Крупнейшие российские алкогольные компании и частные предприятия готовятся к худшему варианту развития событий, а доля импортной продукции заметно сокращается. Практически все российские производства работают на заграничном сырье и используют импортную тару. Дрожжи, виноград, энзимы, алюминиевые банки и пробки, бутылки и этикетки могут быть в дефиците. Так же, как и сам импортный алкоголь: по некоторым прогнозам поставки снизятся в этом году на 40%, в том числе в предсказаниях экспертов — исчезновение 60% зарубежного вина из‑за нарушения логистических цепочек и санкций. При этом импортное вино занимает половину российского рынка. Несмотря на то, что создаются условия для развития отечественных производств, российские хозяйства сильно зависят от импортного сырья и тары.
Пивные корпорации, Carlsberg и Heineken, продают доли бизнеса, корпорации приостанавливают деятельность и производство, а отечественные пивовары и виноделы прогнозируют повышение цен от 5 до 20%. Доля продаж импортного пива сократилась в апреле на 30% по сравнению с прошлым годом. При этом самый популярный алкогольный напиток у россиян — пиво, продажи которого составили 77,8% всех продаж, по данным исследователей РБК. На втором месте — водка, затем — вино.
Главные проблемы на сегодняшний день — санкции на экспорт российского крепкого алкоголя и запрет на импорт сырья для производств внутри страны. Экспорт тех же водки и дистиллятов был выгоднее крупным отечественным компаниям, чем продажи в России, а потребление крепких напитков на альтернативных рынках сбыта ниже, чем в западных странах.
В первую очередь, выход из сложившегося кризиса — параллельный импорт. Это, по сути, возможность ввозить в страну товары «запрещённых» брендов без разрешения владельцев этих брендов. Однако и в этом случае возникают сложности, потому что крепкие напитки не входят в этот список — так возрастает риск столкнуться с большим потоком контрафакта. Даже при таком решении, рост цен на импортный алкоголь может достигать 40%. Несмотря на проблемы с поставками и рост цен, спрос на алкоголь в России, особенно крепкий, продолжает расти. На рынке крепкого алкоголя ситуация не такая плачевная, как с вином: российские производители составляли конкуренцию зарубежным, и по оценкам экспертов, виски и коньяк можно полностью заменить в перспективе.
Узнали у частных и крупных отечественных производителей, а также экспертов, как они ощущают себя в новых условиях.
Основатель частной винодельни UPPA Winery
В России очень запутанная, медленно развивающаяся ситуация. Я, например, посадил виноградник в 2008 году, а первое вино продал только в 2013-м. Около 7–8 лет уходит на то, чтобы запуститься, и все это время надо искать деньги на развитие проекта. Есть богатые инвесторы, владеющие винодельнями для души. Есть категория крупных предприятий, которые производят много продукции, владеют тысячами гектаров. А еще в России остаются энтузиасты, которые хотят что‑то делать, но находятся на разных стадиях развития своих винодельческих проектов. Конкретно мое предприятие — семейное, построенное на собственные деньги. Оно рентабельное и приносит прибыль, есть собственная сырьевая база: и виноградники, и завод. Подобных организаций в России практически нет.
В России при этом есть большая поддержка таких предприятий со стороны государства. Мы получаем компенсацию 80% затрат на создание виноградников. Для тех, кто сейчас начинает, это большой плюс, но, с другой стороны, затраты на иностранные посадочные материалы не компенсируются, а качество и количество российских саженцев не могут закрыть потребности рынка. Некоторые виноградари, нацеленные на качество продукта, отказываются от этой поддержки, их саженцы работают 50–60 лет, предприниматели предпочитают закупать иностранные материалы.
Также есть специальные гранты для крестьянско-фермерских хозяйств. Однако и здесь получается что‑то странное: льготы рассчитаны для хозяйств, которые регистрируются как ИП, а не юрлицо. Но при этом уже в течение года налоговая не регистрирует крестьянско-фермерские хозяйства в формате ИП. Получается, что льготы есть, а получить их нельзя.
В каждом хозяйстве есть прямые, косвенные расходы и возврат инвестиций. Это все влияет на стоимость бутылки вина. Себестоимость — это зарплаты сотрудников: например, у нас на 12,5 гектара работают 35 человек. В Европе для производства вина потребовалось 5–6 человек. В России в этой отрасли ничего нельзя отдать на аутсорс, и это сильно повышает затраты. Дальше — это расходные материалы и сырье, амортизация техники, ежемесячные траты на поддержание хозяйства. Затем упаковка: бутылка, пробка, этикетка, капсула, акцизная марка. Здесь качество может сильно различаться, одна пробка может стоить 1 евро.
И, наконец, возврат инвестиций. Например, в моем хозяйстве, для того чтобы запуститься и просто начать продавать, я сначала все делал максимально дешево, без эстетики. Вырученные средства реинвестирую в хозяйство, улучшая и повышая его эффективность. На такой проект, как у меня, необходимо вложить около 2–3 млн долларов.
