«Однажды я даже инсценировала самоубийство»: модель эротического видеочата о своей работе

Мне 19 лет, учусь на журналиста. В свободное время играю в видеоигры, настолки, хожу на концерты, езжу на полевые игры, немного занимаюсь косплеем и крафтом (изделия ручной работы. — Прим. ред.) — чаще всего создаю инвентарь для полевых игр взрослых дядей из ОМОНа. Эти дяди все очень серьезные, но любят переодеваться в костюмы фантастических героев, пить водку, бегать по лесу и бить друг друга резиновым оружием. Летом, если получится, поеду автостопом по стране.

Вебкам-моделинг — это работа, где ты общаешься со зрителями (с помощью веб-камеры), выполняя какие-то их просьбы. Вебкам часто сравнивают с порнографией, потому что в обоих случаях в кадре сидит голая девушка. О существовании этой профессии я узнала в 15 лет от своего молодого человека, который был значительно старше меня. Он рассказал, что есть девушки, которые просто стримят себя (транслируют свое изображение онлайн. — Прим. ред.) и получают за это неплохие деньги.

Позднее в «ВКонтакте» я увидела пост о том, что вебкам-студия набирает моделей: обещали непыльную удаленную работу с хорошим заработком и без дресс-кода. Одним из главных требований было владение иностранными языками. Я узнала, что в каждом городе-миллионнике есть несколько вебкам-студий, которые делают на стримах полноценный бизнес (большая часть из них сконцентрирована в Питере). Студии — это обычные трех- или четырехкомнатные квартиры, в каждой из которых сидит модель. Обычно у студий большая база девочек, которые меняются, например, каждые шесть часов. Студия получает процент от донатов.

Я написала автору того поста, но поскольку я была несовершеннолетней, меня не взяли. Это меня не остановило. Я начала искать людей, которые работают в студии, и расспрашивать их о том, как начать работать на себя. Агент одной из студий посоветовал хорошие сайты (в основном зарубежные), на которых может стримить любой.

Я не особо нуждалась в деньгах: уже тогда я зарабатывала, продавая виртуальное золото в World of Warcraft. Мне было просто интересно попробовать вебкам в качестве опыта, был интересен сам процесс. Я никогда ничего не боялась и не видела проблемы в том, что я в своем возрасте интересуюсь работой, которая завязана на сексе. Меня даже не останавливало то, что вебкам попадает под статью о порнографии (ст. 242 УК РФ «Незаконные изготовление и оборот порнографических материалов или предметов». — Прим. ред.). У меня было слишком много свободного времени и желание чем-нибудь себя занять. Звучит не очень хорошо, я понимаю, но на работу в 15 лет хрен куда возьмут.

Когда я начинала, у меня не было серьезных страхов насчет работы. Больше всего я волновалась из-за того, что у меня будет маленький заработок или на мою российскую карту не дойдут выплаты с зарубежного сайта. Я думала, что в основном придется быть голой и мастурбировать на камеру. Но все оказалось намного радужней: большую часть времени вебкам-моделям приходится просто общаться с мемберами (так в вебкаме называют зрителей стримов. — Прим. ред.). Можем говорить о котиках и пингвинах, Путине и Навальном, видеоиграх и современном искусстве или же делать что-то по ролевой теме, чтобы вжиться. Меня необязательно просят раздеваться, иногда это могут быть просто танцы.

Одно из преимуществ вебкама в том, что на сайте можно выбрать ту комплекцию девушки, которая тебе нравится. Я нестандартная модель, поэтому когда человек приходит ко мне, он знает, что увидит. Негатива насчет моего веса нет. В целом вебкам более боди-позитивная среда, чем профессиональное порно. В стримах главное — понравиться аудитории: я знаю много красивых девушек, но они не умеют общаться со зрителями. Если ты не сможешь заинтересовать и зацепить, от тебя будут уходить.

Тяжело начинать с нуля. На вебкам-сайтах сидят много разных девочек, поэтому тебе приходится долго прорабатывать свой образ, чтобы как-то привлечь публику. Чем чаще ты выходишь в эфир, тем больше людей видят и запоминают тебя. Мне потребовалось почти три года, чтобы набрать постоянных зрителей. Сейчас меня в среднем с нескольких сайтов смотрят 600 человек, мой рекорд — 1200 мемберов за смену.

Мое рабочее пространство на сайте состоит из трех колонок: в левой отображаюсь я, в средней — общий чат зрителей. В самой правой колонке показываются ники мемберов: их имена светятся разными цветами, а напротив указывается примерный баланс личного кошелька.

