks Bar

За последние пару лет вокруг Волжского сформировался своего рода миф — дескать, в этом провинциальном городке процветает удивительно слаженная инди-сцена и аномально яркая, подинамичнее, чем в иных миллионниках, музыкальная жизнь. Миф, в общем, основан на реальных событиях — сложно найти в России другой город такого размера, где за год успело бы выступить столько групп, начиная от Summer of Haze и заканчивая заокеанскими гастролерами Dirty Beaches. Центром всей этой бурной активности является функционирующий по принципам DIY-культуры Marks Bar, который возник в результате дружеского союза Олега Котрунова, независимого промоутера, всегда тяготевшего к новой отечественной музыке, и Александра Забуниди, изначально занимавшегося волжским панк-хардкором. Организовав несколько совместных мероприятий на разных арендованных площадках, они подумали, что слишком долго «кормят местных буржуев», и решили создать свое собственное заведение. На данный момент Marks Bar объединяет в себе кофейню, дискуссионный клуб, выставочную галерею, лекционный зал, шоу-рум и концертную площадку, основанную на трех принципах: правильный панк, правильная экспериментальная музыка, правильные танцы. Бонусом — пинг-понг, видеопоказы и прочие радости.

«Волжский — это странное и по-своему очень прикольное место. Это как бы пригород Волгограда, но реально он более прошаренный и передовой. Местная публика более открыта к новаторству и экспериментам в музыке. Такая ситуация наблюдается еще с 90-х, когда именно Волжский стал чуть ли не столицей стрейт-эйджа и хардкора. Да и сегодня многие артисты первого инди-эшелона вслух нам говорят, что по ощущениям у нас в клубе настоящая Европа и так далее. Отмечу, что американо-европейские музыканты, например Jucifer и Dirty Beaches, говорили, что концерты у нас проходят даже лучше, чем у нехристей. И нам, конечно, это было очень приятно слышать. Это окрыляло и способствовало дальнейшему развитию.

Хотя, откровенно говоря, круг музыкантов у нас не такой большой. Около «Маркса» тусят с пяток наших групп и публика в районе ста двадцати человек (это тот максимум, который нам удавалось собирать). Остальные места, клубы, промогруппы и прочие реалии мы воспринимаем как собственных антиподов. Восприятие это спокойное и осознанное. Мы ни с кем не воюем, не конфликтуем, но и единомышленников рядом не видим. Есть штучные люди и явления, с которыми мы с радостью сотрудничаем. Например, это музыкант и промоутер Виталий Стромчинский, Галина Жданкина, с помощью которой мы делаем фестиваль умного кино. Волжские и волгоградские музыканты, которые нам близки, играют либо навороченный экспериментал, психоделик, авант-хер-пойми-чего, либо панк-хардкор. За что их и любим.

Площадок толком в Волжском нет, все очень плохо. Мои друзья (с которыми, собственно, мы и создавали Marks) делали замечательный фест на открытом воздухе — «Все вместе». Это был многодневный и многолетний политизированный панк-фестиваль, куда приезжали десятки очень крутых музыкантов и ребят. Сейчас проект приостановлен. Те иностранные и русские музыканты, что приезжают в Волгоград и Волжский, нам либо не интересны, либо лучше бы они не приезжали, лол. Мы давно считаем и действуем из принципа: «Хочешь движа и праздника? Устрой его сам себе». Тем и живы. Студии, репетиционные базы — ничего этого толком нет. Все, что есть, — это плод героических усилий штучных энтузиастов. Честь и хвала этим людям! Волжский и Волгоград — крайне глубокая и депрессивная провинция. В этом городе тяжело, но жить можно. Хотя многие либо свалили, либо сваливают, либо хотят свалить. Москва, Питер, Марс, Аргентина… Куда угодно! На своем примере могу сказать, что третий месяц работаю в Москве, и не было ни дня, чтобы я вспоминал добрым словом Волжский. Если бы чисто житейская ситуация, связанная с семьей и средствами для существования, не была такой удручающей там, в Волжском, то в «Марксе» уже выступали бы Ник Кейв и Crystal Castles. Шучу».

