Страна водителей и продавцов: что происходит с рынком специалистов в России

Доклад международных консалтеров BCG «Россия 2025: от кадров к талантам» предлагает разделить все профессии на три группы, как это сделал датский ученый Йенс Расмуссен. В первую — так называемую категорию «Умение» — попадает низкоквалифицированный физический труд, который не требует подготовки и длительного обучения. Сюда можно отнести уборщиков, водителей, охранников и продавцов. Вторая группа — «Правило» — представляет рутинную деятельность в рамках существующих правил и инструкций: к этой категории относятся, например, слесари, бухгалтеры, медсестры, сотрудники сферы услуг.

Наиболее квалифицированный труд, согласно методике исследования, попадает в категорию «Знание», предполагающую высокий уровень образования, творческий и неординарный подход к нерутинным задачам. Этим занимаются преподаватели, врачи высокой квалификации, научные сотрудники и руководители. Очевидно, что количество представителей последней категории в ближайшие годы будет определять экономическое состояние страны.

BCG, опросившие руководство крупнейших российских компаний из 22 областей, пришли к выводу, что только 17% рабочего населения России заняты высококвалифицированным трудом, а 35% и 48% относятся к категориям «Умение» и «Правило». В этом отношении мы отстаем от стран верхней категории, где показатель по «Знанию» превышает 25%.

Авторы доклада пишут, что в России отсутствует спрос на знания, а самыми массовыми профессиями оказались водители (7,1% рабочего населения) и продавцы (6,8%). Поскольку экономика ориентирована на продажу сырья, а не науку, наиболее высококвалифицированные кадры покидают страну. В качестве примера BCG приводит основателей Google Сергея Брина и «ВКонтакте» Павла Дурова.

Губанова (Kelly Services): «В рамках исследования «Мотивация персонала», которое мы проводим среди соискателей, было выявлено, что основную часть кандидатов на рынке мотивирует уровень заработной платы и HR Brand — бренд работодателя. Кандидату важна репутация, возможность развития и обучения, ведения или участие в проектах, гибкий график и др. Если российские компании готовы будут предложить конкурентные условия работы и развивать бренд компании, то появится возможность вести диалог с самыми опытными и интересными кандидатами на рынке».

Другой важной проблемой авторы доклада указывают несоответствие системы наших вузов требованиям бизнеса. По результатам опроса, 91% российских работодателей утверждают, что выпускники отечественных вузов не имеют необходимых практических навыков.

Назайкинская («Сколково»): «Да, мы часто слышим от вузов жалобы, что работодатель сам не знает, кто ему нужен. Представители предприятий, в свою очередь, говорят, что их не интересуют узкоспециализированные выпускники. Специфические знания они готовы давать сами, а на входе им нужен человек, способный быстро учиться, осваивать новые задачи, легко вступать в коммуникацию, брать на себя ответственность и показывать результат.

Вузы настраиваются услышать от работодателя требования к профессиональным компетенциям, а их требования, на самом деле, лежат в другой области. Это soft skills — функциональная грамотность, эрудиция, готовность все время учиться и обновлять свои знания. На компетенции такого типа и должны обратить внимание университеты».

Проблема также заключается и в том, что для многих россиян процесс образования оканчивается после 25 лет, что недостаточно в экономике знаний. В странах верхней траектории эту проблему решают за счет обучения сотрудников внутри корпораций — в России это уже активно делают Сбербанк, МТС и «Северсталь». Впрочем, по данным Harvard Business Review Russia, отечественные работодатели затрачивают на это в 10 раз меньше усилий, чем европейские коллеги.

Назайкинская («Сколково»): «Нужно отметить, что в России в целом стоимость образовательных программ ниже, чем в Европе, в том числе из-за более низкой оплаты труда преподавателей, поэтому сравнивать затраты напрямую недостаточно корректно. При этом и бюджеты на обучение сотрудников в российских компаниях ниже европейских. Инвестировать в обучение владельцы бизнеса будут только тогда, когда поймут, что от результатов есть выгода — либо операционная, либо стратегическая. Крупные корпорации не ставят это под сомнение, более того — у большинства из них есть собственные корпоративные университеты, что можно считать серьезным вызовом для системы высшего и дополнительного образования. Дальновидные руководители компаний понимают не только пользу обучения, но и вред его отсутствия. Джек Уэлч, бывший генеральный директор General Electric, на вопрос, не боится ли он, что обучит людей, а они уйдут, отвечал: «Боюсь, конечно. Но я еще больше боюсь, что я их не обучу, а они останутся».

