— Как пришла идея поехать в Афганистан? Это нетипичный выбор страны для туризма.
— У меня есть два ответа на этот вопрос: романтический и более реалистичный. Первый — лет десять назад я прочитала книгу Халеда Хоссейни «Бегущий за ветром»Первый и самый известный роман американского писателя афганского происхождения. История двух мальчиков в довоенном Кабуле 70-х и после начала Афганской войны. и загорелась желанием увидеть летающих над Кабулом воздушных змеев. А второй идет от травмы. У меня есть внутренняя установка: любовь надо заслужить. И если я буду делать классный контент и рассказывать интересные истории, то меня будут любить. У меня снижено чувство самосохранения, плюс было журналистское желание добыть какую‑то интересную историю. Это не первая моя поездка в опасные регионы: я была в Южном Судане, где уже несколько лет идет гражданская война. А тут мой знакомый, с которым я ездила в Сирию и Мавританию, собирался ехать в Афганистан и позвал меня с собой.
Когда я искала информацию, натыкалась только на страшилки, что там теракты, похищают туристов и вообще полный ужас. Такое действительно было: людей похищали талибы*, которые были против политики США.
Хотя, конечно, там ни разу не безопасно: во время нашей поездки в Бамиане напали на группу туристов, шесть человек погибли. Но тебе всегда кажется, что тебя пронесет.
— Ты не чувствовала себя в безопасности?
— Я не думала о безопасности, я думала: «Фигачим контент!» Старалась снимать все, что вижу, пока не запрещали.
— Как вы добрались до Афганистана?
— Поездку организовал мой знакомый: он тревел-блогер и часто бывает в нетуристических местах. В Афганистане есть свои туристические компании, тур нам обошелся в 2300 евро без перелета. Визу я получала в Дубае, схема была простая: заполняешь анкету на один лист, прикладываешь приглашение от турфирмы из Афганистана и свою фотографию и оплачиваешь сбор на визу в 130 долларов. В остальном все дешево: за десять дней я потратила около 200 долларов. Самое дорогое, что я купила, — шелковый ковер ручной работы. Со связью там проблем нет: я купила местную симку, интернет отлично работал.
— Были ли какие‑то предупреждения или правила безопасности типа, «пожалуйста, наденьте паранджу»?
— Главные правила для женщин в Афганистане — ходить только с покрытой головой и в одежде, которая закрывает все тело, кроме ступней, лица и кистей рук. Поэтому перед поездкой я специально купила абайю Длинное традиционное арабское женское платье с рукавами.. Кроме этого, никакой подготовки не было.
— Первое впечатление от Кабула?
— Кабул — это типичный восточный город, где главная улица — это базар. Все очень пестро: куча людей, вокруг много фруктовых и мясных лавок, где бараньи туши висят прямо на крюках, а продавцы забавно чистят огурцы от шкурок и едят вместе с солью, потому что жарко. Больше всего меня поразил птичий рынок: в Афганистане очень любят птиц и держат их как домашних животных. Продают певчих, голубей, соколов, петухов. Кто‑то ловит тебя на улице и спрашивает, хочешь ли ты посмотреть на золотого орла. Что за вопрос — конечно, хочу! И тебя ведут в какую‑то подворотню. Словом, все очень необычно.
Я спросила у гида: почему женщин-то нет? На что он мне ответил: «Это мужское занятие, женщинам это неинтересно». Я говорю: «А может, им просто никто не дает этим интересоваться?»
— Чем еще занимаются в Афганистане?
— Тут очень популярен крикет, в него играют на каждом футбольном поле. Когда мы проезжали мимо, я попросила остановиться, чтобы рассмотреть игроков поближе. Осторожный гид, опасающийся преследований со стороны талибов, меня предупредил: с местными общаться нельзя.
Какие‑то молодые парни все равно прорвались и пристали к американцам в нашей группе. Рассказывали, что в Афганистане полная жопа и никаких перспектив, и они хотят уехать. И неудивительно: страна двадцать лет сотрудничала со Штатами, поэтому осталось представление об американцах как о небожителях.
Про женщин и крикет отвечали так же, как и про птичий рынок: «Им это неинтересно». Женщинам тут в целом нельзя заниматься спортом, учиться после 12 лет, работать. Исключения есть только для медицинских работников или сотрудников служб: при досмотре в общественных местах тебя может щупать только женщина. Женщинам нельзя посещать парки, пляжи, кататься на аттракционах и передвигаться по улице без мужчин. Путешествовать тем более.
— Тем не менее с кем‑то из девушек тебе удалось поговорить.
— Я поймала их около мечети. Походы в мечеть — единственный возможный для них досуг: приходят семьями, устраивают рядом пикники. Мужчины могут приходить когда и куда угодно, а женщины — по определенным часам и строго на отдельную половину. Мне дали минут двадцать свободного времени и опять попросили ни с кем не общаться. Но на женской половине сидела семья, а поскольку люди гостеприимные, меня пригласили к столу пить чай. Мы разговорились с одной из девчонок лет двадцати, которая хорошо говорила на английском. Она была вся в черном, но не в бурке. Спрашивала: «Вы же знаете, что произошло в 2021 году? Я очень хочу учиться, работать секретарем, но теперь такой возможности нет».
