Что будет с концертами в следующем году?

«Мы хорошо провели год и закончили его контрактами с Робби Уилльямсом и Ником Кейвом, а также Limp Bizkit — у них, кстати, в 2015 году будет огромный тур из 20 шоу. Пожалуй, ни один зарубежный артист столько концертов за один тур в Российской Федерации еще не давал. Это довольно большой проект — в него вовлечены чартерная авиация и автопоезда с оборудованием.

Все контракты мы заключили задолго до падения курса рубля, поэтому все цены на билеты были установлены в рублях на период старого курса. Что касается отказов артистов от выступлений в России, то в нашей практике такого не было. Ни один артист, с которым мы работали или которого пытались забукировать, не делал нам никаких отказов и даже не подвергал сомнению возможность приезжать. Единственная группа, которая не стала вставлять Россию в гастрольный маршрут 2015 года — это Dead Can Dance. Остальные настроены весьма позитивно и едут с большим интересом.

Я слышал, что год назад Марк Нопфлер и Роберт Плант исключили из своих маршрутов Россию по политическим мотивам, как и Стинг. Насчет других случаев не знаю.

Мы следим за политическими, экономическими и финансовыми событиями, и есть предпосылки к тому, что курс рубля будет более-менее нормализован ближе к концу зимы — весне. Сегодня нестабильность рубля и поднятие доллара и евро на 50% заставили нас индексировать цены на билеты всего лишь на 20%. Должен сказать, спрос от этого не уменьшился, он довольно стабильный.

В 1998 году мы попали в самый кризис, когда делали концерты группе Vacuum. Курс менялся каждый день, было очень трудно. Но как-то вывернулись — вели осторожную политику, старались не делать ничего суперамбициозного. Потери, конечно же, нас затронули, но они не были глобальны, и мы выжили. Кризис 2008 года на самом деле оказался кризисом 2009-го, потому что в 2008-м и в начале 2009-го мы еще шли по инерции со старыми запасами — я имею в виду нашу страну, нашу экономику. Последствия, которые мы ощущали в 2009-м, тоже не были глобальны, и мы тоже старались вести себя осторожно. Был довольно амбициозный тур «Монстры рока», и мы с нашими партнерами попали в этом туре в несколько тяжелое положение — люди берегли деньги, старались их тратить на более приоритетные вещи, поэтому у нас были большие недопродажи. Хотя все остальные концерты имели колоссальный успех и гипераншлаги, было прекрасное шоу и так далее. В общем, и 1998-й, и 2008–2009 годы прошли, конечно же, не бесследно, но мы выжили, выстояли, вели осторожную, аккуратную политику — и мы живы и функционируем дальше, радуем людей.

Вообще очень сильно изменился бизнес — даже скорее сам мир и количество игроков на рынке. А вот количество артистов осталось практически неизменным. Во-первых, мы живем в цифровое время, когда доступ к информации довольно легок, прост и удобен. Бизнес привлекает к себе довольно большое количество амбициозных и креативных молодых людей — не все оценивают свои силы правильно, но пытаются что-то пробовать, и это очень сильно отражается на экономике. То есть артист выбирает между нами и другими агентствами. Если какое-то агентство делает, по нашему мнению, завышенное предложение, чтобы получить контракт с артистом, мы должны сделать еще более завышенное, но мы в такие игры не играем — делаем только то, во что верим, в то, что мы надежно гарантируем и за что в состоянии отвечать.

Заниматься российскими артистами мы зарекаться не собираемся, но TCI специализируется на международных артистах, международных стандартах. Признаюсь, что работать с нашими артистами не очень интересно в отношении драматизма, креатива, технологий, позитива, честности, самоотдачи. Не все деньгами измеряется. Мы стараемся делать то, что мы любим, и так, как мы любим. У меня был довольно большой негативный опыт работы с отечественными артистами, я больше этим не интересуюсь.

