Как мы полюбили и разлюбили крафтовое пиво

К пиву я всегда была равнодушна. Были периоды, когда я на несколько месяцев увлекалась вишневым киршем, порой запивала острый суп ледяным лагером, но все это были редкие исключения в моей питейной карьере, градус которой всегда определяло вино.

Жизнь моя поменялась прошлой осенью, когда открылся крайне нетипичный для центра Москвы бар «Все твои друзья». В этот тесный чулан на цокольном этаже в Гнездниковском переулке нужно было проходить через магазин чудесатых подарков. У стойки ошивались самые разные кадры: от забитых по горло фанатов до менеджеров со спрятанными в карман галстуками, работников медиа и — что тоже странно — девушек. Здесь не было мониторов с футболом и ощущения, будто вошел в мужскую раздевалку после разгромного матча. Здесь лили пиво, говорили про пиво и, наверное, думали про пиво, при этом не относились к нему как к сакральному нектару. Бармен с радостью был готов прочитать краткое введение в крафт, объяснить, в чем разница между IPA и APA, посоветовать напиток так, как это делают в буржуазных местах: «Вам покислее или погорче? А настроение какое у вас?»

Идеально сбалансированная атмосфера возникает там, где тебя не пытаются опоить и снять, однако остается риск нарваться на неприятности. Как-то раз во «Все твои друзья» я пришла со своим 19-летним кавалером, которому чуть не перепало от моего бывшего из Лефортово, — пришлось спасаться бегством. В другой я повстречала там пацанов из родной Лобни. Однажды на импровизированном танцполе, что изредка организуют в магазине, меня пыталась поцеловать незнакомая девушка. А венцом моего романа с «Друзьями» стал эпизод, когда я умудрилась поскользнуться на чьей-то блевотине. 

Стало понятно, что бар в Гнездниковском скорее про угар, чем про крафтовое снобство. Это меня и подкупило, окунув с головой в чарующий мир хмеля и солода, который стремительно разлился по Москве в этом году. В редакции меня окрестили «крафтовой сучкой» и обязали рецензировать все новые бары с небанальным пивом. Оно стало занимать значительную часть моих будней, и дикие истории продолжали накапливаться. Я познакомилась с басистом группы Motorama Максимом Поливановым — он ведет отличный пивной инстаграм и владеет в Ростове-на-Дону баром с залихватским названием «Голодранец» — и страшно напилась. В поисках пивной «Ваня нальет» на «Красном Октябре» попала на съемки фильма с фашистами. А осознание собственной значительности накрыло меня, когда в одном баре нам с подружкой налили бесплатно, потому что узнали по инстаграму «Афиши».

Вместе с моей личной историей развивалась и общемосковская. Первые бары и магазины с крафтом открывали знающие люди. Основоположником темы негласно считается ларек «Главпивмаг» на рыбном рынке — у его хозяина Евгения Федотова теперь есть вторая точка на Чистых прудах с магазином и полноценным баром. Он зарабатывает на пиве уже три года, у него проверенные поставщики и стая лояльных клиентов. Не меньшим авторитетом пользуется Андрей Серганов — выходец из компании «Дурдин», владелец Pivbar и Beermarket. Все остальные — в той или иной степени неофиты крафтового бума, благодаря которым культура DIY — «сделай сам» — развернулась в Москве в невиданном масштабе. 

Ближе к весне 2015 г. на «Чеховской» возник «пивной кластер» — или «крафтовый треугольник»: там почти одновременно с «Друзьями» заработал упомянутый выше Beermarket и Craft Republic. Позже аналогичная зона, где можно долго барахтаться в пене, сложилась на Таганке с ее «Варкой», Craft & Draft, Cans & Beer и «Чаком Норрисом». На очереди — «Красный Октябрь». Однако нельзя сказать, что крафтовую эпидемию в Москве характеризуют только очаговые воспаления, — новые бары вскакивают тут стремительно и хаотично. Я перечислю те, что на слуху: «Сосна и липа», «Биркрафт», «Крафтер», «Биродром», «Папа крафт», Beergeek, «Ваня нальет», две «Пивотеки 465», «Эль и стаут», Cans & Beer, Pitcher Pub, One More Pub. Пиво вылилось за пределы центра: теперь вдарить горькой APA можно на «Первомайской», «Площади Ильича» и даже на «Лермонтовском проспекте». Кроме того, хотя бы один сорт крафта найдется в каждом новом заведении, где не превозносится вся эта хмельная демонология. Кульминацией можно считать рафинированный ресторан Pinch на Патриках, где за пинту крафта из подмосковной Ивантеевки просят 450 р.

Первое время следить за крафтовой лихорадкой было интересно. Я начала отличать устричный эль от овсяного стаута, научилась профессионально морщить губы и стала высокомерно отказываться от промышленного лагера на спонсорских вечеринках. Надоело после десятого крафт-бара, когда наряду со знатоками — Андреем Липой с его «Сосной и липой» или Ваней Скороходовым из «Ваня нальет» — во все тяжкие бросились те, кому без разницы, что варить и продавать. Это выгодно: лицензия на пивбар не нужна, оборудование стоит подъемных денег, а запросы на уровень комфорта в изъеденной кризисом Москве снизились: помещение может быть таким же самодельным, как и пиво. В крафтовые бары мы на самом деле ходим за приобщением к тайному знанию, которым обладают отнюдь не все, и многие путают принцип «do it yourself» с технологией «дунул-придумал». Например, владелец «Чака Норриса», не смущаясь, сказал мне, что начал пить пиво четыре месяца назад — на год позже меня. В «Биркрафте» на просьбу что-нибудь порекомендовать мне предложили почитать этикетки, а про владельца сказали, что он бывший чиновник из Минсвязи. 

Истории у хозяев новых мест одинаковые: прочитал в «Афише», понравилось, сделал бар. Да ладно? Стойте, где-то я это слышала! Ровно так же мне описывали свою мотивацию ребята, открывавшие три года назад барбершопы. Плохо ли это? Наверное, нет — мужчины стали опрятнее выглядеть. Так и с крафтом — хорошо, что в городе появился жанр недорогих простецких баров, как в Питере. Но почему меня не покидает ощущение, что все мы оказались дилетантами, которых случайно занесло на эту пенную вечеринку? Почему любую ультрамодную тему в Москве выхолащивают до предела? Почему молодые предприниматели работают в режиме бездумного ксерокса? Вот им заказ от рассерженного горожанина: открывайте побольше хозяйственных магазинов! В центре купить таз — огромная проблема.