Отечественные несравненные: что будет, если запретят импортные вина

Новость о возможном запрете импорта вин появилась в четверг утром в ленте ТАСС и наделала много шуму: председатель крымского Бюро винограда и вина Янина Павленко, гендиректор «Массандры», заявила, что виноделы Крыма собираются попросить руководство страны ввести эмбарго на импорт вин из Европы. О предыдущей аналогичной просьбе виноделов сообщали 31 июля 2014 года. Поводом для заявления Павленко стали санкции, принятые против крымских виноделов, которые она отнесла к недобросовестной конкуренции. При этом речь идет о санкциях годичной давности, которые закрыли экспорт крымских товаров в ЕС. Еще через пару часов стало известно, что Павленко поддержал глава Крыма Сергей Аксенов: «Нужно создать такие условия, чтобы наши производители вина могли конкурировать в том числе с привозным вином, — сказал он, — оно дешевле, но не всегда соответствует стандартам качества. На мой взгляд, крымские вина лучше. Меры для защиты внутреннего рынка должны приниматься».  

Стоит при этом отдавать себе отчет, что реальным поводом для этих двух новостей стал недавний визит Медведева в Крым. Альтернативная версия запрета ввоза вина, привязанная не к Крыму, а к санкционному списку, появилась в прессе еще в среду вечером, в ней речь шла лишь об одной суррогатной категории — винах, сделанных с использованием сульфитированного винного сусла, в самом деле редкой дряни. 

Почему запрет на самом деле не нужен государству? В России существует винное лобби — точно так же как и пивное, и, само собой, водочное, — и это скорее хорошо, потому что если бы не оно, то все мы уже несколько лет тому назад купались исключительно в водочно-пивных хлябях. Команда защитников винной индустрии сформировалась не вчера, а с воцарением бывшего губернатора Краснодарского края Ткачева в Минсельхозе значитильно усилила свои позиции. Возможно, в идеале государство хотело бы монополизировать импорт вина и торговлю им по скандинавскому или канадскому образцу, но никак не прекратить его. Ввоз вина и связанные с этим сборы и налоги — вполне ощутимые для бюджета деньги, особенно сейчас.

Давайте вспомним, что виноделие — очень медленная в плане окупаемости история, одно из самых долгих производств, которые только можно представить, в сельском хозяйстве уж точно. И еще это очень затратная сфера. Поэтому передний край битвы за отечественное вино сейчас находится не в Крыму, а в Краснодарском крае и на Дону, вставших на путь модернизации задолго до Крыма. Человек, который в этом разбирается, — тот же упомянутый Ткачев, например, — оптимистично заявляет, что импортозамещение здесь теоретически возможно только к 2020 году. 

Виноделы тоже против запретов. Вот что ответил нам Павел Титов, председатель совета директоров «Абрау-Дюрсо»: «Если речь идет о полном эмбарго для европейских вин, то это слишком амбициозная для отечественного рынка вина инициатива: мы не сможем полностью заместить весь импорт. Мы за добросовестную конкуренцию. Если список будет сужен до запрета на полусладкие вина из сульфитированного сусла, то это мы поддерживаем, потому что конкурировать с такими недопродуктами сложно».

Нет дальше сил утаивать главное: крымские виноделы, по крайней мере те, с кем удалось поговорить в течение дня, прошедшего после публикаций новости, ничего такого не говорили. Предложение исходит главным образом от нынешнего гендиректора «Массандры» г-жи Павленко, в прошлом руководившей другим крымским предприятием — заводом игристых вин «Новый Свет». Ее реплика содержала минимум фактической информации, сказала Павленко буквально следующее: «Собираемся обсудить на ближайшем заседании Бюро винограда и вина вопрос повторного обращения к руководству страны о введении запрета на ввоз европейского вина. Заседание будет на следующей неделе».

Итак, Павленко пытается защитить крымское вино от европейских притеснений. Но давайте откровенно, вы видели где-нибудь в Европе еще до введения санкций вина «Массандры»? Я тоже нет. Эти крепленые и сладкие вина — интересный, но очень специфический по мировым меркам продукт, который почти невозможно продать где-то еще, кроме стран бывшего СССР. Во всем мире человек, мало-мальски знакомый с виноградом, предпочтет портвейн из Порту, херес из Хереса и мадеру с Мадейры, просто потому что они аутентичны. Так называемые европейские продажи крымских портвейнов всегда были максимально условными и сводились главным образом к деятельности конторы под названием Massandra UK, распродававшей через аукционы музейную коллекцию винтажей — спрос на коллекционные вина есть всегда, но записывать штучные продажи в объемы даже не стоит пытаться. Никаких видимых убытков от санкций «Массандра» не несет. Зато, кстати, российский — не крымский — «Абрау-Дюрсо» хоть и в малых объемах, но экспортируется на Запад.

Главная проблема Крыма как винодельческого региона сегодня выглядит так: во времена СССР «Массандра», прежний флагман индустрии, была, по сути, холдингом, состоящим из нескольких предприятий, — и такие нынешние игроки рынка, как «Солнечная долина», «Коктебель» или «Золотая Балка», были некогда его составными частями. Остается «Массандра» холдингом, состоящим из совхозов-заводов, и теперь. То есть, по сути дела, в структуре предприятия мало что изменилось с советских времен: это производство, заточенное под спрос советского масштаба. Однако советского потребителя вина уже нет — и, хочется верить, больше никогда не будет. А «Массандра» как была фабрикой, так и остается, и как крепила портвейн ректификатом вместо виноградного спирта, так и продолжает.

Разумеется, здесь умеют делать напитки действительно мирового уровня, такие как «Мускат белый Красного Камня», но все это не касается вин, попадающих на полки супермаркетов. Они продаются по всей России, которая по большому счету за 20 лет после развала СССР оставалась для них ключевым рынком. Виноторговцы говорят, что такого географического покрытия в плане продаж в нашей стране нет ни у одного предприятия. Так что нужны ли подобные выпады «Массандре» как предприятию? Однозначно нет. А вот стоит ли ждать еще какой-то cугубо политической активности от Павленко? Судя по инсайдерской информации — да!

Вино — это возможность сравнивать, именно поэтому предложение Янины Петровны кажется горячечным бредом прежде всего ее коллегам-виноделам. Конечно, во Франции сложно найти итальянские вина, в Италии — испанские, но при условной сотне наименований в каждом регионе в этом нет надобности, и если уж приспичит, вы постараетесь и в итоге сможете купить супертоскану в Бордо. Преференции местным производителям в Европе никогда не строятся на политике запрета — в этом нет надобности, да и происходит, прямо скажем, это не на таможне, а еще на винограднике или в стадии кредитования бизнеса. Однако отбирать у потребителя возможность осознать, что местное вино столь же хорошо, как неместное, выглядит абсурдом — ведь как-то же он должен это понять. И, кстати, крымские виноделы новой волны, взрощенные на европейской винной культуре и не имеющие отношения к больной гигантоманией советской винной промышленности, прекрасно это понимают.