Oat Oaks

Oat Oaks — это волжанин Вадим Золотухин, известный по участию в, наверное, самых заметных группах города: Stress (едва ли не лучшая отечественная краут-группа, впрочем, в прошлом году распавшаяся) и Colonial Hunter. Сольный проект он придумал, побывав на одной сцене и проведя несколько дней с канадцем Dirty Beaches и американским дуэтом Tonstartssbandht — год назад все они давали серию совместных концертов в Волжском и Ростове-на-Дону. Вернувшись из тура домой, Золотухин заболел и почти неделю не выходил из дома; именно тогда и была записана первая композиция «Овсяных дубов». Свое творчество в рамках Oat Oaks автор сравнивает с процессом медитации: «Мне просто нравится приходить домой поздно ночью, на границе сна и не сна, и импровизационно что-то наигрывать и записывать, а потом долго сидеть, выбирать, сводить и крутить ручки». Композиции рождаются после встреч с другими людьми, у каждой есть своя история; музыка Oat Oaks есть своего рода коллекция событий, у каждого из которых свой звук: мечтательный эмбиент, сумрачный дроун, загадочный дарквейв и так далее. К слову, недавно Золотухина пригласили в московскую студию Powerhouse, так что не исключено, что следующий релиз Oat Oaks выйдет именно там.

«Всю жизнь в Волжском была крепкая тусовка, намного крепче, чем в Волгограде. Даже первая стрейт-эйдж-хардкор-группа России появилась здесь — и многие мои друзья и многие люди, активно занимающиеся различной околомузыкальной деятельностью, выросли из панк-рока, как, впрочем, частично и я. Здесь многие понимают, что музыка и все эти движухи, обмен энергией, самовыражение — лучшее, что может быть.

Музыкальную тусовку Волжского можно условно разделить на два круга — вокруг «Маркса» и вокруг кафе «Веранда» на городском пляже. На «Веранде» в основном делают ночные рейвы раз-два в месяц, в то время как в «Марксе» происходит много чего разного: концерты, вечеринки, лекции, кинопоказы, даже театральная постановка была недавно. В прошлые выходные на «Веранде» был последний рейв, но я уверен, что круг, образовавшийся вокруг нее, никуда не исчезнет. Ну и, естественно, эти круги наши очень пересекаются. «Макс» появился два года назад, а до этого все-все было на «Веранде», либо приходилось ехать в Волгоград, чтоб жахнуть концерт. В принципе, это очень близко — пятьдесят минут на маршрутке, — но когда ты привык попадать из любой точки Волжского в любую другую точку города за десять-пятнадцать минут, это уже кажется серьезным расстоянием. Хотя все же дело совсем не в расстоянии и не во времени, а в том, что в Волжском почему-то почти всегда концерты намного душевнее проходят, с очень хорошим энергетическим зарядом. Ну и волгоградские ребята совсем не ленятся приезжать к нам. Эти круги около «Маркса» и «Веранды» на 35–40% состоят из них. Некоторые едут даже из самых дальних районов.

Немаловажным фактором является то, что почти все хорошие события в Волжском проходят на более-менее независимых площадках; «Маркс» и «Веранда» всегда держались на полном DIY и никогда не были баром-клубом в полном понимании. Никакой охраны, никакого персонала; мы сами себе и кассиры-билетеры, охранники и бармены. Самоорганизация тут в основе всего. Конечно, не все это понимают, но хватает толковых людей, чтоб можно было делать что-то хорошее. Например, мои друзья несколько раз делали панк-фестивали в пригороде Волжского, в поймах, на турбазах; с ночными дискотеками, футбольными зарубами и лекциями. Были команды из Иркутска и Красноярска, из Белоруссии, Польши и даже Америки. Ну и слушатели, конечно же, тоже приезжали из самых далеких городов. Фестиваль назывался «Все вместе».

