С самого начала создатели «Аватара» открыто заявляли, что их проект будет нести экологическое послание, несмотря на то что в студии Fox их настойчиво просили смягчить тон. В дополнение к сюжету, раскрывающему проблему чрезмерной вырубки лесов, было решено назначить релиз первой части на DVD на 22 апреля 2010 года — День Земли. Купивших диск приглашали поучаствовать в восстановлении леса и посадить дерево. Таким образом Кэмерон призывал людей «встать и сражаться за Землю, присоединившись к проекту The Home Tree Initiative».
Не лишена экологического месседжа и вторая часть, «Аватар: Путь воды». «Мне кажется, зрители воспримут фильм в первую очередь как развлечение, а затем — как философское послание о нравственности, — рассказывает Кэмерон. — В этой части мы больше говорим об океанах. И послание кроется между строк. Мы хотим, чтобы зритель ощутил связь с природой, потому что вы же не будете защищать и бороться за то, что не любите и не уважаете, так? <…> Я создаю вымышленную историю о природе, работаю с общественным сознанием иным способом. Не с помощью предупреждений, а показывая красоту».
Посмотрев фильм, мы вместе с экологом разобрались в том, как в «Аватаре: Путь воды» раскрываются экологические проблемы, связанные с океаном, и выяснили, почему они актуальны и для России.
Эколог, координатор всероссийского проекта «Посади лес»
Экологический след на’ви
«Аватар» ярко противопоставляет утопающий в буйной растительности мир Пандоры и железобетонный муравейник «небесных людей», поэтому может показаться, что на’ви живут в полной гармонии с природой. В целом их жизнь соответствует общим критериям экологичного образа жизни, таким как предпочтение перерабатываемых или природных материалов, повторное использование вещей, минимизация количества отходов. У них нет главного источника отходов и вредных выбросов — индустрии производства чего‑либо.
Несмотря на это, на’ви все же создают определенную нагрузку на экосистему Пандоры. Они сильно вытаптывают почву в местах своего обитания, особенно вокруг дерева-дома. В реальном мире из‑за этого почва уплотняется, теряет верхний, насыщенный гумусом слой, хуже насыщается кислородом и пропитывается водой, дерево страдает. Кроме того, несмотря на красоту тсахейлу (установление физического и мысленного контакта между двумя живыми существами на Пандоре), во время управления животными все же происходит некое подавление их воли. При неопытности всадника они могут получить увечья или погибнуть в бою — это вторжение в естественный ритм их жизни, нарушение баланса экосистемы Пандоры.
Конечно, экологические грехи на’ви неизмеримо меньше, чем у людей, но из их разбора есть важный вывод: невозможно вообще не оставлять следа, но можно его погасить. Вспомним, что говорит Джейк, описывая философию на’ви в первом фильме: «Энергия дается на время, и однажды ее придется вернуть». Кстати, народ Пандоры фактически делает это за счет своей традиции похорон. В яму к усопшему опускают семя эйвы, так что в будущем на месте могилы должно будет появиться священное дерево. Так как углеродный след одного на’ви очень мал, дерево легко погасит его в течение своего роста.
Сегодня подобное можно организовать и в реальности.
В Европе и США активно развивается концепция экопохорон. Желающим доступны экоурны, «капсула Мунди», в которой останки становятся удобрением для саженца, мемориальные сады с деревьями вместо надгробий. В России эта идея пока непопулярна, но и само погашение углеродного следа гораздо актуальнее не для конкретных людей, а для бизнеса.
К счастью, компаниям организовать посадки деревьев гораздо легче, и такой способ погашения следа в России становится все популярнее. Например, проект «Посади лес», эксперты которого считают углеродный след, закупают саженцы и привлекают волонтеров на лесовосстановительные акции, за 2022 год высадил больше миллиона деревьев в основном по запросу бизнеса. А в деловом инфополе все чаще мелькает вопрос инвестиций в климатические проекты. Один из последних, «Южный лесной пояс России», например, призван замедлить опустынивание южных регионов страны, чтобы они не стали похожи на те мертвые сухие пустыри, которые оставляли после себя «небесные люди» в фильме.
