«Элен», Motorama, Ritmika, Monocity и другие группы из Ростова-на-Дону

«Элен» 

Начиная разговор о независимой музыкальной сцене Ростова-на-Дону, невозможно не упомянуть о ее истоках. В конце восьмидесятых на фоне многочисленных «блатных» и, как это ни удивительно, джазовых исполнителей в Южной столице стали появляться и первые настоящие рок-группы: «День и вечер», «Пекин Роу-Роу», «Матросская тишина», «Зазеркалье» и многие другие. 

Среди прочих отдельного внимания заслужила «Элен», сформировавшаяся на базе школьного ансамбля. Группа ориентировалась в первую очередь на «манчестерскую волну», и это увлечение увело музыкантов очень далеко — как от культивируемых в начале 90-х хард-энд-хэви и трэш-метала, так и от популярной темы социального протеста — выделив их из общей массы тогдашних молодых коллективов. Ростовские романтики играли самобытный неполитизированный постпанк/нью-вейв, удачно сочетая западное звучание с традициями советской рок-сцены. Пожалуй, из всех групп того времени именно «Элен» находились ближе всего к тому, что сейчас делает большинство новых отечественных команд.

«Я родился в семье музыкантов, и весь музыкальный мир обрушился на меня звуками отцовских домашних занятий на аккордеоне и материнских песен, которые меня завораживали и уводили в мир детских фантазий. Родители же дали мне начальное музыкальное образование. А в средней школе я уже заинтересовался исполнителями, которых можно было услышать по радиоприемнику на волнах типа Би-би-си и «Голос Америки». Но этим я не ограничился: стал собирать винил; и пошло-поехало — пока я не стал участником школьного ансамбля со смешным и романтическим названием «Лох-Несс», где я обрел друзей и единомышленников. Он и послужил фундаментом для создания «Элен» («Электрический Ленин»).

Наши песни были не чем иным, как экзистенцией внутреннего мира нашей группы, мира постромантики и здорового молодежного снобизма. Позже, в середине 90-х, мы сменили репертуар на англоязычные тексты и танцевальные ритмы — и стали называться Sputnik Vostok. В наши дни участники коллектива разошлись: барабанщик играет в The X-Brother, гитарист занимается в Москве собственным домашним творчеством, а я, десять лет проработав в группе «Запрещенные барабанщики», решил вернуться к корням и создал новый англоязычный проект, который пока лежит в сети под рабочим названием Sonic Sputnik».

Motorama 

Группа, которую поначалу (в середине нулевых) клеймили ростовскими Joy Division и порицали за бездушное копирование отцов постпанка и которая в итоге выросла в одну из наиболее значительных и самобытных в России. «Мотораму» любят и слушают и на родине, и в Южной Америке; на нее равняются молодые отечественные команды, на ее концертах люди прямо-таки сходят с ума от счастья. Единственное, в чем часто укоряют музыкантов, — это однообразность: создается ощущение, что скандинавская меланхолия затирает все прочие эмоции. Но эта меланхолия настолько живая, светлая, прозрачная и динамичная, что запросто нивелирует возможные недостатки.

«Мы общаемся с немногими, кто делает музыку в Ростове. Сложно говорить о каком-то сообществе — групп довольно мало. Мы в хороших приятельских отношениях с Егором Лактионовым из группы «Вальс», Денисом Третьяковым из «Церкви детства», Петей и Костей из Ritmika, Яной и Вовой из Aerofall.

Клуб в Ростове, сколько я себя помню, всегда был один — «Подземка» в ДК Ростсельмаш. В начале 2000-х его открыл Игорь Жабинский — наверное, единственный человек в Ростове, который, на моей памяти, здесь сделал что-то ценное в клубной среде. Можно всячески ругать это место, но нельзя отрицать, что самые интересные концерты всегда проходили именно там. Сейчас существует ответвление от «Подземки» — «Точка». Фестивалей в Ростове практически нет.

Мне кажется, что в Ростове благоприятная среда для всего, что связано с музыкой. Сейчас не нужно тратить деньги на дорогостоящие записи в студиях, можно хорошо записать музыку дома, в магазинах можно найти нормальные инструменты за небольшие деньги, все условия есть».