Сейчас у нас появилось много всего, и многие ругаются и хотят большего, но так в любом городе. Всегда хочется большего, никогда не бывает, чтобы все были довольны, и никогда не бывает все идеально. Я просто научился воспринимать весь этот набор неидеальных мелочей как идеальную жизнь, понимая, что глупо ждать чего-то и что все, что действительно нужно, уже дано и уже здесь. И хорошо, что ты сам здесь, и даже хорошо, что ты просто есть. У нас достаточно репетиционных баз с приемлемыми ценами и оборудованием, но вот со звукозаписью всегда не очень было. То есть, конечно, что-то было всегда, но либо очень дорого, либо плохо. Тогда я понял, что просто должен сам со всей этой звукозаписью разобраться, и вполне справился. И все музло Colonial Hunter, Stress, сольное музло Джейхуна (напарник Золотухина по вышеназванным группам. — Прим. ред.), ну и свое, конечно, было записано с бюджетом, стремящимся к нулю, на уровне, которому я вполне рад.

Немного грустно, что маловато людей, которым нужна хорошая музыка. Хотя, с другой стороны, в Москве, например, намного больше интересующейся молодежи, а на концертах при этом часто бывает намного жиже и спокойнее, так как слишком много всего проходит постоянно и людей уже ничем не удивишь. Так что тут не очень хорошо, но я не знаю, где лучше. Поэтому будем считать, что тут хорошо».

«Слюни»

Душераздирающая и тоскливая группа из одного человека возникла в 2011-м, когда ее создателю Владу Джихаду было только пятнадцать лет. Он записывал разношерстные демо — преимущественно в стол — и даже дал один квартирник, на который пришел от силы десяток друзей. Так могло бы продолжаться до бесконечности, но однажды музыкант столкнулся с таким «страшным явлением», как женщины, и, в частности, с тем, «каким жестоким и дискогнитивным может быть их поведение»; отсчет новейшей истории «Слюней» можно вести с весны 013-го, когда после тяжелого и крайне болезненного расставания с девушкой была записана EP «Педофил». Дальше — печальнее: спустя полгода в результате попытки покончить с собой Влад попал в лечебницу, а затем, «искупавшись в перегное советской карательной психиатрии», записал альбом «Дурное влияние» — русскоязычный суицидальный нойз о дружбе с самим собой, травмах и ошибках юности. Песни вдохновлены российской похоронной культурой — «пусть многие находят ее уродливой и местами даже кощунственной, в этом уродстве можно увидеть и нечто прекрасное, весь невыразимый экзистенциальный ужас и безысходность в своей высшей точке». В данный момент музыкант готовит обновленную концертную программу «с элементами перформанса и цыганского маниакально-депрессивного цирка».

«По статистике, Волгоградская область — самый депрессивный регион России (и спайсуха тут самая ядовитая). Пустыри, поросшие полынью и обломками бетонных свай, туберкулезный диспансер в самом центре города, разбросанные в произвольных местах заброшенные военные захоронения, похожие на заложные могилы. Парк в спальном районе, в котором нашли раскромсанные останки двух девушек; мост через пересохшую пойму, на котором средь бела дня покончил с собой парень; конечная маршрутки, на которой знакомой девочке, студентке, мусоровоз переехал голову. А вот окраина города — здесь, за переездом электрички, в жилом дворе, в ночь на девятое мая двое парней в пьяном угаре затолкали в задницу своему другу-гею три пивные бутылки и после размозжили голову камнем.

Музыка тут рождается соответствующая — большинство местных инди-музыкантов пишут постпанк, колдвейв, нойз и эмбиент. И основная часть тусовки располагается в Волжском, который является городом-спутником Волгограда, но больше похож на большой отдельный его район. Музыкальная тусовка очень небольшая, и людей, которые ее делают, можно пересчитать по пальцам если не двух, то уж точно четырех рук, но от этого вся движуха делается только сплоченней. Среди самых интересных можно назвать Вадика Золотухина, за спиной которого крутейшие группы региона — Colonial Hunter, Stress и ныне его сольный проект Oat Oaks. На слуху — задорные гаражные панки Inside The Mind, существующая где-то в параллельном измерении мрачная стена звука Phantom Patrol, от которой недавно отслоился призвук Highway Nightstalker, безусловно зверский черный панк «Мудь». Из совсем молодых примечательны холодные ностальгические СКМ-90 и Microwave Popcorn, которые в марте дали замечательный совместный гиг.