Улучшится ли ситуация и повлияет ли позитивно кризис на развитие нашей страны, на нашу историю — это предмет немного другого разговора. Все эти вещи зависят не только от меня с вами или от наших близких, а в первую очередь от нашего руководства, от той государственной политики, которую они ведут. Если они вели государственную политику последние 15 лет на отжимание недр, абсолютно не занимались ни развитием инфраструктуры, ни налаживанием собственного производства, ни внедрением мировых стандартов, то вот результат. Мы поперли на мир и недостаточно к этому готовы на сегодняшний день — я так думаю. Может быть, сложившаяся ситуация заставит наше руководство заняться всем, о чем я сказал выше, — тогда все мы будем счастливее, сильней, богаче и благополучней. Я очень надеюсь, что этот кризис поставит наше руководство перед такой необходимостью, и оно уже не свернет с этого курса».

«Год у нас был достаточно успешный. Если взять три последних года, он, может, не самый лучший, но все у нас прошло. Не отменился ни один концерт, все артисты приехали — ни политическая, ни экономическая ситуация именно на наши проекты не повлияла. Кроме того, мы сделали большую культурную программу «Олимпиады» и программу «Формулы-1». Вообще, артистов, которые сильно интересуются политикой, можно сосчитать по пальцам. Да и Россия в последние годы стала мировым концертным рынком — поэтому они все едут сюда.

Чем отличался прошлый кризис? Он был финансовый и общемировой. Сейчас все намного сложнее — помимо того, что он финансовый, есть некие политические санкции. Но, в принципе, для нас-то все одно и то же. Мы более избранно будем подходить к артистам. Не будем делать рисковых проектов. На сегодняшний день у нас уже подписано достаточно контрактов на следующий год. Два просто огромных — это Metallica и юбилейный тур Scorpions, посвященный 50-летию: это 12 городов России плюс Москва-Петербург. Стало ли нам интереснее привозить артистов не только в Москву и Петербург? Да, вот сейчас был довольно успешный тур группы Roxette по России — наверное, один из последних. Мы отчасти занимаемся и российскими концертами: большой проект — юбилейные концерты братьев Меладзе в Кремле. Да и вообще, если смотреть в целом, еще год не начался, а афиша на него достаточно серьезная: приедут и Placebo, и Muse, и другие.

Я думаю, никто не был готов к такому повороту (падению рубля. — Прим. ред.), да и сейчас многие не понимают, что происходит. Когда все началось, мы стали предпринимать некие шаги. У нас варианты — либо прекратить деятельность полностью, либо повышать цены на билеты. Это такой же продукт — как в магазинах есть продукты, вещи, машины. Ведь на все поднимаются цены — и на билеты концертные тоже будут подниматься. Мы это уже проходили, и не один раз. Зрители будут привыкать.

На те проекты, которые были в декабре, мы подняли цены на билеты на 10%, не больше. Билет имеет свойство продаваться или не продаваться. Мы можем сделать его очень дорогим — но зачем фанатам ехать на концерт какой-то звезды с такими билетами, если они могут поехать на нее в Европу? 

Мы не повышаем билеты в 2–3 раза, это не цены на продовольственные товары. Пример: гречневая каша подорожала ровно в два раза. Мы поднимаем цены достаточно корректно. Артисты стоят дорого: цены поднимаются на 10–15% максимум. Ну будет немного другая ситуация. Будет зарабатываться меньше денег. Но мы поставили себе некую задачу и думаем, что с ней справимся. Мы должны сохранить бизнес и сохранить компанию. мы не предполагаем сокращение заработной платы. Будем смотреть по ситуации. Все равно концертов не может не быть. Обычно в такое время людям надо расслабляться».

«Если говорить об обострении экономической ситуации в России в конце 2014 года, то могу сказать, что на импортном концертном рынке, как и любом другом, завязанном на импортной продукции, нас ожидает стагнация. Концертный рынок не умрет, но будет в основном сфокусирован на концертах артистов с большими лояльными фанатскими базами. Независимых музыкантов вроде Warpaint, Оf Montreal, These New Puritans и прочих, которых провозили Pop Farm, ожидать в ближайшем будущем не стоит. И это очень печально. Но сейчас приехать в Россию интересно всем. Почти всем. Артистам нужны деньги, а мы, несмотря ни на что, хороший для них рынок.

