«Ларина и Хованского — запретить»: пенсионеры о том, что они делают в интернете

Я профессиональная певица. В СССР я выступала на всех правительственных мероприятиях, партийных съездах и торжествах высокого уровня. У меня была такая же ставка за разовый выход, как и у Аллы Борисовны, — 47,50 р. Это были сумасшедшие деньги. Мои концерты проходили не хуже, чем концерты звезд: всегда были очереди, корзины с цветами и подарки. Я считала, что жизнь — это сцена, поэтому я готова была плакать, когда говорила: «Дорогие друзья, наш вечер подошел к концу».

Мне было почти 43 года, когда я иммигрировала с семьей в Испанию, чтобы воспитывать там внучку (певица Яна Блиндер. — Прим. ред.). Мне пришлось учить новый язык, привыкать к новой культуре. Там я тоже пела: в ресторане «Большой», который назвали в честь театра, и на концертных площадках.

В Испании я прожила 13 лет, а потом вернулась в родной Ростов-на-Дону. Здесь меня все знают: я иду по улице, и со мной все здороваются. Лучше России страны нет. Хотя, когда я вернулась из Испании, я почувствовала, как сильно все изменилось: раньше люди были добрее, чем сейчас. Но хорошие перемены тоже есть. Например, тогда феминизм не был в моде, и это губило жизнь многих женщин, в том числе мою. Зато теперь я могу наладить правильные отношения, культивируя в первую очередь любовь к себе, — этому нас не учили в СССР.

Я чувствую себя моложе сверстников, потому что люблю разбираться в технологиях. Надо шагать в ногу с молодыми, стремиться к развитию, жить сегодня и быстро реагировать на изменения. За компом я с 1995 года. Компьютер мы осваивали вместе с моей внучкой: кто кого учил, уже и не вспомнить.

Сейчас для меня интернет — это прежде всего инструмент работы. Я занимаюсь с учениками со всего мира испанским языком и вокалом по Skype. Кто бы знал, что когда-то я смогу обучать людей из других городов России, Америки или Израиля не выходя из дома?

В совете дома мне недавно дали грамоту как информационному блогеру. Смешно, конечно, какой же я блогер? Но я готова научить всех пользоваться и компьютером, и интернетом. Соседки-одногодки приходят ко мне, чтобы я им открыла почтовый ящик на Gmail, помогла найти одноклассников, хотя я в «Одноклассниках» не сижу — это нафталин для старперов. В «ВКонтакте» много молодежи, у меня есть там группа по вокалу, но фейсбук мне нравится больше — там я, например, читаю новости на испанском.

В целом я положительно отношусь к интернету, и когда мы говорим о детях, главное здесь — воспитание родителей. Если они объяснят, что к чему, ребенок научится пользоваться любым инструментом правильно, не вредя ни себе, ни своему времени. Но если родители будут что-либо преподносить через призму негатива, ничего хорошего не выйдет.

Я всегда со спокойным сердцем отпускала внучку в клубы слушать музыку и петь на джемах со взрослыми музыкантами. Без свободы сложно чему-то научиться по-настоящему, потому что в одних рамках ты будешь знать только часть правды.

Я слушаю «Эхо Москвы», читаю «Медузу», смотрю «Дождь». Телевизор я тоже смотрю, но иногда выключаю звук, особенно когда идут ток-шоу. Это нервотрепка: тебе ездят по ушам, а ты не можешь высказать свое мнение. Вообще, я люблю анализировать и пророссийское, и либеральное — у меня на все есть свое мнение, которое я никому не навязываю.

Интернет мне нравится больше, чем телевизор, потому что здесь есть обратная связь, я могу писать в комментариях. Кому-то даже пишу в личку, но сперва изучаю страничку человека: смотрю его фотографии, темы, за которыми он следит, список друзей. Фейков и ботов я научилась различать моментально.

Родные в восторге от того, что я так разбираюсь в интернете. Они тащатся. Я даже дочку зарегистрировала в фейсбуке, но она предпочитает торчать в «ВКонтакте». Я частенько сама что-то ремонтирую в компьютере, чищу его от вирусов. Дочка удивляется — спрашивает, откуда я это все знаю и умею. Мне просто нравится техника. Возможно, это зависит не от возраста, а больше от желания и стремления постичь что-либо.

