Существует ли сексуальная зависимость? Рассуждают секс-аддикты и психолог

В 13 лет я начала очень интересоваться сексом — думала, что так со всеми. Тогда было много книжек для девочек, где писали про первый раз и про то, как надо. В этих книжках никогда не говорили (а я специально искала), что делать, если тебе очень хочется, но не с кем. Тогда я подумала, что, наверное, со мной что-то не так, раз ответа на мой вопрос нет.

Общественные установки на меня все-таки влияли. Например, я решила хранить девственность до определенного момента. Из-за этого я отказывалась от вагинального секса и довольствовалась другими формами секса. Первые эротические опыты были еще до того, как мне исполнилось 14. У меня было 4–5 парней в год, и со всеми я занималась петтингом и оральным сексом. Мастурбацией я особо не занималась, да и до сих пор не очень умею это делать. В 15 лет я лишилась девственности со своей первой любовью.

Мама застукала меня с парнем, когда мне было 15. С ней я никогда не говорила о своих особенностях, но, думаю, она догадывается. Однажды она сказала фразу, из которой стало понятно: она в курсе, что мне постоянно нужен партнер.

В школе иногда были проблемы из-за моих отношений с парнями. Однажды мой хороший друг, с которым мы занимались сексом, напился и начал рассказывать друзьям, как ему было со мной весело. А у нас маленький город, слухи расползаются быстро. Это вылилось в маленький скандальчик: моя репутация пострадала, а я страшно обиделась на друга — больше мы никогда не общались.

Какие-то слухи ходили. Но я человек честный, чистоплотный. Я не буду никого уводить. Я не понимаю, зачем уводить мужа или парня: есть же куча свободных. А в моем универе у всех были свои странности. Подружки меня не понимали, потому что в основном были девственницами, но относились ко мне спокойно.

Мама больше всего боялась, что я забеременею, и это случилось на втором курсе. Она думала, что я брошу институт, но этого не произошло, я доучилась. Мы поженились в том числе для того, чтобы успокоить родителей. Первый год после рождения ребенка сильного желания не было, но потом все стало как прежде. Брак распался через несколько лет, но не из-за секса. Мне просто показалось, что я переросла эти отношения.

Тогда мне хватало двух раз в неделю. Мне кажется, это средний показатель, особенно когда тебе 20 лет и у тебя есть постоянный партнер. Но без этих двух раз в неделю я реально не могла нормально функционировать. Где-то через неделю без секса появлялись навязчивые мысли, нарастала агрессия. С 14 до 25 лет мой самый большой перерыв длился один месяц. Уже через три недели воздержания у меня начали трястись руки, появились большие проблемы со сном и едой. Я не знаю точно, потому что никаких других зависимостей у меня нет, но, думаю, это похоже на ломку. Я лезла на стену. К концу месяца я была не человеком.

Я всегда осознавала, что это проблема, потому что под эту особенность нужно было постоянно подстраиваться: как, например, если нам нужно есть, нам надо где-то доставать еду. Когда мне понадобилось переехать в другой город, я реально напрягалась: как же так, у меня там никого нет, поэтому нужно срочно кого-то найти, иначе я не смогу нормально функционировать. Об этом нужно все время думать: надо, чтобы у тебя все время был партнер, а если его нет, надо искать.

Часто у меня было несколько постоянных любовников: кто-то приезжал раз в неделю, а кто-то — два. Я не стремилась к сексуальным контактам с разными людьми — это была скорее необходимость, потому что мне нужно больше секса, чем остальным. Я, если честно, и тогда с удовольствием имела бы одного. Я бы не сказала, что в моей жизни было прямо огромное количество партнеров: может, 30. Уже восемь лет я с одним и тем же мужчиной.

Все любовники были в курсе, что это не эксклюзивные отношения. Врать и выдумывать я не умею. Тем более было и так сложно выстроить всю эту логистику: например, на этой неделе никто не может приехать, а на другой все могут. Секс на одну ночь был частенько, но мне никогда не нравилось прилагать столько усилий из-за одной ночи. Тем более что первый раз обычно не самый лучший.

Самая главная проблема заключается в том, что мое поведение сильно отличалось от того, что люди ждут от женщины. Ждут, что ты будешь ломаться, поэтому надо ухаживать. А со мной все наоборот: мне сначала подай секс, а потом уже ухаживания. Я не могла ждать месяц, пока меня пригласят на свидание. Я брала быка за рога, и многие пугались. Я говорила, что если ты не можешь приезжать два раза в неделю, мне нужен кто-то еще. Если мы с партнером, к примеру, жили вместе, он просто знал, что от меня нельзя надолго уезжать. На две недели можно, но больше трех — совсем уже героизм с моей стороны.

Как-то раз после развода с первым мужем, у меня неделю или две не было секса. Я ехала в метро и увидела молодого человека, который мне понравился. Я даже не спросила его имени, а просто сказала: «Хочешь ко мне домой?» Он сказал: «Хочу». Я привела его к себе. Мы занялись сексом, он уехал — и все.

Партнеры были с работы, с учебы, из баров и ночных клубов. Я вообще не понимаю, зачем ходить в ночные клубы, если ты не выходишь оттуда с кем-то. Мне казалось, что это продолжение ночи. Какой смысл туда идти, мучиться, всю ночь не спать и уходить одной?

Зависимость дала мне возможность понимать мужчин лучше, чем мои подруги, которые говорят: «Если любит, пусть ждет полгода» — или что-то такое. Я знаю, что некоторые просто не могут ждать.

Людей с сексуальной зависимостью среди моих знакомых нет. В подростковом возрасте я думала, что у других так же, как у меня, особенно у парней. Сначала мне казалось, что всем мужчинам всегда должно хотеться секса, а кто-то может просто сдерживать себя, чтобы не изменять жене. Оказалось, многим мужикам вообще очень редко нужен секс — где-то раз в месяц. По телевизору показывают, что мужчины вечно хотят секса. Наверное, им тяжело с этим жить.

У меня был один полуэротический опыт с девушкой, которая мне нравилась, но дальше не зашло. Я поняла, что с женщинами все очень сложно. Во-первых, было непонятно, хочет она продолжения или нет. С мужчинами все легко, и главное — им практически всегда нравится. После этого я сильно зауважала моих мужчин. Мне показалось, они делают сложную работу, которая мне не под силу.

С одной стороны, женщине с сексуальной зависимостью сложно, потому что общество отрицает существование таких женщин в принципе. Есть ощущение, что живешь в сером поле. А с другой стороны, мужчине с сексуальной зависимостью нужно для удовлетворения потребностей прилагать усилия: деньги платить, врать, покупать что-то. Женщине, особенно молодой, в этом смысле проще. Вышел и взял. И редко кто отказывается.

Возможно, сейчас зависимости нет, потому что мне хорошо с мужем. Раньше, особенно в подростковом возрасте, мне было трудно достичь оргазма. Партнеру реально нужно было постараться для этого. Хотя если в сексе не было оргазма, он все равно представлял для меня ценность, потому что это снимало часть напряжения.

В юности сексуальных партнеров (под партнерами я имею в виду девушек) было не очень много, поэтому я никак не обращал внимания на свою особенность. У меня два раза были серьезные отношения, которые в общей сложности длились почти десять лет. Они подошли к концу прежде всего потому, что партнерши были заинтересованы в сексе гораздо меньше меня. Я не могу подходить к сексу механически, когда просто подергался и все. А партнерши очень часто были готовы заниматься сексом, потому что он нужен мне. Мне это совершенно не подходило, ведь эмоциональная составляющая отсутствовала.

Когда я был в долгих отношениях, я мог заниматься сексом с кем-то из моих подруг. Мне важно знать человека — наверное, это во многом про безопасность. О сексе с незнакомкой из метро я могу говорить только как об абстрактной фантазии. Когда ты можешь открываться человеку и заниматься с ним всяческими безобидными извращениями, повышается уровень доверия, вы выходите на более интимный уровень общения. Это то, почему я занимаюсь сексом.

Чуть меньше чем полгода назад у меня появилась постоянная партнерша, с которой мы, к счастью, совпали. Мы можем заниматься сексом три-четыре раза в день. Единственная проблема в том, что тогда времени ни на что не хватает. Думаю, острая фаза зависимости у меня длится до сих пор. Иногда, когда мы разъезжаемся по домам, я могу еще пять раз мастурбировать за просмотром порно.

