Повар, вор, его жена и ее любовник

Испытание свиным коленом — далеко не самое страшное в работе ресторанного критика

С детства у меня гастрит, пять лет назад обнаружилась язва и участились кишечные колики. Несмотря на это, последние два года я работаю ресторанным критиком журнала «Афиша».

Работа ресторанного критика кажется мечтой: бесплатно питаешься устрицами, шеф-повара готовят специально для тебя парфе, и не нужно никаких специальных знаний — в еде мы все так или иначе разбираемся. Все не так. Во-первых, на один хороший ресторан приходится сто чудовищных, и чаще всего приходится есть майонезный «Цезарь» в душном подвале, вдыхая дым кальяна с соседнего стола. Во-вторых, надо есть. Из-за желудка мне это уже непросто, так еще и выбирать то, что нравится, нельзя — нужно пробовать что-то экзотическое и с ласкающим слух названием (одно из правил ресторанной критики гласит, что если в меню есть потроха, они обязательно окажутся в рецензии). Кроме того, надо заказывать много — в результате и не лезет больше, и оставлять неудобно. В-третьих, очень быстро кончаются слова для описания еды — любая по­пытка выйти за рамки «вкусно/невкусно» заканчивается «тающей во рту сочащейся нежностью плотью, поражающей вкусовые рецепторы пронзительным ароматом». И наконец, жизнь ресторанного критика опасна: за два года я получила тысячи угроз и обвинений. Маэстро Анатолий Комм пугал меня попаданием в ад, менеджер GQ Bar обещал «отомстить крысе», Сталик «казан-мангал» Ханкишиев обвинял в предвзя­тости и некомпетентности («о вкусе устриц лучше говорить с теми, кто их ел»), владельцы Sky Lounge хотели подавать за рецензию в суд, хозяин закрывшегося бара «Бонни и Клайд» обещал «заткнуть пасть», мне угрожали расправой поклонники Ар­темия Лебедева («еще вякнешь, мы тебе устроим куйду»). Сам Артемий требовал извинения на официальном бланке, директор издательского дома Condé Nast Карина Добротворская запре­тила мои колонки в журнале Tatler после статьи про директора кафе Tatler, сетовавшего на засилье черных, которые «разводят зоопарк» (директора уволили, кафе открылось в другом месте). Андрей Деллос позвонил предупредить о том, что некоторые рестораторы хотят меня уничтожить, и я подозреваю, что однажды меня пытались отравить. А хозяйка «У Джованни», который я назвала «лучшим недорогим итальянским рестораном в городе», требовала извинений за то, что в рецензии нет ее имени.

Но, несмотря ни на что, работа ресторанного критика не лишена приятного: редакция оплачивает твои счета, можно накормить голодных приятелей; чтобы писать про рестораны, действительно не нужно быть специалистом. Меня чаще всего ругали за то, что я мало пишу про еду, но рестораны тем и хороши, что еда в них — не главное. В рестораны ходят не утолять голод — в них встречаются и знакомятся, дерутся и выясняют отношения, влюбляются и расстаются. Главред «Коммерсанта» Васильев откусывает ухо родственнику ресторатора Борисова на открытии кафе «Март»; бывший бренд-шеф Новикова Ивлев учит молодых поваров, ставя им на руки раскаленные сковородки; ресторатор Тундра раз­бивает о голову своего партнера стакан посре­ди их бара «Бонни и Клайд»; ресторатор Гусев разыскивает в Риме повара, который десять лет назад готовил ему ризотто; предприниматель Махмудов оставляет по пятнадцать тысяч долларов хостес «Галереи»; боксерский рефери про­дает все, чтобы открыть с друзьями бар Noor; итальянские повара везут рукколу и трюфели из Италии пакетами в салоне самолета и продают втридорога своим ресторанам; тайские повара плачут по ночам на кухне «Недальнего Востока». Я не знаю, что станет с критикой, но с ресторанами все будет в порядке: энергии и жизни здесь сколько угодно.

Спустя два года, за которые я практически ни разу не ела дома, желудок беспокоит меня все меньше и меньше. Как сказал мне однажды маэстро Комм, «нужно иметь железные яйца, чтобы делать то, что вы делаете». Было очень весело. Спасибо и приятного аппетита!