Я закончила химико-технологический техникум, но по специальности никогда не работала. Судьба бросала так, что где только не приходилось трудиться — например, я была бетонщицей на стройке. Я старалась больше подзаработать, поэтому дополнительно училась на сварщика — сдала экзамены, но с этим тоже не сложилось. Работы в то время не было, нужно было все время выживать. В итоге до пенсии я проработала старшим кассиром.

Интернет — это окно для знаний. Мир такой интересный: сидишь и поражаешься, что за всю жизнь никуда не выезжала. Интернет изменил все: поменялась жизнь в целом, теперь угнаться за знаниями труднее, а всего-то лет десять прошло — уму непостижимо. Мир без технологий уже немыслим даже для нас, стариков. Мне в августе будет 70 лет — умом я это понимаю, но душой принять возраст не могу.

С ютьюбом меня познакомили внуки: они всегда приходили к нам с планшетом, показывали разные сюжеты, и мы вместе их смотрели — для меня это было удивительно. Потом внуки решили создать канал. Идея простая: мне показывают видеоролики, а я их комментирую (по словам автора канала «Реакции» Антона Цюпко, ему не пришлось уговаривать бабушку: она не боится камеры, а все выпуски снимаются за один дубль. — Прим. ред.). За все отвечают внуки, а я просто ведущая. Я стала первой бабушкой в русском ютьюбе: потом появились другие, но я была первой. Правда, своей популярности я не чувствую.

В интернете я обычно звоню родственникам по Skype, иногда ищу народные рецепты. На остальное не хватает времени. В «ВКонтакте» у меня есть страничка, я там отвечаю на вопросы подписчиков. В основном вопросы задают подростки: я их называю своими внуками. Взрослых почти нет, но это хорошо, что дети меня смотрят, — я несу только добро. В честь ста тысяч подписчиков мы на канале устроили конкурс: победителям отправили варенье, которое я сама сварила, оно было в баночках, которые красиво украсила внучка. У меня дача, растет все: клубника, смородина, малина, яблоки.

Помню, я смотрела видео про яблоко и ручку (клип-мем «Pen-Pineapple-Apple-Pen». — Прим. ред.). Ну ничего же там нет, пустое, но с первых нот зацепила музыка. Я потом еще неделю ходила и ее напевала. Меня поразили движения рук этого японца, его эмоции. Он нес добро и хорошее настроение. Такое мне нравится.

Интернет принес много знаний, о которых люди даже не подозревали, но вместе с тем появилось очень много грязи. На ютьюбе много гадости, много ругательств. Видео, которые я буду смотреть и комментировать, выбирает внук Антон. Он старается запикивать мат, но все и так понятно.

Я бы закрыла каналы Ларина и Хованского: там же кошмар, один негатив. Рэп-баттлы туда же: я удивляюсь, как можно вообще так оскорблять других людей, просто чтобы победить. Море матерщины, но я не понимаю, в чем крутость выражения своей мысли с помощью мата? На ютьюбе много пустышек, и непонятно, почему они популярны. А подростки смотрят, поглощают, некоторые могут начать подражать. Я думаю, такие каналы искривляют психику, поэтому стараюсь в своих видео говорить, чтобы не смотрели таких героев и не брали с них пример.

Видеоблогеры сейчас авторитетнее родителей. Это ужасно. Я думаю, что дети доверяют им больше, потому что они предоставлены сами себе: родителей постоянно нет дома, ведь они зарабатывают деньги. От таких, как Хованский, молодежь тупеет, но думаю, они вырастут и поймут, на какой гадости росли. Хотя многие могут так и остаться на этом уровне.

Погоню за лайками я не понимаю. В мое время за тунеядство судили, но сейчас есть интернет и появилась возможность заработать легкие деньги. Больше лайков — больше возможностей выпендриться. Можно не поспать ночь, придумать какую-то чушь — и прославился. Только зачем это?

Если о хорошем, то мне нравится Ивангай. Последний раз я смотрела «Дружко шоу» — побольше бы таких каналов. У него характер видео — познавательный, я такое люблю. Дружко, конечно, не изменился: помню еще, как он десять лет назад вел передачи по телевизору.