В общем чате я, как правило, общаюсь, курю сигареты, вейп, кальян и кое-что еще, что нельзя называть. В таком чате зрители сидят бесплатно, но могут прислать мне чаевые. Обычно я выполняю какие-то просьбы из комментариев, чтобы народ не уходил, манипулирую тем, что уйду спать, если мне не пришлют донаты (вознаграждение. — Прим. ред.). Одним словом, чувствую себя диктатором. В общем чате полно халявщиков: у них нет денег, поэтому они пытаются развести модель хоть на кусочек сосочка.

Один из мемберов может пригласить на приватное шоу, и, если я соглашаюсь, основная трансляция ставится на паузу. Во время приватов происходит обычная мастурбация, разговоры по душам, стриптиз, ролевые игры, игры в госпожу или рабыню, примерка разных образов и белья. В привате могут находиться от одного до нескольких человек, но чаще всего они происходят один на один. Время частного эфира зависит от того, сколько денег есть на счету у мембера. Бывали случаи, когда человека выкидывало из привата из-за недостатка средств. Один из моих самых долгих приватов длился 2,5 часа. Все это время со счета парня снимались деньги и переводились мне (одна минута — полтора доллара). Также в приватах есть режим «Подглядка»: мембер может смотреть, но не может комментировать, — так дешевле.

На сайтах для вебкама нет и никогда не будет настоящих денег. Вместо них — токены, то есть валюта, которую приобретает мембер, чтобы сидеть в приватных чата или давать модели чаевые. На каждом сайте разные расценки. Допустим, сайт продает один токен за один доллар, но до модели дойдет не целый доллар, а в лучшем случае 60 центов.

Как правило, я стримлю три-четыре раза в неделю с восьми вечера до трех-четырех утра. Иногда чуть реже, но это только если болею или беру отпуск. Все-таки заработок в вебкаме зависит от того, насколько часто и стабильно ты появляешься на сайтах, поэтому я стараюсь придерживаться  графика. Профессиональные модели без проблем могут за смену поднимать в несколько раз больше, ничего не делая. Я работаю очень лениво и неторопливо, могу посылать мемберов на их же члены. В месяц выходит около 50–60 тысяч рублей. Для небольшого провинциального городка, тем более для студентки, это приличные деньги. У меня нет мании купить десятый айфон, поэтому ни у кого не возникает вопросов, откуда деньги. Что-то я трачу на развлечения, недавно я купила себе новый компьютер, еще откладываю на путешествия.

Когда я начинала работать, мне казались странными абсолютно любые просьбы мемберов, но сейчас я привыкла. Я исписывала себя красками, облизывала мягкие игрушки, стирала чулки, а однажды даже инсценировала самоубийство. Если говорить о табу, то я не делаю того, что запрещено правилами сайта: например, нельзя демонстрировать в кадре кровь, отходы жизнедеятельности, излишнюю жестокость и животных. Также нельзя пить и употреблять наркотические вещества. На сайте, где работаю, разрешены жестокость и многие сложные БДСМ-практики. Сама я не приемлю золотые игрища (урофилия. — Прим. ред.), а также шоколадные забавы (копрофилия. — Прим. ред.). Как-то я устраивала самостоятельный шибари-подвес (особый метод связывания веревками. — Прим. ред.) и плей-пирсинг (временный пирсинг, из которого часто складывают орнамент. — Прим. ред.).

В стримах, как и в порно, есть различные подразделы и теги. Есть вебкам со съемкой от первого лица, есть неформалы, есть «монстры-мохнатки с черными дырами». В последнее время популярна игрушка Lovense — вибратор, которым можно управлять через интернет. Девушка вставляет его в себя, а когда ей приходят донаты, он вибрирует. У меня тоже есть реквизит: из секс-игрушек потихоньку собирается приличный арсенал из нескольких наборов веревок и чисто БДСМ-инвентаря. Иногда я целенаправленно шью костюм именно для вебкама.

Среди зрителей вебкам-моделей есть много гиков, поэтому если выходит какой-то фильм или игра, девушки быстро ищут себе подходящий костюм. Одни из самых популярных косплеев — героини Owerwatch Дива и Трейсер. Раньше еще была популярна игра Dota 2. Из фильмов больше всего ценится супергеройская тематика: буквально полгода назад каждая пятая девушка делала закосы под Харли Квинн из «Отряда самоубийц».

Как по мне, вебкам намного качественнее, душевнее и реалистичнее, чем большая часть порно. Вряд ли бы я смогла быть порноактрисой, хотя обе профессии кажутся похожими. Я думаю, что от вебкам-модели в какой-то степени требуется даже больше, чем от порноактрисы: необходимо уметь разговаривать с толпой и наедине, находить подход к разным людям и чувствовать их настроение. Достаточно часто приходится выступать в роли психолога или сексолога. Периодически я записываю и монтирую ролики для своих страниц на вебкам-сайтах: это может быть нарезка из стримов или специально записанные видео. Покупать отдельные видео дешевле, чем общаться онлайн (к тому же по ним можно познакомиться со мной, если я не в сети). Расценки на десятиминутные видео начинаются от 10–15 долларов.