Центром движухи, своеобразной воронкой, в которую планомерно затягивает всю локальную сцену, можно считать бар Marks. Открылся он от силы пару лет назад, ребята сами поднимали место, собирали деньги, ремонтировали, создавали почти с нуля. До этого они также занимались промоушеном и даже в незапамятный 2010-й привезли к нам Motorama, которая тогда только становилась по-настоящему известной. С виду Marks— самый настоящий супер-пупер-панковский сквот: если ты не знаешь, где он находится, ты его хрен найдешь — второй этаж загребущей сталинки с побитыми старыми витринами, никаких вывесок или чего-нибудь еще. Но на деле это уютнейшее место с дружеской обстановкой — все друг друга знают, пьют из одного пианино, чуть ли не по-брежневски встречают новых посетителей и так далее. Окромя «Маркса» существует «Веранда» — не менее андеграундная площадка, что-то вроде заброшенной турбазы на берегу Волги где-то в жопе дачного поселка. Сейчас она, можно сказать, … [перестала работать], но раньше там проводились бешеные тусовки, выступления всяких интересных чуваков типа «Ночных кобр», рейвы, финальный из которых был проведен совсем недавно, и многие другие интересные вещи. Сейчас там довольно тухло, разве что случается дикий бухач с пробитыми головами и разбитыми щами на тематических вечеринках «Верни мне мой 2007-й».

В «Марксе» же в последнее время все чаще происходят разные интересные немузыкальные вещи: например, очень оригинальная постановка «Неправедные мысли» от экспериментального театра Scandal Pro и артхаусный фестиваль «Кино без границ», который проводится у нас уже двенадцатый раз. Ну и традиционно ребята по уикендам собираются поиграть в пинг-понг и побухать. А прошлый год для «Маркса» вышел крайне музыкально плодотворным — на его сцене отыграл стандартный суповой набор типа Sonic Death, Summer of Haze (это была жесть, столько народу бар, наверное, никогда не видел), который и на «Веранду» тоже ступал, «Утро», «СБПЧ», «Вальс» и так далее. Порой они творили чудеса, и проще было отсосать у самого себя, чем поверить в то, кого они к нам привозили: Nadja, Dirty Beaches с Tonstartssbandht, Loma Prieta, Jucifer, которые по мотивам приезда к нам написали целый альбом, и еще рыбки помельче, и все это в милом обрамлении местных малоизвестных банд на разогреве. Я, например, внезапно разогревал американских панкочей Evil Beaver, после чего, в хламину пьяный, на таком же, как я в тот момент, полумертвом английском пытался донести до них, как мне грустно и одиноко, и они мне подарили значок.

Если обратиться в далекое прошлое, то еще при совке и постсовке у нас творилось что-то — у нашего региона даже была своя перестроечная постпанк-группа. До второй половины 2000-х тоже происходило невесть что, а вот в 2007-м разверзлась бездна неформального беспредела, которая позже породила кучу групп (среди которых, например, — небезызвестные Medusa Scream, о которых есть статья в украинской «Википедии», но в российской почему-то нет). До сих пор великовозрастные алкаши и тому подобные крастеры из тогдашней тусы собираются в центре Волгограда на аллее Героев, более известной в народе как Бродвей или просто «брод». Весной проходит полуофициальное открытие брода с блейзером и херками, после чего веселье там продолжается чуть ли не до зимы. Музыкальная же тусовка преобразовалась ныне в ряд коллективов, среди которых Hýaena, Burkewitz Refused и ряд других групп с труднопроизносимыми названиями. Играют они всякое скримо, постметал, постхардкор, короче, постятся пацаны. Ближе к концу нулевых и нас накрыла инди-волна. Из всех тогдашних коллективов хочу выделить печальных индитроников Then It Hit Me, ныне почивших в бозе. Когда я впервые услышал их в 2010-м, для меня стало большим откровением, что у нас кто-то пишет подобную музыку. Их — без ложной скромности — таланта хватило лишь на две ЕР, что, конечно, грустно, ибо потенциал был велик. 