Вся моя молодость прошла на оборонном предприятии. Мы разрабатывали зенитно-ракетный комплекс С-300, который сейчас успешно продается в другие страны. В 1990 году я был избран депутатом первого демократического Московского городского Совета народных депутатов. Я участвовал в разработке московского закона о приватизации жилья, и наш документ стал основой закона «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации». Правда, наш текст сильно урезали в части социальных гарантий. К нам приезжали со всего бывшего СССР на консультации по этому вопросу. Там же я участвовал в подготовке московского законопроекта о страховой медицине, который тоже получился не таким, каким мы его задумывали. Парламентская деятельность — это очень сложный процесс, быстро там ничего не решается. Сейчас я на пенсии, но занимаюсь административно-хозяйственной деятельностью в частном акционерном обществе.

Мое первое знакомство с персональным компьютером произошло в 1990 году в Моссовете. Там, за компьютерами РС 286, нас учили элементарным вещам — в основном готовить текстовые документы. У этих компьютеров был жесткий диск с объемом памяти около 200 Мб. Сейчас у моего телефона памяти в несколько раз больше.

Интернет сильно изменил нашу жизнь. Он открыл много возможностей: теперь мы можем быстро найти информацию, купить нужную вещь, заказать ремонт техники и так далее. Но лично для меня самое главное, что с его помощью можно многому научиться и начать зарабатывать.

Сейчас я не представляю себя без интернета, как не представляю свою жизнь без мобильной связи. За 20 лет бурного развития новых технологий в России темп жизни сильно ускорился, стало интереснее жить. Но вместе с тем это резко отрицательно повлияло на молодежь: их интересы стали более узкими, понизился общий уровень грамотности. Я, например, никогда не куплю что-либо в интернете, если продавец пишет, что у него «роботают» лучшие менеджеры.

Сначала в интернете я занимался сайтостроением: изучил HTML, а также PHP, JavaScript и другие языки программирования. Это занятие доставляло мне определенное удовольствие, но не приносило никакого дохода. К тому же я пришел к этому довольно поздно. Молодым в этом смысле проще и легче, ведь сейчас программирование включено в школьную программу. Дети впитывают эту информацию чуть ли не с молоком матери, мне с ними тяжело тягаться. Позднее я познакомился с фотошопом — купил в интернете видеокурс по фотошопу, прошел его, и мне понравилось. Оказалось, что это довольно просто, а главное — интересно.

Веб-дизайном я занимаюсь года полтора. Конкуренция в этой сфере большая. Я зарегистрирован на сайте по поиску удаленной работы: раньше я немного зарабатывал там, но под Новый год приболел, долго не заходил на сайт, и мой рейтинг сильно упал. Теперь я с таким рейтингом не могу получить новые заказы. Но я не унываю, потому что знаю: друзья по цеху помогут поднять рейтинг, чтобы я снова мог зарабатывать. К тому же я не терял зря время: много учился, увеличил портфолио, существенно повысил качество работ. Как только я снова подзаработаю денег, я поменяю ноутбук на графический планшет, чтобы работы были более качественными.

Я много чего умею: построил дом на даче, сам сделал проводку, канализацию, теплый пол и все остальное. Для того чтобы поменять лампочку или прокладку в кране, я не вызываю мастера. Научиться можно всему — было бы желание. Можно быть молодым стариком, а можно быть старым молодым. Сейчас молодежь уже в школе жалуется на жизнь.

У меня есть аккаунты практически во всех соцсетях. Сейчас, для того чтобы заработать, важно быть везде. В «ВКонтакте» у меня есть своя группа, где я выкладываю свои работы и принимаю заказы на дизайн. Соцсети мне интересны исключительно из-за заработка: я не люблю одиночество, но и просто болтать здесь не вижу смысла. Пока что не все социальные сети я использую одинаково активно.

Иногда я подписываю петиции на Change.org. Я поддерживаю понятные общечеловеческие темы, где мы можем что-то изменить. Например, я выступил там за то, чтобы запретить жестокое обращение с животными.

Я уважаю Навального, поддерживаю оппозицию. За новостями я не слежу, потому что о важном все равно расскажут. Телевизор я включаю перед сном, потому что большую часть времени работаю за компьютером.

Я не люблю наше общество и нашего производителя. Все, что ни купишь отечественного производства, приходится самому дорабатывать для нормального применения. А наши люди сами не хотят жить лучше: они думают, что кто-то хороший и добрый сам все для них сделает. Все верят в сказки до глубокой старости.

