Родился я в Одинцово, вырос в военном городке. Родители служили. Папа окончил службу полковником, мама подполковником. В Москву ездил редко, это для меня был другой мир. Учеба в школе давалась мне легко, по примеру старшего брата я пошел в военную академию, на информационную безопасность. Там было много математики, которую я любил в школе (правда, это совсем другая математика). Стипендия в военной академии была тысяч десять, что очень здорово, когда ты студент 1–2 курса: не надо работать.
Мы не жили в казармах, но у нас были постоянные построения — в общем, много всякой военной глупости и траты времени. Когда поступаешь в военную академию, сразу знаешь: после выпуска тебя ждут вот в этом месте. Карьера была предопределена у всех: люди приезжают учиться из других городов, а потом уезжают домой служить. Меня ждала служба в Москве.
И все было ничего, но на третьем курсе мы вдвоем с другом пошли танцевать. И захотели научиться красиво двигаться. Да, выпив, мы могли сплясать: подшофе все чувствуют себя крутыми танцорами. Но вот чтобы получать удовольствие от танца… Конечно, были мысли о том, что мужики не танцуют. Но это такая скорлупа, которая защищает человека от внешнего мира.
Судьба занесла нас на хастл. Мы с товарищем пришли на первое занятие, стали смотреть издалека, и увидели, что парни танцуют на каблуках сантиметра по четыре! Шепнули друг другу, что никогда не купим себе такую обувь. Но танцевали они офигенно. Мы стали учиться, нам очень понравилось.
Родители узнали о том, что я хожу танцевать, только через год. Друзьям я тоже не сразу рассказал. Мужчина, который пришел на танцы, уже поборол свой страх перед движением тела. Затем ему еще надо побороться с общественным мнением. У меня была консервативная военная тусовка. Я, бывало, с нарядов убегал на танцы, на пару часов. Делать это, конечно, было нельзя, но очень хотелось. Мое увлечение росло: я стал участвовать в турнирах в разных городах, выиграл что-то в Екатеринбурге, в Петербурге. К этому времени я уже заканчивал академию.
Учеба подошла к концу, началась работа, офисная жизнь, с девяти до шести, только с такими же нарядами. Служба была в Москве, я ездил из области, тратил четыре часа на дорогу. Чтобы поехать на турнир, приходилось писать рапорт. Мою свободу ужали настолько, насколько это было возможно. Я выдержал на работе три года, дослужился до старшего лейтенанта. В школе танцев, в которой я занимался, становилось все хуже и хуже: клиентам уделяли совсем мало внимания. Я начал задумываться о том, чтобы сделать что-то свое. Во время обеда я брал ноутбук из машины и шел изучать, как открыть свой бизнес.
Вскоре мы с партнерами открыли свою школу танцев — я не мог быть там руководителем, пока работал. На первых порах я просто помогал. В какой-то момент я заметил, что уделяю этому уже очень много времени: мы были очень быстрорастущей школой танцев. В обеденные перерывы я проводил собеседования с преподавателями. Первую группу мы запустили в ноябре 2013 года — прошло чуть больше года с того момента, как я впервые задумался о собственной школе танцев.
Первые двести тысяч рублей мы взяли у друга и быстро вышли на операционную прибыль. Клиентов было очень много: мы купили рекламу в социальных сетях, и с каждого поста в популярных группах в школу приходили по сорок человек. Сейчас в нашей сети три школы.
На службе меня загружали тупой работой — половину времени я не понимал, зачем я делаю то, что делаю. Да, были интересные задачи, но восемь часов в офисе я мучился, а после шести вечера открывал ноутбук и радовался. У меня была стабильность и неплохая зарплата, но в какой-то момент я признался себе, что хочу заниматься любимым делом. Просто так уйти было нельзя: у меня был контракт на пять лет. Увольнение длилось долго, но в итоге все получилось. Родители переживали, сомневались в моем решении, но в итоге поддержали меня, сказали: занимайся тем, что тебе нравится.
Я быстро вышел на тот уровень денег, который был у меня до увольнения, а потом стал зарабатывать больше. Впервые за двадцать лет моей жизни (детский сад, школа, академия, служба) у меня появилась свобода. Оказалось, что я никому ничего не должен. Я отключал телефон, спал, сколько хотел. После стольких лет жесткой дисциплины я не понимал, что делать с этой свободой, как управляться с появившейся энергией. Сначала я отрывался как на летних каникулах. Потом понял, что никто, кроме меня, не несет ответственности за школу. Когда мы открывали YouDance, учредителей было трое, потом я выкупил доли и остался один.
Теперь у меня нет никакого тыла: если я что-то не сделал, этого не сделает никто. В офисе ты можешь пойти выпить чаю, и все как-то рассосется само. Когда у тебя свой бизнес, ты можешь заболеть или умереть, но никто за тебя ничего не сделает. Это последствие свободы. У меня нет начальника, который скажет: ты плохо работаешь. Я сам себе судья, и это тоже большая ответственность.
Сейчас у нас много залов и много учеников. Танцы — это не только фитнес и возможность научиться красиво двигаться, но и социализация. Мы начали проводить корпоративное обучение для сотрудников разных компаний.
Все истории собственного бизнеса связаны со страхами, и я не исключение. Конечно, мне было страшно: вдруг не получится, вдруг придут, отнимут, раскулачат. Таких историй полно, но чаще всего их распространяют те же люди, которые говорят, что мужики не танцуют.
Когда занимаешься собственным делом, работа от отдыха не отличается. Но зато нет такого, что ты встаешь с утра и думаешь: я должен куда-то ехать черт знает зачем. Ты живешь. Ты уже делаешь то, что тебе нравится.