Почва довольно рыхлая и шаткая, но в целом прогрессия за последние годы, конечно, положительная. Юг России богат на музыкальные таланты. Вот чего действительно не хватает (да и не только нашему региону, а всей России) — это каких-то цельных лейблов, готовых открыто заниматься независимыми музыкантами, с выверенным и состоятельным подходом. Проще, наверное, даже вырваться на европейскую сцену, чем вымораживаться у нас. Но надежда все еще теплится в кубейсовых сердцах мальчиков и девочек, которых еще не поглотила здешняя костлявая земля».

Phantom Patrol

Phantom Patrol начинали как небольшой экспериментальный проект еще три года назад, группой же в классическом понимании стали не так давно. В конце марта волжане представили свой первый мини-альбом, записанный в обновленном составе и выпущенный на физическом носителе. Изменения в числе участников логично повлияли на звук, но суть осталась прежней: шумный, грязный и размытый, сырой и неотесанный постпанк, напоминающий о «злой» скандинавской рок-сцене. Вдохновением здесь служит кинематограф — независимое экспериментальное кино и нуар прошлого века.

«У всех свои способы самовыражения и интересы. Волжскими ребятами, по нашему мнению, двигает активное желание не оставаться в стороне от современной музыки и делиться ею с остальными. В какой-то момент определенная группа организаторов и музыкантов, ставшая ныне командой Marks Bar, направила свои силы на проведение интересных мероприятий в Волжском. Естественно, это повлияло на уже существующие коллективы и, наверное, дало импульс начинающим музыкантам. Панк-сцена стала разбавляться группами, играющими в других интересных стилях. Так как это нашло отклик и в публике, разнороднее стал характер приезжих коллективов. Как и диапазон их расположения — помимо групп из соседних городов, в Волжском побывали известные коллективы из столиц и зарубежья.

Стоит отметить дружескую атмосферу всех этих мероприятий, отсутствие языкового и других барьеров. Очень важна взаимная отдача во всех планах. Все это работа, силы и время. В случае общего серьезного подхода организаторов, музыкантов и слушателей достойное внимания творчество будет востребовано (на фоне поверхностного инфантилизма остальных локальных мероприятий). Тогда и в Волжском, и в остальных городах среда для развития станет лучше. Мы делаем нашу музыку с четко поставленной целью и надеемся, что и люди, с которыми мы работаем, и слушатели это понимают».

Microwave Popcorn

Экспериментальный дуэт, в последнее время довольно часто приезжающий с концертами в Москву, исполняет шершавый ломаный даунтемпо с красивым глубоким женским вокалом, звучащим словно из-под толщи воды. В основе каждого трека — в первую очередь голос, во вторую — электроника, сработанная на устаревших или немодных компьютерных программках по созданию музыки. Тексты повествуют о слабых сторонах человеческого характера и обо всем, что «пугает и делает нас беззащитными, скучными, пьяными и вредными». Сейчас группа готовит новый мини-альбом, а в ближайшее время надеется представить свое первое видео.

«В Волжском тяжело существовать музыкантам, да и не только им, — вообще культуре, как, впрочем, и в большинстве российских городов. Да, здесь своя атмосфера, так и хочется ее назвать отчаянной. Наш город напоминает одну из песен группы «Кино», знаете: так все печально и так все привлекает, как будто каждый день борьба с социальными ужимками. Так и получается, что в городе появляются люди, взращенные именно таким окружением, противостоят отсутствию культурной пищи и делают свой так называемый стафф. Есть у нас такое приятное заведение, как Marks, — благодаря ему мы можем насладиться и дарами российской музыкальной индустрии, и изысками зарубежных проектов.

Что касается того, где развернуться музыканту, то у нас масса подпольных репетиционных баз (гаражи особенно популярны), но есть и парочка отличных заведений, куда можно за скромную сумму засесть на пару часов. Все так, знаете ли, уютно, по-домашнему. Однако электроника не так популярна как, например, гранж, рок, хард-рок. В Волжском много талантливых ребят — и будет еще больше, нужно только дать шанс, а условий все-таки недостаточно, а если быть совсем честным, то их и вовсе нет. Зато у нас есть азарт, и если бы мы ни в чем не нуждались, то о нас бы и вряд ли писали».