Другая девушка попросила мой номер в вотсапе, мы все еще с ней переписываемся. Ей шестнадцать лет, она одна из восьми сестер в семье. Когда она перечислила их возрасты, я поняла, что мама их рожала каждые год-два.
— В какие города еще вас возили?
— Кроме Кабула, мы были в Бамиане, где в 2001 году талибы* взорвали уникальные статуи Будды VI века. Еще были в Кандагаре и Мазари-Шарифе.
Если убрать все, что творится в стране, это безумно интересное для путешественника направление — у Афганистана древнейшая история. Его города стояли на Шелковом пути, сохранились очень красивые мечети, чем‑то напоминающие Узбекистан. Потрясающие горные виды — та же Бамианская долина пролегает через горную систему Гиндукуш. Есть что посмотреть, если бы не тревожный фон. А еще туристы не могут передвигаться по стране без выданного разрешения от талибов — его нужно предъявлять на каждом КПП.
— Как себя ведут силовики? Их много?
— На каждом чек-пойнте стоят талибы* с ружьями, которые проверяют документы. На одном из контрольных пунктов к нам заглянул этот бородатый мужик и вдруг начал орать. Я испугалась: что, у меня платок соскользнул? Да нет, вроде на месте. Мужик кричит, гид с ним о чем‑то договаривается и пересаживается на другой ряд машины. Когда мы трогаемся, спрашиваю: «Что это было?» Оказалось, он сидел на одном сиденье с женщинами, которые не приходятся ему родственницами.
— Было ли тебе еще где‑нибудь страшно?
— Мы приехали в Бамиан, и по дороге у машины спустилось колесо. Пока мы ждали его замены, вокруг проходило стадо баранов. Я решила их заснять. А погоняли баранов крестьянские женщины — и те вдруг начали кричать. Я думала, на баранов — оказалось, на меня. Потом одна из них, все так же ругаясь, вовсе подошла ко мне, замахивалась на меня палкой — причем так убедительно, как будто правда ударит. Все мужики тем временем стояли в ступоре: девки, девки дерутся! Гид пытался ее угомонить, но женщина только передразнивалась и все еще угрожала палкой. На шум откуда ни возьмись приезжают вооруженные талибы, теперь орут на тетку, я вообще ничего не понимаю. Когда все разошлись, гид объяснил: я снимала женщин, а это запрещено.
— Ты обсуждала свои впечатления с кем‑то из группы?
— О да, к сожалению, я не находила у них понимания.
— Это удивительно. А как они реагировали?
— Я потом много думала об этом. Состав группы был разнообразный: трое американцев, еще один из Алжира, другие из Дании и Греции. Все они как‑то связаны с контентом — ведут блоги на ютубе. Кроме меня, была еще одна женщина — британка. Остальные товарищи были из сообщества Nomadmania, которые коллекционируют страны и соревнуются, кто из них больше путешественник. Но, видимо, не всем хочется видеть правду, проще снимать классные видео из серии — как красиво в Афганистане, какие чистые улицы, персики, смотрите, продают.
Причем плохо не только женщинам — там в целом царит бесправие. У талибов везде есть доносчики. Когда ушли американцы, они забрали не всех, кто с ними сотрудничал. Кого‑то из них талибы вызывали на допросы, где нужно было еще доказывать свою лояльность новому правительству, некоторых казнили.
Мне кажется, что мои товарищи воспринимали поездку как экзотическое приключение: в Афганистан мало кто доедет, но вот смотрите, какие люди красивые, и даже персики едят. Постили красивые фоточки в инстаграме**. Чтобы увидеть страдания других, нужно прежде признаться себе в очень неприятных вещах, поэтому проще просто закрыть глаза. Причем эта слепота не зависит от нации.
— Что в Афганистане оказалось совсем не таким, как ты себе представляла?
— То, насколько выматывающей окажется эта поездка. Очень больно осознавать, что такую красивую страну погубили замечательные белые люди с имперскими замашками: то Советы, то Штаты. Навязывание идеологий привело к тому, что теперь единственная политическая сила в Афганистане — радикальные исламисты с первобытными представлениями о мире. Я уезжала оттуда с тяжелым сердцем.
Один ютубер, автор канала «Geography Now», попросил меня описать свои впечатления на камеру, чтобы вставить в видео.
И начинаю перечислять все, что женщинам нельзя, насколько ужасно их положение, как я ощутила это на себе. На обратном пути в самолете он виновато сказал, что не сможет взять мое интервью в эфир: ему в Афганистане так понравилось, что он хотел бы вернуться, а если он будет плохо говорить про страну, талибы его снова не пустят.
— Ты не жалеешь, что, несмотря на такое тяжелое впечатление, туда съездила?
— Даже если тебя что‑то ранило, это все равно опыт. Мне кажется, что, когда что‑то ранит душу, это делает ее намного больше и шире. Это была важная поездка — хотя бы чтобы понять, как устроен мир.
* «Талибан» признан в РФ террористической организацией, его деятельность на территории страны запрещена.
** Instagram принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ.