История бездомного, который стал менеджером

18 декабря 2016 в 15:01
Фотография: Ксения Колесникова
Всеволод Кошелев прожил на улице шесть лет, после чего попал в центр социальной адаптации бездомных. Там ему предложили работу. Со временем Всеволод стал в учреждении ценным сотрудником и перешел на должность администратора, снял квартиру и женился. «Афиша Daily» записала его историю.

Всеволод Кошелев, 48 лет

Кем был: бездомный
Кем стал: администратор в центре социальной адаптации


О потере жилья

Я родился в Москве, закончил здесь школу и медицинское училище. После учебы по распределению поработал в реанимации 4 месяца, ушел в армию. Сменил несколько мест работы. Даже был женат два года после армии, но списываю это на гормоны.

Жил я в обычном районе, на Авиамоторной, дом был хороший, старый, может, даже сталинский. Я занимал одну комнату в коммунальной квартире. Застолья случались редко, но все же бывали. Как-то во время вечеринки мне пришла в голову мысль: а не поменять ли мне свою комнату на другую, поменьше и похуже, но с доплатой? Собутыльники не были мне коллегами, просто знакомые. Встретились как-то и решили, что можно пойти выпить. Они же и предложили свою помощь в обмене комнаты. Я был в таком состоянии, что мне было без разницы, что подписывать, лишь бы вся эта возня с документами скорее закончилась. В результате я нигде.

Друзья и родственники были, но обращаться к ним за помощью было стыдно.

О жизни на улице

Бывшие москвичи, которые стали бездомными, предпочитают обитать в том месте, где у них когда-то было жилье. Наверное, это желание любого человека — вернуть хорошие воспоминания хотя бы пребыванием в том же месте. Я обитал в тех местах, где когда-то жил.

На улице я провел шесть лет. Подъезды и подвалы тогда еще не закрывали, так что с ночлегом проблем не было. Из подъездов меня ни разу не выгоняли, разве что пару раз говорили: «Слушай, не ночуй здесь больше». Каждый день во второй половине дня у меня начиналось некое напряжение: если я был в здравой памяти, то начинал прорабатывать варианты, куда пойду ночью. Но это только в холодное время года, летом лужаек хватает.

Я никогда не сидел в людных местах, в парки во время праздников не приходил, никому не мешал. Потому полиция меня не забирала ни разу. Можно сказать, что вообще не трогала, если не считать то время, когда были еще спецприемники. В самом начале моего бездомничанья я 4 раза в спецприемниках отметился. В одном я 8 дней провел, в остальных по 30 дней. Задерживают там всего лишь до установления личности. Паспорта у меня тогда не было, он канул в Лету вместе с квартирой.

Заработать было несложно. На любом рынке с утра пораньше приходишь и помогаешь продавцу выставлять палатку, потом выгружаешь туда товар. Будет хорошо, если договоришься, что вечером эту палатку еще уберешь. И совсем хорошо, если не обманешь. Тогда к тебе продавец начинает привыкать. Так получается более-менее стабильный заработок.
Полтора года из этих шести лет я проработал дворником. Оформлен по документам был один человек, а работал я. Тогда у меня каждое утро был доход, потому что из мусорных контейнеров тоже я все вытряхивал. Все пивные бутылки были мои. Каждое утро я был сыт и пьян после сдачи стеклотары. Универмаги утром выбрасывают просроченную, но еще вполне годную еду. Граждане у нас правильные, и хорошую одежду, которая им не подходит по размеру, а отдать ее некому, они часто вешают на ограждения мусорных контейнеров. С утра прошелся — можно обновить гардероб целиком.

О социальном центре

В самом начале моего бездомничанья, когда я попал в спецприемник, туда приезжал директор центра социальной адаптации (тогда он еще назывался дом ночного пребывания) и рассказывал мне про этот центр. Но я тогда работал дворником, у меня был обустроенный подвал, и ничего менять в своей жизни я не собирался по принципу «как бы не было хуже». Уйду — потеряю постоянный доход, причем не только ежемесячный в виде зарплаты и аванса, но еще и ежедневный в виде стеклотары. Постоянное жилье променяю неизвестно на что. Поэтому я тогда и не пошел в центр, а пошел лет так через 5. Я просто устал болтаться, быть нигде и никем.

Как-то раз в метро увидел объявление — большой такой плакат, где была информация про центры социальной адаптации, выбрал себе один из них и поехал туда. Это был центр «Люблино». Я кратко рассказал на вахте свою историю: несколько лет назад обманули, сам москвич, но жилья нет. Меня отправили в приемное отделение, оформили. Можно сказать, что тогда я и прекратил быть бездомным.

В центре предоставляют койко-место с постельным бельем, дают помыться. Мне помогли восстановить паспорт. Мне просто предложили помощь с трудоустройством, а я работы не боялся — пошел шлифовать подшипники на завод. Потом уволился с завода, перешел с подшипников на метлу: начал работать в центре социальной адаптации «Люблино» дворником.

Как-то раз подметаю территорию и смотрю, подогнали машинку с логотипом, выходит оттуда человек, который уже два года к тому моменту работал в социальном патруле — собирал бездомных по городу. Поговорил с ним и почему-то решил, что это мое. Причем не из-за зарплаты, хотя она и была выше дворницкой. Просто я сам понимал, каково приходится тем, кто оказывается на улице. Я прошел собеседование и стал работать в социальном патруле.