Ritmika

К числу молодых отечественных групп «Ритмику» относят чисто условно — ее создатели начинали заниматься музыкой еще в девяностых: Петр Каплин участвовал в проекте Figura с Олегом Гапоновым, лидером «Зазеркалья» (знаковые представители донского рока 80–90-х), а Константин Хорчев играл постпанк в малоизвестной команде Ozon Friendly. И тем не менее когда говорят о новых ростовских коллективах, то, помимо очевидной «Моторамы», вспоминают именно их. Ritmika — тот редкий случай, когда исполнители старой школы пишут актуальную и действительно качественную музыку: теплый и немного застенчивый аналоговый инди-поп, вдохновленный эстрадой стран Варшавского договора, — и играют его крайне тихо, интимно, безо всякого притязания на славу и лавры. 

«Это как находишься в номере отеля и понимаешь, что кто-то ведь еще живет в других номерах; а когда выходишь из номера, попадаешь в коридор, где абсолютная тишина на этаже и только двери, двери, и никогда ни с кем не пересекаешься из соседей — вот такая жизнь музыкальных сообществ в Ростове. Вроде бы есть она, но никого не видно. Но стоит только спуститься в лобби-бар, как там обязательно кто-то сидит, и ты видишь остальных постояльцев… Так и музыканты встречаются на каких-то музыкальных мероприятиях, в клубных местах. Группы и ансамбли, конечно же, в курсе, что кроме них есть еще какие-то постояльцы в музыкальных коридорах, но все друг с другом на «вы» — вряд ли это можно назвать дружбой. Чем больше ты лично погружен в творческий процесс, тем меньше перестаешь замечать, что творится вокруг, — так наверняка обстоят дела и у остальных ростовских артистов.

Публика в нашем городе Ростове очень строгая, требовательная, высокоинтеллектуальная; она видит невидимое, слышит то, что нельзя услышать. Все знают, никого ничем не удивить. У каждого зрителя есть свое мнение о музыке, об актуальности увиденного и услышанного. Нужно быть семи пядей во лбу, чтобы угодить ростовской публике, быть одобренным и принятым в Ростове — это, считай, ты выиграл джекпот, подписал выгодный контракт с Warner Music Group.

За несколько десятилетий в Ростове ничего не изменилось. Наш город сейчас является столицей джаза и блюза всего мира — каждый год к нам приезжают артисты со всего света в рамках различных фестивалей. Нужно только следить за событиями и слушать популярное «Радио Ростова», и тогда попадешь на какой-нибудь уникальный концерт. С уверенностью можно сказать: джаз, блюз, рок-н-ролл, рокабилли, хард-рок, кантри и ирландские народные песни родились в Ростове-на-Дону — спросите об этом любого музыканта в клубе «Баба Люба», он вам подтвердит!

У нас в городе существовало два мощных направления звучания; оба они по-своему уникальны, неповторимы и удивительны. Под первым направлением я подразумеваю Ростовский рок-клуб — основанный еще в СССР, он продолжал свое существование и в новых российских условиях. В него входили такие артисты, как «Там ничего нет», «12 вольт» или, например, «Пекин Роу-Роу», — настоящая ярмарка звука, темпа и пронзительных образов! Именно она толкнула многих музыкантов на что-то такое особенное, присущее только нашему ростовскому звучанию: группы «Зазеркалье», «Запрещенные барабанщики»... Это проворность и оригинальность, темп, поэзия, русский язык, в конце концов! И было еще одно направление, альтернативное выше сказанному, — группы западного, англосаксонского звучания. Источником силы был ансамбль «Матросская тишина», он стал неким эстетическим и энергетическим толчком для таких групп, как Sputnik Vostok, Infantile Cans. Когда вы послушаете этот материал, вы поймете, почему я сказал о взыскательности ростовской публики. У нас очень чуткий ко всем изменениям в культуре город — и к музыке особенно».

«Играли эмбиент — случайно вызвали Сатану» 

Экспериментальный проект «Играли эмбиент — случайно вызвали Сатану» был создан полтора года назад представителями радикального электронного подполья 90-х: одним из основателей культовой ростовской группы «Антимузыка» Александром Голосовским и саунд-продюсером Сергеем Родионовым. Вопреки своему названию, «ИЭСВС» исполняют вовсе не эмбиент — создатели тепло, но иронично относятся к подобным «бесформенным» жанрам, а плаванию в абстрактных звуковых волнах предпочитают более осознанную и динамичную музыку. Лучший тег, который можно присвоить их творчеству, — ретрофутуризм: все строится на раритетных аналоговых синтезаторах, разнообразных советских приборах и минимальной обработке. Последнее особенно примечательно: несмотря на то что саунд у проекта во многом ностальгический, с отсылкой к 70-м, авторы старательно избегают всяческого состаривания и искажения звука, а ко всяким модным пощелкиваниям винила и шипению пленки совершенно бесстрастны — музыкальные перемещения во времени отлично удаются и без них.