В общей сложности у меня было около 40 или 50 партнерш — я, честно говоря, сбился со счета, когда их было около 20. Мне, конечно, часто нужны новые люди, но я предпочитаю уходить в сторону качества, потому что со временем и я раскрываюсь, и люди раскрываются. Говорят, многие женщины во время секса не испытывают оргазма, но, по моему опыту, очень многие способны даже на сквирт. У большинства партнерш я был первым, с кем они это почувствовали. Но это никогда не происходит в первый раз и даже в первую неделю сексуальных отношений.

Моя работа зависит от того, способен ли я сделать что-то для людей, чтобы они купили продукт. Мы создаем достаточно дорогие продукты, и на них уходит очень много времени, в производстве требуется вдохновение и вовлеченность. Но когда сексуальное желание в приоритете, работа встает. Вместо того чтобы заниматься ею, все время просиживаешь на сайтах знакомств, смотришь порнографию, ходишь по свиданиям. На самом деле секс очень трудозатратен и времязатратен. Если нет постоянного партнера и тебе нужно много секса, на поиск может уходить почти все время. А еще когда работаешь со своими сверстниками, начинаешь их воспринимать как сексуальные объекты. В некоторых случаях это было не очень удобно.

К сожалению, я обращался за помощью. Найти хорошего специалиста очень тяжело: в Москве они ужасно дорогие — и в итоге я нашел психолога из крупного провинциального города, с которым мы общались по скайпу. Это был неудачный опыт: у меня сложилось впечатление, что она очень плохо понимает, о чем я говорю. После пары месяцев работы мы так ни к чему не пришли.

Большую часть информации я получил из книжек: это было полезно по крайней мере для того, чтобы направить собственную энергию в созидательное русло. Не могу сказать, что я решил все свои проблемы: у меня до сих пор много времени уходит на секс и мало — на работу. Больше всего меня интересует то, как увязать собственную сексуальность, которая занимает добрую половину меня, с остальной половиной меня, которая должна зарабатывать деньги и устанавливать деловые связи. Ответа на этот вопрос я пока не знаю.

Чрезмерно большое количество секса может привести к воспалению простаты и другим последствиям. Я не знаю, все ли у меня в этом плане нормально. Стоило бы к доктору сходить. Но я регулярно проверяюсь на ВИЧ и гепатит; а на ЗППП надо бы проверяться чаще. Когда нет постоянного партнера, я обязательно проверяюсь примерно раз в три месяца. С непостоянным партнером использую презерватив, с постоянным — нет.

Я думаю, совершенно без разницы, что считает общество. Если бы кто-то из моих знакомых узнал о моих особенностях и стал говорить что-то негативное, мне было бы все равно. Я и сам могу назвать десять причин, почему мне это не нравится. Если они достаточно глупы, чтобы этого не понять и не принять меня, это их проблемы. Но при этом я не выпячиваю свою сексуальную сторону и не связываю ее с повседневной жизнью: что происходит в спальне, остается в спальне.

С мужчинами я про секс почти никогда не разговаривал, поэтому могу говорить только о поведении женщин. По моим наблюдениям, если девушка обладает яркой сексуальностью, она включается, только когда девушка влюблена. А когда она не влюблена, ее либидо падает почти в ноль. Одна моя знакомая давно замужем, и у них с мужем почти нет секса, но когда она влюбляется (а она влюблялась в меня, например), это может превратиться в пять раз в день.

Ответа на вопрос, почему я такой, у меня нет. Моя самая большая проблема не в том, что мне нужно много секса, а в том, что я зациклен на групповом сексе. Даже если я занимаюсь сексом с одним человеком, у меня все равно возникают фантазии по поводу того, что он не один. Меня это заводит, а для партнерш это значит, что я не очень ценю отношения. При этом мне не интересен групповой секс без постоянного партнера — для меня это совместное приключение, тимбилдинг, если так можно сказать. Но на самом деле очень сложно найти даже третьего партнера (и я бы скорее хотел, чтобы это был мужчина). Нужно, чтобы человек нравился и мне, и партнерше, и чтобы мы все совпали. Групповой секс у меня был, но это все было далеко от состояния удовлетворения. Сейчас я хочу закрыть этот гештальт и перестать об этом думать.

