«Бояться вместе — не так страшно»: как жители Израиля поддерживают друг друга

Израиль — страна, которая максимально быстро реагирует на любые кризисные ситуации. Люди здесь крайне осознанные, особенно когда речь идет о безопасности. Один из ярких примеров — огромное количество людей, которые хотят вернуться домой из отпусков, чтобы помочь. Они готовы ехать на перекладных, за любые деньги. Я видела в СМИ сообщения, что израильтяне пытаются вырваться из Израиля. Это не так. Люди, которых призвали в армию, сокрушаются, что их рейсы отменяют.

Я работаю директором по маркетингу в некоммерческой организации Gvahim, которая занимается помощью новым репатриантам в вопросах карьеры и трудоустройства. У нас есть телеграм-канал на 3500 человек. Вчера я опубликовала там пост с вопросом, нужна ли кому‑то помощь. Мне ответило 120 человек, из них 119 написали, что сами хотят помогать, спрашивали, где можно волонтерить. И все это люди, которые меньше года живут в стране.

Вчера я потратила минут семь на то, чтобы найти пять русскоязычных волонтеров, которые обзвонили 1500 выживших в катастрофе пожилых людей, живущих в Израиле. Они узнавали, нужна ли им еда, нужно ли что‑то привезти.

Иногда солдаты не успевают взять из дома свои вещи, и им собирают провизию, инвентарь, всякие мелочи вроде носков и трусов. Отели в Тель-Авиве бесплатно предоставили места для эвакуированных. Жители городов, которые не обстреливают, готовы принимать в своих домах семьи, оказавшиеся в опасности.

В группах репатриантов в фейсбуке полно сообщений: «Ребята, мы в Хайфе, приезжайте к нам». Но на самом деле людям не так‑то просто уехать из своих домов: им проще находиться со своей семьей, своими вещами, чем в чужой квартире, какими гостеприимными ни были бы приглашающие. Но чисто теоретически, если сегодня хоть один человек просто скажет, что хочет уехать, то его тут же заберут и отвезут в безопасное место.

Я думаю, что инициатив помощи больше, чем понимания, какая помощь действительно нужна. Уровень осознанности и вовлеченности здесь, кажется, даже превышает потребности.

Я живу в центре страны. Как только я вижу, что в городах к югу от нас объявлена тревога, я пишу своим друзьям и знакомым. Конечно, в этом нет большой необходимости: у нас всех включены уведомления — понятно, что абсолютное большинство следит за новостями и получает оповещение об опасности ракетного обстрела, но я чувствую себя спокойнее, написав близким, даже если знаю, что они тоже в курсе.

Общество объединилось, несмотря на разногласия, которые были накануне начала боевых действий. Стало не важно, религиозный человек или светский, левый или правый, у всех сейчас один приоритет — сохранение человеческих жизней.

Люди тысячами идут волонтерить в пункты передачи гуманитарной помощи. Таксисты предлагают бесплатные поездки для солдат-резервистов к местам несения службы, а в приложениях такси поездка из любого места к пункту сдачи крови стоит один символический шекель. Сервисы кикшеринга предоставляют самокаты всем желающим в свободный доступ, операторы сотовой связи обеспечили всей стране бесплатную и безлимитную сотовую связь и интернет. Все понимают, что любой, даже самый незначительный вклад важен для общего дела.

Мы живем в Кирьят-ШмонеБлижайший к границе с Ливаном и Сирией крупный город на северо-востоке Израиля., однако начало войны мы застали в Тель-Авиве у брата в гостях. В шесть утра нас разбудила сирена, потом послышались взрывы и хлопки: это система ПВО сбивала вражеские ракеты.

Все наши русскоязычные друзья в Израиле на связи друг с другом — мы регулярно проверяем, как у кого дела. Некоторые собираются по вечерам, чтобы вместе пережидать обстрелы. Одному сидеть под ракетами страшнее, чем в компании.

Я вижу, что израильтяне активно участвуют в общественных инициативах по помощи армии и раненым, а также их семьям. По всему Тель-Авиву баннеры с флагами Израиля, люди прикрепляют флажки к машинам и вывешивают их из окон домов.

С другой стороны, на улицах мало людей и в воздухе ощущается деморализованность и подавленность: народ в шоке не столько от обстрелов, к которым здесь привыкли, сколько от количества погибших и попавших плен, включая женщин, детей и стариков. На севере, где я сейчас нахожусь, очень много гусеничной техники и военных, это тоже немного непривычно. По ночам слышен гул с военного аэродрома, люди в постоянном напряжении, ожидании новых ударов и проникновения террористов через границу.