Концертов стало меньше не только у нас, но и у наших коллег. Все переговоры ведутся заранее. Обсуждение планов на конец 2014 года пришлось на первое полугодие, когда вопрос о включении России в графики туров стоял у многих артистов особенно остро. Если в начале года мы сталкивались с трудностями политического характера, то сейчас все трудности связаны в основном с экономикой в стране. Предпринимали ли мы какие-то действия, когда сильно вырос курс евро? Да — открыли пару бутылок шампанского, отпраздновали и перенесли три больших тура иностранных артистов, над которыми мы в настоящий момент работаем, на конец 2015 года. Рост курса мы прогнозировали — и были вынуждены отказаться от большого количества очень хороших, но очень опасных с точки зрения рентабельности артистов.

Мы подняли цены на билеты на некоторые концерты, но не очень сильно. Курс валюты нельзя резко синхронизировать с ценами на билеты. Рынок пока к этому не готов. Мы не Apple.

Я не вижу и никогда не видел препятствий для развития российской независимой сцены. Это как с введением антисанкций со стороны России на ввоз импортного продовольствия, когда все стали говорить о том, что это шанс для страны поднять сельское хозяйство. Хорошо, если так произойдет, но это не причина, чтобы начать работать хорошо. Работать хорошо надо всегда. И еще — разве за последние пару лет вы не ощутили этого подъема? Лет 10 назад многого из того, чего добились независимые музыканты в России, и представить себе было нельзя. Если вы предполагаете, что независимая музыка в России разовьется до масштабов английской или американской инди-сцены, то ждать этого, думаю, не стоит. Мы живем в неритмичной стране.

В 2008 году мы тоже организовывали концерты, но это скорее было для нас хобби — и делали их мало. Каждый работал на своей основной работе. Я — в киноидустрии; кризис на нас отразился, насколько я помню, сильно. В 2008 году мы привозили The Charlatans и The Dirty Pretty Things. Билетов мало продали, но кризис тогда был ни при чем».

«За этот год количество музыкантов, которые хотят приехать в Россию в первый или второй раз, только увеличилось. Был непонятный случай с группой Supersilent и, в частности, трубачом Арве Хенриксеном — вроде как с ними шел разговор, а потом они сказали, что не заинтересованы ехать в Россию. Это, пожалуй, единственный случай — все остальные только за.

Трудно говорить о том, почему они хотят. У многих тур — 15 городов, 15 стран, 15 концертов. В 4 часа самолет, тут же — на концерт в «Дом», потом — какой-то ресторан, и наутро опять в аэропорт. В основном люди видят мало. Конечно, многие хотят приехать на сутки раньше, чтобы посмотреть город, погулять. Но я не думаю, что здесь имеет место фактор политической ситуации, что вопреки чему-то кто-то хочет приехать. Скорее люди от других музыкантов слышали, что если они приедут к нам, то все всегда будет идеально, будет хорошая организация и не будет никаких проблем, будет прекрасный концерт. И надо отметить еще то, что все концерты мы организуем именно в культурном центре «Дом», а там, как абсолютно все музыканты отмечают, очень хорошая атмосфера и очень хорошая вибрация от публики.

В этом году изменение курса на нас никак не повлияло, а вот в следующем повлияет. Есть пара концертов, по которым у меня все было сложено и в голове, и в организации с тур-менеджерами, а теперь приходится думать, как действовать, потому что при тех гонорарах с таким курсом евро на тех же условиях я точно выйду в минус, а этого бы не хотелось, конечно. Поднимать ли цены на билеты — вот это вопрос. С одной стороны, крайне этого не хотелось бы делать — я прекрасно понимаю, что зарплаты у людей не увеличились и не увеличатся, а многие, наоборот, потеряют работу. Раньше на культуре люди экономили в первую очередь, и многие просто не придут, а если еще повысить цены на билеты… Кто не придет за 1200, тот не придет и за 1500. Есть психологически странный момент, я пока не понимаю его и думаю об этом: для многих людей — студентов, например, — 200 рублей имеют очень большое значение. То есть за 1000 он пойдет, психологически для него это максимальная сумма, которую он готов отдать, а за 1200 — уже нет. Что делать, в общем, не очень понятно. Очень большую роль будут играть организации типа Гете-института, который может помочь и поддержать концерт. Здесь это будет очень важно — гораздо важнее, чем раньше. Может быть, как раз состав участников будет парадоксальным образом определяться подобной институцией, если она сможет быть спонсором концертов».