Почти всю жизнь я прожила у Балтийского моря в Калининграде, где 55 лет проработала в школе — преподавала химию и биологию. У меня даже есть медаль ветерана системы образования Калининградской области. Меня знали не только в городе, но и в области. Мне нравилось работать с детьми, а они считали меня своей мамой. Вместе мы вели экологические наблюдения: собирали данные — в том числе для международных проектов.

С покойным мужем мы были два дурака пара. Он ихтиолог — изучал рыб, обошел с этим весь земной шар. Я тоже была в Болгарии, Индии, Шри-Ланке, Чехии, Финляндии, Польше, Пакистане, и это не считая Прибалтики.

Мы ели разные деликатесы: медуз, кальмаров, осьминогов и всевозможную рыбу. Сейчас я вижу их только на картинках или в магазине. Все это стоит как треть моей пенсии — хорошо, что я тогда наелась. После смерти мужа я переехала в Москву к детям, но моя душа осталась у моря, в Калининграде. Теперь мне не на что ездить, хотя я очень хочу в Сербию, у нас там даже родственники есть. Думаю, что подзаработаю денег и поеду.

Когда я работала в школе, всех учителей в обязательном порядке посылали на курсы повышения компьютерной грамотности. Асом я не стала, но пользоваться умею неплохо. Компьютер — благо цивилизации, а с интернетом найти нужную информацию можно моментально. Главное — научиться ее систематизировать. Дома я иногда могу не ответить на мобильник: я настолько адаптировалась к звону вокруг, что сразу не понимаю, откуда идет звук. Мозг нагружается.

Лет шесть назад мы с дочкой ездили к моим одноклассникам — они встретили нас лучше, чем встречают родственников. Такое отношение ее удивило, она не знала, что так бывает. Мы с одноклассниками очень связаны мыслями, воспоминаниями об учебе и о работе. Сейчас молодежь теряет связь со средой, в которой живет: даже поговорить времени нет, люди отвыкли общаться.

Когда я была преподавателем, я замечала, что все дети очень быстро печатают: мелкая моторика у них развита хорошо, но пишут они как курица лапой, иногда я прямо за голову хваталась. Я ненавидела ЕГЭ: он построен на интуитивности и на скорости пальцев, с которой ученик должен набрать запрос в интернете. Этот экзамен ничего не дает.

Для детей компьютеризация полезна, но когда ребенка с рождения сажают за компьютер, у него развивается мания: сейчас он нажмет кнопочку, и включится мультик. Ребенок весь там — он уже ничего вокруг себя не видит. С детьми нужно в первую очередь работать над правилами пользования компьютером. Нужно выработать режим: пришел из школы, пообедал, сделал уроки, а потом можно садиться играть. Молча отбирать смартфон тоже нельзя: когда родители что-то запрещают, они должны обязательно объяснять, почему это делать нельзя.

Все идет к тому, что любого из нас сможет заменить робот. Это чудовищно. Я согласна с тем, чтобы машины выполняли тяжелый физический труд, но от мысли, что когда-нибудь они начнут делать за людей вообще всю работу, становится жутко.

Раньше в интернете я любила изучать разные страны. Мои ученики привозили из поездок какие-то засушенные цветочки и шишки: я все это искала в интернете и изучала. В «Одноклассниках» меня нет — я специально не регистрировалась, потому что социальные сети мне не нравятся. «Википедию» я тоже не люблю: она очень неточная, есть много ошибок.

У нас дома стоят три компьютера, но сейчас я стараюсь к ним даже не подходить. Я сделала две операции на зрение. Если мне нужно что-то посмотреть, я зову дочку. Мы с ней зарегистрировали меня на сайте «Бабушка на час». Там всех смутил мой возраст, хотя Наталья (основательница сервиса Наталья Линькова. — Прим. ред.) очень хорошо обо мне отозвалась.

Когда я появляюсь в социальной защите, все ахают: «Какая вы стройная!» Если бы я села за компьютер в молодости, была бы уже с горбом.

Интернет не должен быть основой жизни. Он может быть инструментом, а не фундаментом, на котором строится все остальное. Иначе ты меньше доверяешь своей башке — так ведь нельзя.