Славой Жижек: любовь как катастрофа
Словенский философ и представитель люблянской школы психоанализа Славой Жижек (род. 1949) известен своими эпатажными и противоречивыми высказываниями и отсылками к поп-культуре — настолько, что обзавелся своим фан-клубом и мемами. Его философия основывается на интерпретациях трудов французского психоаналитика Жана Лакана и марксизме, при этом сам Жижек также называет себя коммунистом.
Вслед за Энгельсом Жижек понимает любовь как пространство, свободное от капиталистических расчетов: если мы выбираем партнера в дейтингах, искусственно их ранжируем, не связываем себя ни с кем обязательствами и понимаем отношения как сделку, то это не настоящее чувство. Настоящая же любовь, дарящая истинную свободу, — не результат твоего последовательного выбора, а катастрофа, сбивающая тебя с ног и ломающая привычный жизненный уклад. Единственное спасение от такого чувства — это пережить предательство.
«Быть любимым заставляет меня непосредственно ощущать разрыв между тем, что я есть как определенное существо и непостижимым X во мне, который вызывает любовь. Определение любви Лаканом („Любовь — это давать то, чего у тебя нет“) следует дополнить: „тому, кто этого не хочет“».
«О насилии» (2010)
«Вы когда‑нибудь были влюблены? Ужасно, не правда ли? Это делает тебя таким уязвимым. Это открывает твою грудь, это открывает твое сердце, и это означает, что кто‑то может проникнуть внутрь тебя и испортить тебя. Вы выстраиваете все эти защиты, вы выстраиваете целый доспех, чтобы ничто не могло причинить вам боль, а потом один глупый человек, ничем не отличающийся от любого другого глупого человека, врывается в вашу глупую жизнь… Вы отдаете ему часть себя. Он не просил об этом. Однажды он сделал что‑то глупое, например, поцеловал вас или улыбнулся вам, и затем ваша жизнь больше не принадлежит вам. Любовь берет заложников. Она проникает внутрь вас. Она съедает вас и оставляет плакать в темноте, настолько простая фраза вроде „может быть, нам стоит быть просто друзьями“ превращается в стеклянный осколок, пробирающийся в ваше сердце. Это больно. Не только в воображении. Не только в уме. Это душевная боль, настоящая боль, которая проникает внутрь вас и разрывает вас на части. Я ненавижу любовь».
«О насилии» (2010)
«Любовь должна быть противопоставлена желанию. Желание всегда в плену логики „все не то“, оно расцветает в зазоре между тем, что вечно отделяет полученное удовлетворение от искомого удовлетворения, тогда как любовь в качестве подлинной сублимации полностью принимает „оно самое“ — что вот эта обыкновенная женщина со всеми ее слабостями и является именно Той, которую я безусловно люблю; что Христос, этот жалкий человечишко, и есть живой Бог. Повторим еще раз, чтобы избежать опасного недопонимания: суть заключается не в том, чтобы „отказаться от трансцендентности“ и полностью принять ограниченную человеческую личность в качестве объекта любви на том основании, что „это все, что есть“. Трансцендентность не отменяется, но становится досягаемой — она просвечивает через это неуклюжее и убогое существо, которое я люблю».
«Гегель о браке» (2014)
Ева Иллуз: любовь как продукт капитализма и бесконечный выбор
Израильско-французский профессор социологии Ева Иллуз (род. 1961) — автор нескольких бестселлеров о том, как современная культура и капитализм влияют на нашу эмоциональную сферу. Например, в работе «Потребляя романтическую утопию: любовь и культурные противоречия капитализма» (1997) Иллуз исследовала, как ухаживания за женщиной в виде визитов на дом превратились в свидания вне дома, требующие постоянного поиска совместного досуга и траты денег.