«Вообще о Ростове можно много чего сказать, только у каждого свой Ростов. Про Южную столицу говорят, что это город быдла — последней отличилась Земфира. Каждому свое. Унас много продвинутой молодежи, и в отличие от других южных городов, интеллектуалы не образуют кокон — их видно и слышно. Ростов-на-Дону— это традиции авангарда и вполне подходящая среда для любого электронного проекта. Все андеграундные исполнители находятся под влиянием легендарного «Зазеркалья», но лично с лидером коллектива Гапоновым знакомы лишь старшие. Среда электронщиков — это эксперименты и авангард: Papa Srapa с его самодельными синтезаторами, психоделичный Леша Горис, «Церковь детства», о которой просто нельзя не упомянуть (мрак, но всем нравится), «Антимузыка» и несчетное количество других проектов, которые родились в звуковой лаборатории Голосовского. Если говорить об области, город Шахты — это преимущественно панк, Новочеркасск — скорее фолк, там группа «Мясо» с баяном, психоделический шансон. Кстати, большая часть упомянутых музыкантов так или иначе связаны с запрещенной сейчас НБП. Мы с Голосовским — старые нацболы.

Многие электронные группы не выносят свои раритетные синтезаторы из дома, но в Ростове это не вариант. Слушателям наскучил рок — нате вам мартиал-индастриал, чтоб все притихли; слабо звучат электронные барабаны — среди публики найдется кому помочь на настоящих; в конце концов, все хором поют «Дети империи солнца» — Ростову есть на кого опереться и н акого ориентироваться».

Monocity 

Monocity — группа, появившаяся совсем недавно; однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что за спиной у участников — три года активного творчества и выступлений под вывеской Cameraslips. Правда, если раньше музыканты играли построк и шугейз, то теперь — внезапно — очень мелодичный дрим-поп с легкими клавишами и нежным сочетанием мужского и женского вокала — в общем, создают лиричные, но отнюдь не унылые композиции.

«Говорят, что местная публика зажатая, но, на мой взгляд, она благодарная и понимающая. Я ни разу не слышал, чтобы на выступлениях кто-то из зрителей кричал: «Валите со сцены», даже если музыканты играли откровенно плохо. Проблема скорее в том, что людей на концерты ходит мало, даже если в лайнапе сразу четыре хорошие команды и стоимость билета составляет сто рублей. У людей в силу разных причин пропал интерес к таким мероприятиям. Очевидно, что клубы, в которых выступают ростовские исполнители, перестали быть модными. Возможно также, что у людей не хватает денег (в нашем городе средняя зарплата гораздо ниже московской) или публика уже пресытилась концертами. Причем слабо ходят не только на местные коллективы, но и на известные российские или зарубежные. Punk TV, например, на пике своей популярности не удалось собрать в Ростове полный зал. Тем не менее есть все-таки группы, способные собрать полный или хотя бы наполовину полный зал в той же «Подземке», правда, их можно пересчитать по пальцам: Motorama и их сайд-проект «Утро», «Доза радости», MyEtudes, Aerofall и так далее. Также сейчас более-менее востребованы вечеринки, на которых играет популярная инди-рок-музыка (например, «BNQT»).

В целом же условия для развития музыкальных коллективов в Ростове, наверное, не хуже, чем в других городах. Есть клубы, репетиционные точки, студии, хорошие команды. Город по-своему красивый — вдохновение есть откуда черпать. Лишь бы люди ходили».

Boma 

Молодые ростовчане Boma исполняют неторопливый и мелодичный инди-рок с теплым звучанием. В их песнях находит отражение множество самых разнообразных событий и милых повседневностей: «загородные поездки на пикник с друзьями, утренние прогулки с собакой в еще не рассеявшемся ночном тумане, поля, Таганрогский залив и, наконец, старая музыка с виниловых пластинок, когда-то привезенных дедушкой из загранплаваний».

«В Ростове очень живое и активное музыкальное сообщество. Мы, например, дружим с ребятами из групп Curse Curse Curse и «Ушу». А еще существует очень большая тусовка среди ценителей «Моторамы». При этом все это сложно назвать одной большой семьей — хотя бы потому, что музыкальных жанров очень много. Что касается клубов для живых выступлений — с ними негусто. Некоторые заведения вг ороде не готовы принимать коллективы подобные нашему, отдавая предпочтение группам, исполняющим каверы. С другой стороны, в последнее время приличная доля концертов проходит в пабах, кафе, антикафе и на выставочных площадках, что, в общем-то, неплохо.