Еще одной важной причиной BCG называет отказ от роста в пользу стабильности, вызванный отчасти тем, что низкоквалифицированный труд оплачивается почти так же, как и занятость, требующая высокой компетенции. Если, например, в США разница между зарплатой водителя и врача составляет 261%, то в России — всего лишь 20%. Это подкрепляется и дефицитом инициативы, и отсутствием гибкости, и слабо представленными «ценностями роста» у наших сограждан.

Котов (BCG): «Безусловно, существуют особенности российского менталитета. На нас отразились последние 100 лет истории. Что с этим делать? Думаю, надо создавать позитивные условия для развития нового поколения — поколение Z, — которое уже определенно отличается от предыдущих. Работа должна быть полномасштабной, и займет она не один-два года».

Мотивирующим фактором в странах верхнего развития является культура ведения бизнеса и существующие ролевые модели — примеры и образы выдающихся предпринимателей и политических деятелей, которые через медиа формируют у нового поколения положительное отношение к подобной деятельности.

Котов (BCG): «Я не знаю, кто мог бы стать ролевой моделью успеха в России. Пока что у нас есть только собирательный образ чиновника. К сожалению, мы недооцениваем силу коммуникации и общения, несмотря на огромное литературное наследие. Это надо развивать, об этом надо говорить и продвигать, чтобы люди хотели стать предпринимателями. Во всем мире малый и средний бизнес является одним из рычагов развития экономики, а у нас же он ничтожно мал и ассоциируется по большей части с индивидуальными предпринимателями уровня курьеров и продавцов».

Назайкинская («Сколково»): «В России есть множество молодых успешных предпринимателей. Евгений Демин создал зубную пасту Splat, которой сейчас пользуются во всем мире. Илья Сачков и его Group-IB успешно борется с киберпреступниками и входит в форбсовский рейтинг «30 under 30». Максим Журило сформировал целое беговое движение Школами правильного бега I Love Running. Информации о таких историях достаточно. Вопрос в том, как сделать ее более доступной для потенциальных предпринимателей».

По прогнозу исследователей, к 2025 году России понадобится до 9,2 млн специалистов, занятых в категории «Знание». Без этого отечественной экономике вряд ли удастся не только достигнуть развитых стран, но и сохранить нынешний уровень.

Котов (BCG): «Безусловно, в первую очередь надо делать акцент на компаниях, которые оперируют в сфере инноваций и технологий. Стоит использовать в экономике те ресурсы, которые уже есть сейчас, но правильнее инвестировать в будущее, поэтому те доходы, которые государство получает от традиционных индустрий, стоит задействовать для развития инновационных секторов экономики. Среди стран, на которые стоит ориентироваться, можно назвать Китай, Сингапур, Южную Корею, чья скорость развития действительно впечатляет. Настоящим аутлаером является Великобритания с ее 45% населения, занятого в экономике знаний. Для сравнения: в США только 24%».

Котов (BCG): «Это надо делать взвешенно и профессионально. Государство и бизнес должны спланировать заранее, чем эти люди будут заниматься после. Существуют примеры программы, когда в районах, где происходят какие-то масштабные преобразования, скажем, закрываются градообразующие предприятия, людей обучают новым профессиям и перенаправляют в другие сферы. Помимо этого, важно, чтобы система образования уже сейчас обучала специалистов, готовых работать в экономике знаний, развивая личностные качества в выпускниках.

Мы не делаем прогнозы по срокам, когда Россия войдет в группу стран верхней траектории развития, если будут предприняты предложенные нами меры. Но у нас нет нескольких десятилетий на совершенствование экономики. Если мы не начнем трансформироваться сейчас, то через 10–20 лет будет поздно что-либо делать. Мы фундаментально отстанем».

Шамис (rugenerations.su): «Я бы сказала, что основная задача сейчас — общий ликбез по новым профессиям и наукам, а также по новому пониманию мира. Сегодня, с учетом новой физики, биологии, новых цифровых и медицинских решений, нужно сделать так, чтобы как можно больше людей задумалось об этом и чтобы все это было интегрировано в нашу жизнь».