Если говорить о санкциях, конкретно в нашем хозяйстве хватит бутылок и пробок до конца года. Это все импортные товары, теперь мы не можем их покупать. В пятый пакет санкций, например, вошли пробки для винных бутылок, 90% всей продукции производится в Португалии. Пробковое дерево дает урожай спустя 100 лет после посадки. Даже если мы очень захотим импортозаместить ее, это случится минимум через столетие. Наверное, нам придется закрывать бутылки «под винт». В России производят бутылки, но они не самого лучшего качества и не предназначены для длительной выдержки вин.
Типографии, которые печатают этикетки, столкнулись с дефицитом бумаги — ее тоже завозят. А также нет клея, краски и пака. У нас биодинамическое хозяйство, мы не используем химикаты для обработки растений, но в остальных предприятиях все подобные препараты — импортные, дрожжи, энзимы — тоже.
Я лично не очень верю в поддержку, связанную с импортозамещением. Несмотря на то, что, по официальным данным, у нас все хорошо, и денег хватает, аналитики говорят об обратном. Вряд ли в ситуации, когда денег не будет хватать на зарплату бюджетников — врачей, учителей, — кто‑то будет тратиться на финансирование подобного нам бизнеса.
Люди, которые пили вино, будут продолжать его пить, это продукт питания, я считаю, обязательный. В нашем ценовом сегменте главные конкуренты — иностранные вина. Я всегда был за честную конкуренцию, политика протекционизма — не самая хорошая история, на мой взгляд. И наши вина должны быть конкурентоспособны, иметь свое уникальное лицо, рецептуру. В России пока нет никакой стилистики, понятного образа российского вина.
Спикер Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя (ЦИФРРА)
Кризис всегда протекает по одной и той же траектории. Считаю, что никакого падения доходов не происходит. Надо сказать, что из‑за попадания в стрессовую ситуацию желание выпить возникает чаще. Потребление алкоголя в целом растет, но не глобально — на 5–6%. Растет спрос на крепкую продукцию, и падает интерес к винодельческим, пивным и слабоалкогольным напиткам — это классическая картина кризиса в России. Пока растет курс валют, падает импорт зарубежного алкоголя, наращиваются темпы российского производства, население привыкает к новым условиям.
Импортный алкоголь в России пьет только средний класс, другим слоям населения он недоступен. Через полтора года начинает восстанавливаться винодельческий сегмент рынка, который считается женским рынком алкоголя. Через два года — мужской сегмент крепкого алкоголя. В полной мере рынок приходит в себя за 2–2,5 года.
Нынешний кризис, конечно, особенный: мы только вышли из пандемии. В то время средний класс из‑за закрытых границ находился в России, поэтому значительно вырос импорт. К концу 2021 года ситуация неплохо выровнялась. А после 24 февраля начался рост потребления алкоголя из‑за сильного стресса. Основной тренд последние два с половиной года — интерес к крепкой алкогольной продукции, это типичная кризисная ситуация. Бары, кафе, рестораны — это всего 4% от общих продаж алкоголя в России, основная масса — магазины.
Государство будет пытаться поддержать отечественных производителей. Но на рынке водки у нас 2% всего импорта, коньяка — 30%. Но произведенный в России коньяк делается из импортных дистиллятов. Больше всего страдает в этой ситуации винодельческий сегмент, ведь 50% российского рынка — импортное вино. Нам нечем заместить его, и это будет сильный удар. Вся надежда только на поставщиков, которые придумают, как обойти санкции и запреты.
Управляющий акционер группы компаний «Ариант», крупнейшего алкогольного холдинга России
Как производители российского вина и мы видим много возможностей, которые сейчас перед нами открываются. Импортозамещение выходит на новый виток, и наша компания к этому готова. Сейчас важно наращивать собственные производственные мощности, работать над качеством, решать вопросы логистики, сохранять баланс цен. Конечно, конкуренция, борьба за покупателя, как в любой кризис, будут усиливаться. Мы придерживаемся системного подхода, где будем сочетать выпуск разноплановых вин, не уступающих по стилю и качеству европейским. А также рассказывать клиентам о наших сырьевых базах и производственных мощностях, продвигать российские вина в торговых сетях.
Все предприятия нашей группы работают сегодня в штатном режиме. Мы испытываем небольшие трудности: некоторые комплектующие товары и материалы увеличились в цене, некоторые невозможно получить из‑за разрыва логистических цепочек. Сейчас мы не продаем алкоголь за рубеж.
Поэтому мы давно используем отечественное сырье. У нас более 9000 гектаров виноградников и собственный питомник виноградных саженцев. Но в этом году мы увеличиваем его объемы: планируется произвести 5,6 млн прививок и 2,8 млн саженцев. Это реальная альтернатива импортным закупкам, которые не всегда соответствуют почвенно-климатическим условиям регионов России.