Почему проблемы Пандоры особенно актуальны для России
Безжалостная охота на морских гигантов ради извлечения лишь маленькой части их мозга во втором фильме и катастрофа разрушения дерева-дома ради добычи редкого минерала анобтаниума в первом похожи по своей сути. Обе картины рассказывают о том ущербе, который наносит природе добыча ресурсов. Может показаться, что гибель одного дерева, хоть и огромного, не самый страшный удар для планеты, полностью покрытой джунглями. Но, во-первых, не стоит забывать о культурной и духовной ценности дерева-дома. Если проводить параллели с реальным миром, то сгоревший Нотр-Дам еще можно отреставрировать, но как бы россияне отнеслись, например, к полному и бесповоротному загрязнению Байкала?
Во-вторых, в реальности добывающая промышленность не ограничивается только одним месторождением, если территория богата ресурсами. А ведь в России именно Сибирский и Дальневосточный федеральный округа, в которых сосредоточено почти 100% российского угля и металлов, по совместительству заняты уникальной экосистемой тайги.
Вокруг мест добычи полезных ископаемых, особенно если для этого роют карьер, полностью уничтожается плодородный слой почвы. Некоторые ресурсы добывают с помощью взрывов, которые уничтожают почву и загрязняют воздух токсичными веществами. Бурение скважин, в свою очередь, загрязняет почву и воду, например, при добыче битумной нефти.
Поэтому сегодня ресурсодобывающие компании обложены своеобразной экологической данью. Согласно Лесному кодексу РФ, они обязаны регулярно сажать леса, удобрять почву и выпускать мальков в реки. Иначе им грозят штрафы в размере от сотен тысяч до десятков миллионов рублей в зависимости от размера компании. Поэтому инвестировать в климатические проекты и лесовосстановление — в их же интересах. А наша задача — учиться отличать действительно экологичные проекты от гринвошинга, чтобы не дать себя обмануть.
Российские тулкуны — и откуда у них шрамы
Один из самых запоминающихся образов в «Пути воды» — тулкуны. Мощные существа, напоминающие китов с молотообразными наростами на голове. Они одновременно грандиозны и очаровательны, ведь общаются с на’ви как близкие друзья.
Большая часть их регулярно мигрирует, но есть и исключение. В Охотском море существует популяция гренландских китов, которая никогда не покидает российские воды. Из‑за китобойного промысла, который велся здесь в XIX–XX веках, она очень малочисленна и составляет всего 300–400 особей. Сегодня ей присвоен наивысший приоритет срочности и первоочередности природоохранных мер.
Когда дети Джейка встречают одного из тулкунов, в глаза бросается деталь — у него не хватает части плавника. Виноваты, конечно, люди. И сегодня реальные животные в Охотском море все еще получают похожие травмы. Дело в рыболовном промысле: по данным последних экспедиций, почти треть одних только гренландских китов запутываются в снастях. У 35% исследованных особей остаются шрамы, а отдельные лишаются плавников. Пока что для решения проблемы биологи вместе с Всемирным фондом дикой природы планируют новую экспедицию, которая поможет понять, какие именно типы снастей травмируют китов и в каких районах они применяются.
К счастью, проблемы жестокой охоты на китов, как в «Пути воды», в России сегодня нет. Но стоит заметить: на федеральном уровне закон о запрете промышленной добычи этих животных Госдума приняла только в декабре 2021 года — то есть, когда добывать было уже практически нечего. А восстановление популяции китов происходит очень медленно, как и восстановление лесов. И зеленые практики должны стать нормой как для бизнеса, так и для обывателей, если мы не хотим через несколько десятков лет оказаться на месте «небесных людей», которые не могут выживать на своей планете.
