Я живу в Аргентине без малого три месяца. За это время здесь отметили несколько государственных праздников, когда не работали школы и магазины. Ранняя весна сменилась летней жарой. Буэнос-Айрес расцвел и зазеленел, открылся сезон бассейнов и барбекю во дворах и на крышах, началась пора концертов и фестивалей каждый уик-энд. Прошел Хеллоуин — здесь это весенний праздник. Я ждала, что следом за ним повсюду начнется масштабная подготовка к Рождеству, и готовилась удивляться елкам и прочим новогодним декорациям в разгар лета.
В каждом киоске и аптеке, в супермаркетах, книжных и зоомагазинах появились стенды с фанатской атрибутикой. Сервисы доставки перекрасили пакеты и сумки курьеров в цвета флага. В магазинах косметики установили отдельные стеллажи с бело-голубыми тенями, лаками и красками для лица. Аргентина готовилась к мундиалю. Как выяснилось, здесь это не просто важное событие для любителей футбола. Это месяц национального единства, гордости, надежды и фантастического накала эмоций, которые испытывают абсолютно все.
За неделю до начала чемпионата я поняла, что перестала быть человеком, который ничего не понимает в футболе. Здесь это просто физически невозможно. В Буэнос-Айресе открылся официальный парк мундиаля: еще одно место, где можно купить что‑то бело-голубое для взрослых и детей любого размера, а заодно смастерить хлопушки, помпоны, самодельные шапки с национальным флагом, попрыгать на батуте и попинать мячи в ворота, представляя себя если не Месси, то каким‑нибудь Мартинесом или Альваресом.
Мои дети, которые всего пару месяцев посещают местную школу и пока что путают названия дней недели на испанском, внезапно назвали мне с десяток фамилий игроков национальной сборной. С номерами. На испанском. По памяти. В школьном чате кто‑то из родителей поинтересовался: к какому часу мы должны приводить детей в день первого матча аргентинской сборной — к 7 утра, чтобы они смотрели его все вместе прямо в классе, или после 9.30, когда игра закончится и родители смогут наконец отвести отпрысков на учебу?
В некоторых учебных заведениях, кажется, занятия в этот день и вовсе отменили. На дверях кафе и булочных развесили объявления: «Во вторник, 22 ноября, мы откроемся в 6 утра, чтобы вы успели позавтракать до начала матча». Традиционный завтрак аргентинцев — кофе и сладкая булка, начать день без них в Буэнос-Айресе почти никто не готов.
В то, с каким задором аргентинцы погружаются в любые массовые мероприятия, невозможно не влюбиться. Здесь умеют радоваться, праздновать и веселиться вместе, в толпе. Как и рыдать обнявшись или сердито выкрикивать политические лозунги — хором, строем, всем городом в едином порыве. Впрочем, рыдать утром вторника никто не планировал: вам бы разве пришло в голову, что матч с Саудовской Аравией обернется национальной трагедией? Аргентинцы (а вместе с ними и я) ждали зрелищной игры и легкой победы.
Утром вторника наш и без того не самый шумный район оказался абсолютно пуст. На дорогах не было ни одной машины. Моя дочь-первоклашка отправилась смотреть матч с одноклассниками — к этому я уже была готова. Но вот что сын тоже будет смотреть футбол вместе со своей детсадовской группой, я предвидеть не могла.
Поначалу я не смотрела видеотрансляцию — но точно знала, когда стоит заглянуть в заголовки спортивных новостей. Соседские крики сопровождали каждый из четырех голов, забитых аргентинцами; по их тону даже можно было понять, что не все голы были засчитаны. В какой‑то момент я все-таки открыла онлайн, и тут начало происходить то, о чем еще долго будут вспоминать саудиты и что наверняка захотят поскорее забыть аргентинцы. Сначала 1:1, а потом и 1:2. Не в пользу ожидаемых фаворитов. За стеной соседей повисла гнетущая тишина. Финальный свисток.
Я выглянула на улицу и увидела заплаканную стайку девочек-подростков, которые медленно плелись в школу. По щекам растекались бело-голубые тени. Из рюкзаков торчали уныло скрученные флаги. Из‑за угла вырулил одинокий велосипедист. Кажется, бедняга был не в курсе того, что случилось, но, поравнявшись со школьницами, вдруг все понял — и остановился. Спешился, нервно вынул телефон, а затем стащил свой велик с дорожки и стал кому‑то звонить.
В четверть десятого на улицах возобновился обычный трафик. Грустные болельщики двинулись на работу, мне тоже пришло время отправляться по своим делам. В вагоне метро стало понятно, что плакали в это утро не только школьницы — бело-голубые флаги на щеках насупленных мужчин в вагоне явно были размазаны от слез разочарования. Размазаны, но не стерты.
К вечеру вторника в аргентинских медиа поднялась волна попыток осмыслить, объяснить или просто пережить этот провал. Высказался и экс-президент Макри, который наблюдал за поражением с трибуны: по его мнению, главной ошибкой команды была уверенность в собственной непобедимости, но шанс на успех все еще не потерян. «Это испытание на характер, веру в команду и тренера. У нас есть 72 часа, чтобы обдумать случившееся и сделать выводы», — заметил он.