У нас очень солнечно и тепло, поэтому немудрено, что многие наши команды тяготеют к чему-то холодному и ветреному, в то время как, например, ребята из Питера могут мечтать о солнечных берегах. Среда нашего города вполне благоприятна для музыкантов: есть репетиционные точки, есть студии звукозаписи, есть площадки для выступлений. В целом мы довольны атмосферой и возможностями своего города».

«Вальс» 

Емкие русскоязычные тексты, мрачный гнетущий звук и названия песен в духе «Собачьи годы» и «Ночные ножи». Музыканты вдохновляются творчеством «Гражданской обороны» и The Jesus and Mary Chain, любят серф-рок и выступают с потусторонней группой «Утро», а последние шесть месяцев работают над записью дебютного альбома, тон и дискурс которого заданы атмосферой Ростова-на-Дону и дремучестью его исторического центра. Местами вдохновенной энергетики считают «низовья улочек, ведущие от собора к Дону, — с дореволюционными постройками, запахом тел и ацетона из окон, бесконечными комиссионками, рюмочными и эзотерическими лавками».

«У нас, конечно, много приятелей среди музыкантов, все хорошо друг друга знают; где-то — даже слишком. Я когда-то помогал ребятам из Motorama с первыми двумя записями. А не так давно записали альбом узким кругом в лице участников Aerofall, Alabama Joe, The Black Pipe’s Bottom и Selekhov — называется Pheeree. Те реально живут коммуной, в домашней студии с раскрашенными стенами и потолком. Там же «Вальс» записали большую часть гитар для альбома. Воспоминания об этом месте наверняка остались и у ребят из Dirty Beaches, Tonstartssbandht, у Антона Кривули.

Что касается клубов, то думаю, все, кто чуть интересуется ростовскими группами, наслышаны о «Подземке» и деятельности Игоря Жабинского в целом — человека кипучего темперамента, сочетающего в себе несочетаемое и при этом в уникальных пропорциях. Ему же принадлежит еще одно место — «Точка», которая нам нравится куда больше из-за приемлемой акустики и отличного виски-бара; там сейчас и репетируем. Они оба напоминают восточноевропейские андеграундные клубы: с крохотной сценой, несущими конструкциями посреди зала и разгромленными гримерками. Это школа жизни всех местных и большинства приезжих групп. Выживают достойные — так и должно быть, нам это нравится».

«Ушу» 

Творчество «Ушу» представляет собой увлекательное сочетание отечественного рока и эстрадной музыки 80-х — эдакие «Кино», «Кофе» и «Ласковый май» в одном флаконе. Помимо музыки от советских исполнителей, источником вдохновения для дуэта является американский лейбл Вероники Васицкой Minimal Wave Records, что, конечно, не очень вяжется с гитарными соло и достаточно примитивными аккордами, но как говорят сами участники: «Мы же русские, а значит — музыкальные извращенцы».

«В Ростове-на-Дону много команд разной направленности, но успех имеют, как правило, кавер-группы, исполняющие на свадьбах хиты советской и российской эстрады. Все остальные музыканты ходят друг к другу на концерты или в гости покрасоваться новой гитарой (или ботинками). Вот это хождение туда-сюда, наверное, и есть ростовская тусовка. Все это достаточно мило, но однообразно. Клубов, где можно выступить, очень мало. По сути, ты приходишь в одно и то же место и общаешься с одними и теми же людьми.

Мне непонятно, откуда здесь столько музыкантов. Конечно, атмосфера города располагает к написанию музыки: все-таки южный город, красивый, зеленый — но, глядя на грубые лица местных ничем не интересующихся людей, постоянно шныряющих в поисках добычи, мечтающих стать торговыми представителями или открыть лавочку по продаже китайского шмотья, задаешь себе вопрос: «Зачем им наша музыка?» Большинство из них знает только о Викторе Цое. Возможно, они еще что-то слышали, но в целом уровень познаний примерно такой. Как-то был случай: общаясь с арт-директором местного клуба и говоря ей о стиле нашей группы, я упомянул слово «инди» — она пообещала оформить зал в индийской стилистике. Так что в Ростове андеграунд, по сути, мало кому нужен. И десять лет назад тут все было точно так же. Думаю, что и еще через десять лет ничего не изменится: город будет таким же красивым и зеленым, а люди будут шнырять в поисках добычи под какие-нибудь хиты девяностых, рэпчик, блатняк и грохот городского порта».