В центре «Люблино» я и с женой познакомился. Она такая же бедолага, как и я, тоже жертва мошенников, только мошенником оказался ее муж. Тоже попала в «Люблино» и работала в соцпатруле. Уже 13 лет живем вместе, 7 лет назад официально зарегистрировали брак.

О работе

Сначала я работал в социальном патруле. Мы ездили по городу, выявляли бездомных, мотивировали их изменить свой образ жизни. Я редко рассказывал им, что сам жил на улице и знаю об этом не понаслышке. Этот аргумент действует на бездомных, но только тогда, когда человек полностью тебе доверяет.

Сейчас я перешел работать в пункт оказания срочной соцпомощи. Он находится недалеко от площади трех вокзалов, где, как известно, много бездомных собирается. В пункте прежде всего можно поесть. Эта территория создана и обустроена для того, чтобы общественные организации привозили сюда еду и кормили бездомных. В основном это организации религиозные: есть организации и православные, и католические, и входящие в Российский союз христиан веры евангельской (пятидесятников). Им абсолютно неважно, какого человек вероисповедания, кормят всех.

Ближе к зиме сюда ставят тепловую пушку для обогрева. В пункте можно получить консультацию юриста, психолога и специалиста по трудоустройству. Еще у нас есть интеллектуальные игры — шашки, шахматы, домино. По субботам и воскресеньям проходят киносеансы. Больше всего бездомные любят старое советское кино: «Берегись автомобиля», «Солдат Иван Бровкин», «Иван Бровкин на целине».

Пункт уже два года стоит, и я работаю почти два года. Хотя я и называюсь администратором, по сути, я социальный работник. В служебных обязанностях у меня значится 20 с лишним пунктов. Если исключить все, что я обязан делать как гражданин (вызывать скорую помощь нуждающимся, полицию, если заметил правонарушение), все остальное умещается буквально в два пункта. Это разговаривать с людьми и передавать нуждающихся в мобильную службу социального патруля. Проводить анкетирование бездомных, консультировать, разъяснять — это все я называю просто «разговаривать с людьми». За все время два или три человека приходили и говорили: «Я работаю, живу в общежитии, просто зашел сказать спасибо за то, что все объяснили, рассказали».

Сейчас я получаю зарплату, достаточную для самостоятельного существования, снимаю квартиру. Своего жилья у меня как не было, так никогда и не будет. Заработать не получится, ипотеку взять не смогу.

О других бездомных

Эти люди изначально настроены никогда никому не доверять, потому что их всех когда-то кто-то обманул, иначе они не были бы на улице. Если москвичи стараются жить там, где у них когда-то было жилье, то иногородние собираются возле вокзалов. Они приезжают на заработки, полные радужных надежд, и чаще всего именно на вокзале им эти надежды обламывают.

Кого-то обманули с жильем, а большинство из тех, кто приходит в пункт помощи, обмануты с работой. Как обычно бывает: приехал из региона, обещали стабильный заработок, а на деле оказывается, что это всего-навсего рекрутинговое агентство, которому еще заплатить надо, чтобы они устроили на работу. Есть и те, кто приехал в Москву, на вокзале кто-то предложил выпить пивка, пошли выпили, проснулся без денег и документов. Пытается устроиться без паспорта, договаривается на словах, но, естественно, ему не платят. Это самая стандартная история. Работодатель говорит: «Так, пока оформляться не будем, посмотрим, как ты работаешь». Человек работает-работает, иногда на еду и сигареты какие-то деньги получает, а потом его выгоняют. Домой такие люди не хотят возвращаться, потому что стыдно: хотел обеспечить семью, а приедет еще и без паспорта, если вообще удастся без документов добраться.

Меньшая часть на улицу попадает из-за семейных проблем. Едут в Москву, потому что хотят если не красивой, то хотя бы отдельной жизни. Кого-то выгоняют из дома.

Как-то раз я обнаружил на улице бездомного поляка. Он строитель высокой квалификации, приезжал с фирмой по контракту, то одно строили, то другое. Однажды он увидел русскую женщину, влюбился, бедолага, и не вернулся вместе со своей фирмой обратно, остался в Москве. Виза просрочена, а женщине этой он разонравился через какое-то время, и она его выгнала. Поляк, как все мужики, начал это дело лечить спиртным и бездомничать. Кончилось все хеппи-эндом. Я отвез этого поляка в консульство. Консул был очень удивлен, что российская государственная организация привезла к нему гражданина его страны. От удивления он выделил ему комнату в гостинице. Потом ему купили билет домой. Он вернулся на родину, заработал что-то, сейчас готовится уходить на пенсию. Я с ним иногда в интернете переписываюсь.

Есть и те, кому нравится жить на улице. С ними нельзя договориться никак. Их ничем не убедишь, потому что они сами себя уже давно убедили. Они наслаждаются этой мнимой свободой от обязательств перед кем-то. Но нельзя быть свободным от общества и одновременно что-то требовать от него.

Про «профессиональных бездомных» я узнал еще в 1997 году. Я торговал газетами на площади и заметил, что недалеко в переходе они собираются. С тех пор я запомнил одно выражение из их сленга — «перекинуться». Это значит «переодеться в рабочую одежду или обратно». Многих бездомных можно заподозрить в профессиональном попрошайничестве, но это очень труднодоказуемо. Такие люди отказываются от любой помощи социальных служб. Попрошайничество — это административная статья.