Люди смогли очень быстро самоорганизоваться: сразу стали делиться информацией о пропавших, телефонами, базами данных, собирать гумпомощь. В WhatsApp и фейсбуке появились группы, чтобы связывать тех, кому нужно жилье, с теми, кто готов его предоставить.

В соцсетях люди предлагают свои услуги: оставляют свой телефон, пишут, чем могут помочь, и ждут звонков. В Израиле звонить кому‑то незнакомому — это абсолютно нормальная история, все готовы к взаимодействию. Есть волонтеры, которые гуляют с домашними животными, есть те, кто помогает беременным и молодым мамам, кто‑то покупает лекарства для пожилых людей.

Особый тип низовых инициатив — инициативы по поддержанию духа. Некоторые активисты собирают игры для детей и распределяют их по убежищам. Янец Леви, известный детский писатель, устраивает бесплатные зум-встречи, на которых читает свои книги и обсуждает их с детьми. Существуют и другие поддерживающие зум-чтения. Просто дети сейчас не ходят в сады и школы, у них нет учебы, и их, естественно, надо чем‑то занимать и как‑то успокаивать.

Когда мы слышим сирены из близлежащих городов или звуки сбиваемых ракет, мы заранее начинаем спускаться, чтобы быть готовыми прятаться в бомбоубежище в подвале дома. И наши соседи решили посадить маракуйю при входе в подъезд: все равно стоим без дела все вместе, концентрации делать что‑либо содержательное нет — почему бы и маракуйю не посадить?

У нас есть много чатиков в телеграме — соседские чаты или чаты каких‑то событий, — и в них сейчас постоянно происходят групповые звонки. Мы разговариваем о каких‑то суперпростых вещах, рассказываем смешные истории, делимся страхами, обсуждаем стратегии поведения. Объединяемся, для того чтобы вместе поехать на волонтерские точки.

Мы устраиваем своего рода вечеринки: люди собираются в квартире, где есть бомбоубежище, ужинают, общаются, придумывают совместные активности: например, на одной из таких вечеринок моя хорошая знакомая устроит образовательный вечер по оказанию первой помощи.

Самое простое, с чего все начинается, это вопросы «Как ты? Норм? В безопасности?». Дальше мы объединяемся по группам: в квартиры к тем, у кого есть мамадКомната, специально обустроенная для защиты от чрезвычайных ситуаций — например, от обстрелов., приходят те, у кого их нет. Главное в этом — объединение, бояться вместе не так страшно. Это дает бесконечное количество сил, и их мы тратим на то, чтобы искать способы помочь — финансовые, коммуникационные, любые.

Мне кажется, помимо реальной помощи еще очень важно показывать настоящую картину того, что происходит, и не давать возможности манипулировать информацией. Не давать множить агрессию и оправдывать терроризм. Это тоже очень помогает. Вчера Настя ТравкинаНаучная журналистка, блогерка. написала мне, что в любой непонятной ситуации надо искать единомышленников. Их оказалось много, хотя и людей, которых я внутренне называю «востоковеды *****», тоже полно.

Несмотря на то что я только полтора года в Израиле, у меня много знакомых по всей стране — и местных, и русскоговорящих. Тут так устроена жизнь: все очень близко друг с другом общаются и знают, что происходит.

В моем городе относительно спокойно, но даже тут тревога звучит по несколько раз в день. После третьей за вечер сирены парень из квартиры выше спустился в убежище с гитарой: мы обсуждали музыку, подбирали аккорды для «Битлз», некоторые даже подпевали. После четвертой сирены гитару принес и я, и тогда мы устроили маленький джем-сейшен.

Израильтяне часто объясняют новеньким, как важно относиться к тревоге со всей серьезностью, даже если она звучит уже пятый раз за час. Халатнее всего, кстати, к тревогам относятся люди с опытом, похожим на мой: они недавно в стране и, как водители после двух лет стажа, думают, что им уже ничего не угрожает.

Если вечером будет не слишком много обстрелов, я зайду после работы в хорошую пекарню и поеду к своим друзьям в гости пить чай с кексом. Мы виделись недавно, но нам будет важно и приятно встретиться снова. Мне кажется, это единственное, в чем можно черпать силы сейчас.