«Таня Макарова, тоже занимавшаяся концертами в «Солянке», говорила мне, что у нас очень многие слетели из-за политики. Уже в ноябре было достаточно сложно кого-то забукировать. О будущем клуба ничего не могу сказать — более интересные подробности будут в 2015 году, наверное. Еще ведется юридический процесс. Какие-то мероприятия объединение S-11 будет отдельно устраивать, но я лично надеюсь, что клуб все-таки откроется.

Курс растет с осени, но мы всегда привозили кого нужно — а сейчас сделать это было тяжело. Не надо быть большим прогнозистом, чтобы понять, что он может подрасти еще выше, но вариантов особенных и нет. Если бюджет достаточно большой, то вечеринка отменится. Ничего не поделать с этим. Поднимать ли цены на вход на вечеринки — мы еще не думали об этом. Когда курс вырос, «Солянка» уже не функционировала. Нужно будет что-то менять — пока не знаю, что это будут за изменения. Будем ждать решения по клубу.

Будет ли в таком случае развиваться местная сцена? Я думал об этом, и мне тоже приятно это слышать. Я вижу такое развитие: сначала начнется много локальных вечеринок без привозов — людям это будет непривычно, и ходить на них не будет вообще никто. Мы знаем, что в Москве было много привозов и публика достаточно избалованная. Но потом, возможно, люди начнут больше ценить отечественных музыкантов и продюсеров — я вижу для них положительную перспективу. Это вообще сейчас должно стимулировать — есть тенденция обращать на это больше внимания. Русские выходят на другой уровень».

«Многое из того, что хотелось, придется в следующем году отменить. Но чтобы кто-то отказывался приезжать из-за политики — я с такой проблемой не сталкивался. Я работаю с одними и теми же людьми — мы давно друг друга знаем, они исключительно хорошо отзываются о мероприятиях, которые мы делаем, поэтому многие из них даже сами просят их привезти еще раз.

Раньше я делал больше концертов, чем в 2014 году. Это связано с тем, что сейчас я занимался открытием площадки и в то же время пытался делать привозы. Денег не было совсем — все силы были пущены на «Науку и искусство». Раньше мне особо негде было делать мероприятия, поэтому я давно подумывал о чем-то таком — я ведь не только музыкой интересуюсь, но и искусством, сам окончил «Британку» в этом году, занимаюсь и увлекаюсь абсолютно разным, поэтому мы и решили сделать такое место.

Я должен был оплачивать определенные вещи — все эти цифры были в евро, естественно. Все бюджеты умножились в два раза, получается, особенно когда курс был по сто рублей за евро. Без спонсоров что-то делать мне кажется маловероятным. Из-за того, что мы не до конца открыли площадку, я не могу идти к ним и о чем-то им говорить — и на свои деньги делать многое тоже пока не могу. Вот сейчас доделаем все, откроемся официально — тогда будет возможность привлечь спонсоров.

Я делаю концерты с 2008 года, но что тогда было с кризисом, я не помню, честно говоря. Я тогда только начинал, и у меня и так было все плохо (смеется), кризис или не кризис — без разницы. В этом году я ощутил всю эту тему и потерял много. Из-за того, что я делаю площадку, мне пришлось в прошлом месяце одолжить 10 000 долларов — была возможность одолжить только в долларах. Соответственно, это было 430 тысяч рублей, а через месяц мне пришлось отдать эти же деньги — уже 520 тысяч рублей. Опять же все артисты ведут счет в евро и в долларах, поэтому все выросло ровно настолько, насколько вырос евро.

Сейчас я в подвешенном состоянии: то ли отменять мероприятия, то ли делать — не очень понятно. И столько затрат других, что не знаю вообще, готов ли я в это вписываться. К тому же локальные события показывают, что людей на них приходит даже больше. Была вечеринка John's Kingdom, и на нее пришло больше людей, чем на тех же Huerco S., Галшира Ластверка или Итала. Мне кажется, есть серьезный подъем локальной сцены. Пришло время, чтобы нас туда привозили.

Нужно думать о хорошем. Наверное, если в будущем курс будет падать и мы вернется к прежнему, то все будет нормально, а если он будет расти, то будет сложнее. Придется как-то вертеться. Но надо обратить внимание на русских продюсеров и развивать свою сцену — сейчас много классных чуваков, и, мне кажется, это определенного рода стимул. Переживем как-нибудь. Так или иначе кто-то что-то делает, я это вижу».

«Я бы не сказал, что политика в 2014 году повлияла на мой бизнес, потому что я делал концерты специфическим исполнителям — артистам, не являющимся популистами или стремящимся создать вокруг себя некий немузыкальный хайп. К примеру, те же The Black Keys, которым и так не грозило бы выступление в России по причине слабой популярности и высокой цены, естественно, заявили о том, что не приедут. Это абсолютно популистский шаг, который, безусловно, дал им дополнительное освещение в медиа и, соответственно, дополнительные проданные билеты в этом туре. Я же привожу музыкантов, для которых музыка важнее всего, которые публику видят не как расплывающуюся массу, уходящую вдаль, а как десятки, сотни отдельных индивидуумов. Когда у тебя на концерте 200 человек, можно разглядеть каждого. Они с большим уважением относятся к своей публике. К тому же зачастую эти артисты делают гораздо более сложную музыку и, естественно, мозгов у них побольше будет, поэтому они изначально подходят ко всему, что происходит, и ко всему, что они слышат, с определенной долей скепсиса. Им, наоборот, интереснее приехать, услышать и увидеть все своими глазами. Для них тур — это не способ заработать большие деньги, а главным образом путешествие, поиск вдохновения. Как такие люди могут отказаться от поездки в ненавистную всеми мейнстрим-медиа и консервативными политиками Россию, в которой у многих побывали друзья — такие же музыканты, — вернувшиеся в шоке и восторге? Конечно, они едут.

У меня было много случаев, когда музыканты отказывались приезжать. В основном из-за денег, из-за виз и связанного с ними геморроя. Зачастую им просто лень делать визу. Особенно это относится к агентам этих самых артистов. Гораздо больше музыкантов, которым интересно ехать в Россию, чем тех, кому страшно на это пойти. Политический подтекст, безусловно, присутствует почти при каждом приезде, но люди приезжали, потому что им было интересно узнать другую точку зрения или вообще увидеть, что тут происходит. Все эти политические события вызывают больше интерес к России, нежели отвращение, среди интересующихся чем-то людей. Весь год я ездил на различные шоукейсы и конференции и убедился в том, что у многих впервые появился интерес к российской музыке именно сейчас, именно из-за политической ситуации. Я познакомился на фестивале Melt! с женщиной, занимающей важный пост в команде фестиваля Roskilde. Оказалось, что она в 1989 году делала 24-часовой благотворительный фестиваль в пользу пострадавших от Спитакского землетрясения, на котором выступала группа «Кино» и на котором я был тоже в возрасте 5 лет. Я поэтому и заинтересовался. Она мне сказала: «25 лет ищу российскую группу, которая бы меня так же задела, как «Кино». Но я, во-первых, не могла найти такую группу, а во-вторых, у всех остальных угас интерес к какой-либо русской музыке, искусству и так далее. А сейчас опять он появился, потому что всем стало любопытно — что же там вообще происходит». Она мне прямо заявила: «Я ищу группу, которая вызвала бы у меня такие же эмоции, как группа «Кино». Потому что это востребованно сейчас, это опять выстрелит. Я ей показал «Утро», и это оказалось в точку. А творчество наших инди-групп последней поры, все эти годы тщательно пытавшихся создать не аутентичный и полностью скопированный западный проект, не вызвало ни у кого особого интереса.

Опять-таки надо понимать, что музыкантов зачастую не нужно обвинять в отказах, так как музыканты зачастую ничего не решают. До музыкантов порой даже не доходит информация о предложениях выступлений. Вот я сейчас привозил Ингу Коупленд и рассказал ей, через какое дерьмо мне пришлось пройти в общении с ее букинг-агентством, и она очень сильно расстроилась по этому поводу. Выяснилось, что она очень хотела приехать и те глупости, которые могли помешать ее приезду со стороны букинг-агентства, ее саму совсем не порадовали. Музыканты зачастую не знают даже, что от их имени отклоняют концерты. А политический отказ — это самый легкий способ отменить привоз. Агенты артистов хотят максимальное количество денег, минимально напрягаясь. В России в основной своей массе независимый артист не может получить больших денег. А геморроя с визами, авиаперелетами и сложной логистикой до фига. Времени на планирование очень много уйдет. Вот они и отклоняют, а чтобы промоутер сразу отстал, берешь и говоришь, что, мол, по политическим причинам.

Я так и не решился поднять цены на билеты до той степени, до которой их надо было бы поднять адекватно ситуации. Испугался по причине того, что наблюдал определенную панику среди людей в других городах. Резко начала падать посещаемость концертов: просто из-за того, что люди попытались сберечь средства для более нужных потребностей, чем концерты и прочие удовольствия. Однако, по всей видимости, это не коснулось Москвы. И, в принципе, на Марию Минерву и Ингу Коупленд пришло много людей. Может, пришло бы еще больше, но клуб Powerhouse больше бы не вместил в любом случае. Поэтому, если бы не концерт в Петербурге, где, по всей видимости, наблюдается истерика и посещаемость концертов очень сильно упала, эти привозы бы окупились. Но что поделать — это риски, на которые мы идем. Промоутерское ремесло — оно такое. Я не против того, чтобы вы мне посочувствовали, но самое главное — это спокойно ходить на концерты, наслаждаться музыкой и не надеяться ни на никакие вписки. Это главная награда для промоутера.

Можно же было месяц назад понять, что пахнет жареным. Но я не хотел ничего отменять, так как это было в рамках «Дней Tallinn Music Week» — важного для меня и моей репутации мероприятия. А так мог бы. В конце концов, пахло жареным давно, и я, как разумный человек, пошел и поменял евро заранее. А те, кто не поменяли, потому что у них якобы не было, — ну это ваши проблемы, так вы ведете бизнес. Делаете все в последний момент. Я вам сочувствую, но не очень сильно. Повышение курса повлияло в том смысле, что у меня есть упущенная прибыль. Рубль падал в течение двух месяцев, просто не так резко. Разговоры о том, что он может упасть ниже, были давно. Смотрите РБК. Любой промоутер, любой бизнесмен должен читать финсовые новости, смотреть РБК-ТВ и тому подобное, а не сайты с модным шмотьем. Иначе ты тусовщик с вечеринкой — не более того. То, что все это может случиться, было очевидно. Все вменяемые промоутеры, которых я знаю, пошли и поменяли деньги заранее. Другое дело, что они поменяли рубли — то есть упущенная прибыль из-за всего действительно получилась. Но это еще полбеды, а вот в следующем году я пока вижу один-единственный привоз у себя — думаю, что больше не будет. Я уже забукировал группу The KVB в преддверии повышения цен на авиабилеты и оплатил им все заранее, а также поменял их гонорар. И сижу с ним чахну. Да, конечно, это не самая выгодная ситуация.

А вообще — переходим теперь на российских артистов. Андеграунд. Может быть, в клубы, куда раньше в пятницу-субботу не пускали российских немейнстримовых артистов, теперь наконец их будут пускать, потому что освободятся слоты. Я не знаю, в каком клубе какой процент соотношения «зарубежный артист — российский артист», но есть предположение, что если оно было 25/75, например, то теперь будет 10/90. Зато мы узнаем много новых имен, и группы Ploho и «Сруб» займут свое почетное место. Вот теперь для нас это будет как привоз — привезти группу из другого города. Motorama на стадионы выйдет. А группа Pompeya — на Красную площадь.