У меня есть собственная система, по которой я делю клиентов. Омежки-девственники — с ними приходится много общаться; женатики — знают, чего хотят, самые простые в обращении; фетишисты — как правило, фетишируют на ступни, подмышки, чулочки и какие-то игрушки; больные ублюдки — подкатегория фетишистов, которые не смогли найти нужную порнуху в сети, поэтому стараются ее воссоздать сами. Я терпеть не могу нытиков без денег, которые давят на жалость, чтобы я обратила на них внимание. Они портят настроение, а еще заставляют меня чувствовать себя виноватой.

В основном я работаю с иностранцами. Мне нравится европейский менталитет — там считают, что к людям нужно относиться спокойнее. На русских сайтах в целом тоже нет ничего негативного, но мне просто не нравится их контингент. Плюс с европейских сайтов мне пишут более молодые товарищи. На русские сайты заходят обычно мужички под 45 лет, и мне с ними очень неуютно. Я не знаю, как это описать, — просто нужно быть девушкой, чтобы понять эту разницу.

Родители о моей подработке не знают, хотя я живу с ними: у нас хорошие отношения, поэтому съезжать пока смысла не вижу. Спасибо вкусным маминым котлетам, папиной философии и отличной звукоизоляции. Друзьям я рассказала: они меня не осуждают, но иногда подкалывают и подшучивают. Некоторые, когда узнают о деньгах, говорят, что тоже хотят попробовать вебкамить.

Раньше у меня был парень. Я долго говорила ему, что занимаюсь стримами в разделе «Флирт» и «No-nude» — то есть только разговоры, без раздевания и мастурбации. Но однажды я спалилась. Я рассказывала подруге, что купила новый реквизит для стримов, а он оказался рядом в этот момент. Пришлось рассказать всю правду: он отреагировал нормально, не осудил меня и даже пошутил: «Спасибо, что не кладмен» (человек, который делает «закладки» с наркотиками. — Прим. ред.). Тем не менее я решила с ним расстаться, чтобы спокойно зарабатывать деньги и без угрызений совести танцевать на барных стойках в других городах и странах. Я считаю, что пока я молодая, я должна путешествовать, кутить и знакомиться с новыми людьми. А с молодым человеком приходится отчитываться.

С приходом в вебкам я стала проще относиться к людям и их телам — теперь я не вижу в голом теле чего-то постыдного. Это скорее не принятие, а боди-пофигизм: мое тело не ваше дело. Стала гораздо проще относиться к сексу и поиску партнеров, научилась отличать искренние чувства от простой животной страсти. Я наконец-то приняла свое тело, перестала смотреть на него как на что-то неправильное или несексуальное. Важное правило: если рука человека в твоих трусах, то стесняться жирка на своих боках и прыща на ляжке уже поздновато. При этом благодаря вебкаму я больше слежу за собой: предпочитаю сходить на ноготочки, потереть пяточки, купить новый парик. Без этого я бы давно положила на себя болт.

Кроме того, появились некоторые замашки эксгибиционистки. Я, конечно, не пойду в парк распахивать плащ и дрочить в полупустых маршрутках, но я замечаю, что мне нравится мастурбировать перед неизвестной аудиторией. Возможно, это повышает чувство собственной важности и самооценку. Но в реальной жизни я дичь не творю.

Люди дрочили, дрочат и будут дрочить. Лично я не знаю ни одного вебкам-сайта, который закрыл бы Роскомнадзор (ведомство внесло в реестр запрещенных ресурсов Chaturbate, Bongacams и Streamate. — Прим. ред.). Вебкам — это проституция онлайн. Она была всегда, просто сейчас она перекочевала в интернет. Я поддерживаю легализацию проституции. Но в России, как мне кажется, этого нельзя будет добиться еще несколько поколений: осталось еще много совковых и религиозных предрассудков. В первую очередь легализация пойдет на пользу людям, которые работают в этой сфере: юридическая защищенность, повышение уровня здоровья, меньше шансов, что кинут на деньги. Кроме того, это снизит количество девушек, которые работают не по своей воле. Рано или поздно проституция будет легализована повсеместно.

Из вебкама я планирую уйти — в журналистику или крафт. На бутафории можно зарабатывать даже больше, чем на вебкаме, если посвящать этому все время. Я очень люблю Россию, но надеюсь, что в будущем у меня получится переехать в Европу. Я немного занимаюсь политическим активизмом, была фотографом во всех политических партиях — мне было интересно, как работает каждая партия. Оказалось, везде одно и то же — коррупция. Как сказал Салтыков-Щедрин: «Разбудите меня лет через сто и спросите, что сейчас делается в России. И я отвечу — пьют и воруют».