Иллуз продолжает исследовать, как капитализм влияет на отношения, в книге «Почему любовь ранит? Социологическое объяснение» (2011). В ней она фокусируется на проблеме выбора: логика потребительской культуры поощряет людей развивать вкус, рационализировать свой выбор и максимизировать выгоду. Социолог отмечает, что до модерновой эпохи брак и любовь не были культурно связаны: первый заключался для экономической выгоды и совместного ведения хозяйства, вторая носила эротический и страстный характер. Современные же отношения требуют от людей сочетания несочетаемого: моногамного стабильного брака и постоянного поддержания романтической любви как всепоглощающей страсти, вынуждая пару тратить много душевных сил на поддержание союза. Все это осложняется иллюзией бесконечного выбора, которая заставляет все время искать лучших партнеров и не дает выстраивать глубокие эмоциональные связи.
«Наука, политический контрактуализм и технологии выбора видоизменили чувства и переживание любви, внесли свой вклад в ее рационализацию и, таким образом, в глубокое изменение процесса ее переживания субъектом. Именно взаимодействие и слияние этих трех сил, на мой взгляд, ответственны за угасание веры в романтическую любовь и возникновение двух структур чувств — неуверенности и иронии, глубоко преобразовавших способность личности переживать самозабвение и экстаз».
«Современные отношения пронизаны режимом эмоциональной искренности. Она требует, чтобы партнеры осознавали свои эмоции, руководствовались чувствами, которые затем станут основными составляющими их отношений, признавались в своих чувствах самим себе (и желательно другим) и чтобы они принимали решение о совместной жизни и связывали себя дальнейшими обязательствами на основе этих чувств. Этот режим заставляет людей тщательно анализировать свои и чужие эмоции для того, чтобы определиться с важностью, глубиной и будущей значимостью отношений».
«В современном мире гендерная идентичность, особенно женская, преобразовалась в сексуальную идентичность, то есть в набор социально манипулируемых телесных и языковых кодексов и принципов (искусство одеваться, например), направленных на то, чтобы вызвать сексуальное желание у другого. Сексуальность стала независимым и решающим критерием при выборе партнера. Это преобразование возникло в результате сочетания культа потребления и растущей нормативной легитимизации сексуальности благодаря психологическим и феминистским культурным мировоззрениям».
Хан Бён-Чхоль: любовь погребена под культом позитивности и эффективности
Хан Бён-Чхоль (род. 1959) — немецкий философ и социолог южнокорейского происхождения, один из ведущих критиков современного общества. Его самая знаменитая работа — книга «Общество усталости» (2010), в которой он рефлексирует о влиянии позднего капитализма, технологий и ускорения информации на сексуальность и ментальное здоровье. По мнению Хана, общество скатывается в депрессию из‑за культуры позитивности и бесконечной погони за достижениями. Система создает иллюзию, что теперь человек сам себе хозяин, однако в то же время он сам себе раб: стремясь соответствовать достигаторскому идеалу, мы эксплуатируем сами себя.
В книге «Агония эроса» (2017) он продолжает эту мысль: по его мнению, современная любовь утратила свою трансцендентность и глубину, превратившись в «позитивную любовь», лишенную напряжения и загадки. Цифровые технологии делают это чувство слишком прозрачным и рациональным: приложения для знакомств формируют «рынок» партнеров, где главное — эффективность выбора. Вместо страсти и рисков люди ищут комфорт и безопасность, что приводит к потере истинного эротического опыта. По Хану, любовь в современном мире стала нейтральной, потребительской и поверхностной, а романтический идеал размывается под натиском логики оптимизации и удобства.
«Полное отсутствие негативности сегодня обедняет любовь до предмета потребления и гедонистического расчета. Желание Другого отступает перед комфортом Однообразия. Все ищут комфортной, в конечном счете зажиревшей имманентности Однообразия. В сегодняшней любви отсутствует любая трансценденция и трансгрессия».
«Эрос как эксцесс и преодоление границ отрицает как труд, так и голую жизнь. Поэтому раб, который держится за голую жизнь и трудится, неспособен на эротический опыт, эротическое желание. Сегодняшний субъект достижений подобен гегелевскому рабу за тем исключением, что он не работает на господина, а добровольно сам себя эксплуатирует».