Есть определенные трудности, которые надо пережить. Наверняка станет гораздо меньше промоутеров — это очень хорошо. Сейчас их слишком много и они спойлят рынок. Я готов спокойно сделать шаг назад и дальше заниматься концертами. Я давно начал переходить на российских артистов. Может быть, ваше замечательное издание будет обращать внимание на мои призывы, крики и просьбы рассказать о тех или иных российских музыкантах. Может быть, вы начнете обращать внимание на мои или чьи-либо другие просьбы сделать интервью с малоизвестными зарубежными артистами, которые теперь станут единственным зарубежными товаром, который мы сможем себе позволить — товарищами, которые готовы ехать за процент от входа с двумя пересадками. Скорее всего, это будут артисты из стран Евросоюза, потому что им можно будет сделать культурную визу бесплатно. Может быть, ваше издание начнет обращать внимание на их музыку, а не на наличие рецензии на Pitchfork. Смех смехом, но осталось недолго, скоро все узнаем. Не думаю, что это навсегда, но пока отбить какой-то четырехтысячный гонорар модного нового исполнителя будет невозможно.

В последнее время шло уравнивание цен на билеты на зарубежных артистов и российских. На группу Pompeya билет стоит 1000 рублей, на группу Badbadnotgood — 1000 рублей, на группу The KVB — 700 рублей. На группу 1/2 Оrchestra — 700–800 рублей. Российские исполнители набирали фанбазу, становились более популярными и мастеровитыми, у них появлялись элементы шоу и так далее. Поэтому оправданно росли цены на билеты. Плюс наблюдалось стремление российского инди-музыканта стать экономически независимым — то есть начать зарабатывать серьезные деньги своим трудом. Именно поэтому концерты этих исполнителей дорожали — конъюнктура рынка способствовала. Не секрет, что у групп Pompeya, Motorama, On-The-Go и даже «Труд» гонорары больше, чем у их коллег за рубежом, играющих аналогичную музыку. И это оправданно — у них есть тут своя аудитория, готовая платить за билеты. Группа стоит столько, сколько собирает. Правда, у нас в последнее время тенденция к тому, что они начали требовать больше, чем собирают, — но эти группы подешевеют, как только уйдут коммерческие заказы на маркетинговые ивенты из-за кризиса, и билеты на них, может быть, тоже подешевеют на 10–20%. А вот на зарубежных артистов они, по логике, должны вырасти. И тогда люди пойдут на то, что им больше нравится и что они могут себе позволить. Если им раньше нравилось и то и другое и они могли все это себе позволить, то зачастую они при равных показателях шли на зарубежного артиста. А теперь не исключено, что фактор цены рассудит в другую сторону.

Ну и не стоит исключать политически-патриотический момент. Многих подсознательно будет больше тянуть на «Труд», «Сруб», Ploho, «Утро» и трибьюты «Кино». Такая логика работает следующим образом: «Мы в осаде, Обама нас клеймит, экономическая и социальная депрессия. Русская душа поет, к тому же это на русском и что-то невеселое. А тут еще и билеты по четыре сотки всего. К черту заморских поэтов, все равно им не понять нашу русскую душу, все равно им насрать на наше мнение». Звучит утрированно, но очень многие так или иначе испытывают что-то подобное или испытают в ближайшее время. Вот увидите.

Плюс существуют и другие тенденции, которые, в принципе, подготовили почву к развитию российской сцены. Я думаю, 2015 год пройдет под знаком многогранного российского артиста. Российская сцена доросла до того, чтобы сделать скачок в разных жанрах. Особенно, конечно, интересно, что с Уралом и за ним. «4 позиции Бруно» и Наум Блик из Екатеринбурга, все эти новосибирские рокеры — вот главные ньюсмейкеры грядущего года.
Но вы, надеюсь, понимаете — я не знаю, как оно будет на самом деле. Может, завтра война. Тогда фиг знает, что, как и с кем. Знаю одно: будет очень интересно. Скорее бы уже Новый год».