Я уверен, что практически не существует людей, которые бы соответствовали всем нормам. Наверное, каким-то отклонениям сопутствует гиперсексуальность, каким-то — полная асексуальность, что я тоже встречал. Я не могу сказать, что у меня. Может, просто любопытство и желание исследовать. Наверняка могу сказать лишь то, что это влечет, это мне нравится и я просто не могу остановиться. Это, наверное, как с наркотиками.

О сексуальной зависимости можно говорить, когда вы не можете остановиться, когда это продолжается долгое время, а ваша жизнь начинает рушиться. Когда это негативно отражается на работе, отношениях в семье, здоровье, когда вы заражаетесь венерическими заболеваниями и заражаете других. В общем, когда вы испытываете повторные интенсивные переживания, ассоциированные с сексуальными фантазиями, импульсами, побуждениями и поведением, вызывающим дистресс и психосоциальные проблемы.

Среди типичных признаков сексуальной зависимости — постоянный просмотр порно (с мастурбацией или без нее), частый секс с новыми партнерами (когда контакты бывают анонимными и только на одну ночь), секстинг, многочасовые переписки с партнерами, чрезмерное использование приложений для знакомств, включая специальные приложения для быстрого секса. Нередко сексуально-зависимые ведут как бы двойную жизнь, скрывают свои связи, испытывают стыд за свое поведение и боятся разоблачения. Сексуальные фантазии, поиск партнера и занятие сексом занимают у них непропорционально большое количество времени. Они испытывают невероятное возбуждение от предвкушения, поиска, соблазнения, но секс приносит лишь короткое облегчение. При этом человек снова и снова обещает себе остановиться, но не может и, как в тумане, оказывается в ситуации, которую избегал.

Считается, что говорить о проблеме можно, когда эти или несколько из этих признаков наблюдаются хотя бы шесть месяцев, а человеку, о котором идет речь, больше 18 лет.

Вопреки расхожему мнению сексуально-зависимые — это не извращенцы и опустившиеся люди. Это обычные люди, которых мы встречаем каждый день. Многие из них росли в нестабильной семье, жили рядом с родственниками с психическими расстройствами или алкоголизмом, где у них не было опыта безопасной привязанности. Некоторые подвергались сексуальному насилию, пережили травму. Некоторые секс-аддикты были воспитаны нарциссическим родителем, от которого тепло и одобрение исходило только тогда, когда ребенок делал то, что нужно родителю. Ребенок не получал опыт близости и вырастал, так и не научившись удовлетворению своих потребностей в рамках близких отношений, где человек проявляет свою уязвимость и здоровую зависимость от партнера. Не привычные к близости, комфорту, доверию и безопасности, они черпают удовлетворение в интенсивных эмоциях, в том числе связанных с сексом. На сегодняшний день многие терапевты рассматривают такое поведение как копинговое, то есть помогающее людям справиться с негативными эмоциями. Эта модель поведения работает, на некоторое время уменьшает напряжение, но именно поэтому от ее так трудно избавиться.

В России и во всем остальном мире сейчас используется МКБ-10 (Международная классификация болезней 10-го пересмотра. — Прим. ред.). В ней есть категория F52.7 — повышенное половое влечение. Мой опыт общения с коллегами-сексологами показывает, что они не склонны устанавливать этот диагноз. Они кодируют его в зависимости от ведущей симптоматики, нередко в категориях расстройств настроения, расстройств личности или в сексуальных девиациях.

Распространенность расстройств, связанных с сексуальной зависимостью, составляет 3–6%, хотя больших эпидемиологических исследований проведено не было. Большинство сексуально-зависимых — мужчины. Начало расстройства, как правило, происходит в позднем подростковом возрасте. Возможно, более низкое число женщин в исследованиях связано со стигмой и культурными особенностями, которые заставляют их скрывать информацию.

Лечение расстройства затруднительно в связи дефицитом исследований в этой области. Обычно оно требует комбинации фармакотерапии и психотерапии. В своей практике я довольно редко встречаюсь с тем, чтобы ко мне обращались именно в связи с сексуальной зависимостью. Обычно в терапию людей приводят предразводная ситуация или усиление тревожной симптоматики, депрессия в связи с утратой партнера — то есть какой-либо кризис. И уже потом мы обнаруживаем, что имеет место сексуальная зависимость.

За помощь в подготовке материала редакция выражает благодарность Елене Рыдкиной и Дарье Саркисян.

Имена героев материала изменены.