Энтони Гидденс: любовь как слияние
Гидденс (род. 1938) — один из ведущих современных социологов, автор теории «структурации»Гидденс считает, что связь между структурой и действием есть фундаментальный элемент социальной теории. Его выражение «дуальность структуры» означает, что люди, с одной стороны, создают общество, с другой — сами же ограничены этим обществом. Действие и структура не могут быть проанализированы по отдельности. и теории поздней современности. Он исследует влияние глобализации и социальных изменений на идентичность человека, общественные институты и личные отношения. Среди его ключевых работ — «Последствия модерности», «Социология» (1982) и «Трансформация интимности» (1992), где он анализирует, как меняются любовь и сексуальность в эпоху модерности.
Кандидат философских наук, старший преподаватель философского факультета МГУ им. М.В.Ломоносова, соавтор «Подкаста о философии» и автор телеграм-канала «Телега Сенеки»
«Я нахожу адекватной историческую оптику, предложенную Энтони Гидденсом в книге „Трансформация интимности: сексуальность, любовь и эротизм в современных сообществах“. Согласно автору, понимание любви с течением времени менялось. Он вводит понятия любви-страсти, романтической любви и конфлюэнтнойТекущей, преходящей, неустойчивой. любви (любви-слияния).
Для любви-страсти характерно доминирование эмоций, ей свойственен нонконформизм. Сила страсти ставит влюбленных выше принятых ранее обязательств и нередко ведет к трагедии (Ромео и Джульетта, Абеляр и Элоиза). Основа страсти — чувственность, направленность на обладание другим.
Романтическая любовь приходит на смену любви-страсти в конце XVIII века и совпадает с соответствующим течением в литературе. Именно литература привнесла в любовные отношения повествовательность и рефлексивность. Теперь вместо нонконформистского сметания преград на пути к тотальному обладанию предметом любви — автономия в смысле избавления от общепринятых установлений и утверждения высшего закона, закона любви. Романтическая любовь ориентирована не столько на чувственное начало, сколько на идеальное. Нередко сексуальность вообще теряет значимость для влюбленных. Романтическая любовь связана с абсолютной свободой, платонической жаждой совершенства, а партнер идеализируется.
Одним из наиболее значимых проявлений сексуальной революции второй половины XX века стала смена эротического стандарта: идеал романтической любви уступил место этосуСтруктура ценностных предпочтений, определяющая стиль жизни. конфлюэнтной любви».
«Возможность смены партнера очевидна, поэтому основной ценностью отношений становится сам факт их наличия здесь и сейчас, вместо романтической „вечной любви“. Романтическая любовь, создавая себе идеал, отрицает реального возлюбленного, в то время как конфлюэнтная сосредоточена на реальных потребностях партнера, поскольку эротические отношения продолжаются ровно до тех пор, пока люди интересны и нужны друг другу. Конфлюэнтная любовь непрочна и может закончиться в любой момент. Взаимное сексуальное удовлетворение становится непременным условием успешности союза.
Мы получаем трехчастную схему (любовь-страсть — романтическая любовь — конфлюэнтная любовь) с внутренней логикой трансформаций и переходов, а также с историческим движением от прошлых эротических стандартов к современным».
«Любовь-слияние развивается в качестве идеала в обществе, где почти каждый имеет возможность сексуально усовершенствоваться; и это предполагает исчезновение раскола между „респектабельными“ женщинами и теми, кто каким‑то образом находится за чертой ортодоксальной социальной жизни. В отличие от романтической любви любовь-слияние не обязательно моногамна в смысле сексуальной эксклюзивности. Что удерживает чистые отношения, так это принятие со стороны каждого из партнеров, „впредь до дальнейшего уведомления“, что каждый приобретает из этих отношений выгоду, достаточную для того, чтобы считать продолжение их стоящим делом. Здесь сексуальная эксклюзивность играет роль до той степени, до которой партнеры считают ее желательной или существенной».
