«Мне говорили, я занимаю чужое место»: как девушка с Урала стала IT-евангелистом

Первое образование я получила по специальности «социология». На парах изучала математику, статистику, предметы, связанные с анализом данных для экономических исследований. Оказалось, что это далеко не гуманитарная специальность. Для ребят с социально-экономическим профилем логичен переход к аналитике данных, продакт-менеджменту.

Я начала работать с первого курса и сразу поняла, что заниматься теоретической социологией — это не то чтобы очень интересно. Мне хотелось делать что‑то более глобальное, но не представляла, что это может быть. У меня не было перед глазами живого примера, поэтому я бралась за все, что умела.

Мне нравилось писать тексты, поэтому я занялась журналистикой — делала обзоры на модные коллекции в Marie Claire, а потом естественным образом ушла в пиар. Затем развивала одно дейтинговое приложение. Тогда я осознала, что функции, о которых я рассказываю, кто‑то придумывает, и именно в то время, в 2018 году, узнала про позицию продакт-менеджера.

Мне стало интересно, и я пошла на курс от Mail.ru и факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ им. Ломоносова. Это помогло мне понять, как вообще работает IT-сфера. Сейчас я всем советую пройти курс по продакт-менеджменту. Полученные во время работы с дейтинг-приложением знания подтолкнули меня сделать свой проект, связанный с этой темой. Тогда я понимала, что моих навыков недостаточно, чтобы меня взяли на работу, но очень хотелось с чего‑то начать. Понимаю, что эта цель была слишком амбициозна на тот момент, но мне казалось это логичным решением: если у меня нет опыта, значит, я могу его получить на собственном проекте.

Тогда же я научилась программировать на Java Script, стала осваивать Swift, прокачала себя как дизайнер: создавала большое количество различных интерфейсов, сайтов, приложений. Все это помогло мне попасть в одну крупную корпорацию в Сан-Франциско. Они делают «под ключ» дизайн для больших компаний, например, проводили ребрендинг Twitter. Я проработала там какое‑то время, а в 2020 году заняла должность старшего дизайнера в «Сбере». В этом году я уволилась оттуда и стала работать на себя.

Я училась всегда. После окончания университета я поступила на совместную программу бизнес-школы «Сколково» и МФТИ, где я получила, с одной стороны знания о прикладной математике и физике, с другой стороны — о менеджменте. Мне было очень сложно, потому что на курсе обучались ребята, которые знали больше и программировали лучше меня.

Было трудно признать, что какие‑то вещи мне даются сложно. Поэтому я пыталась делать все самостоятельно, не показывая другим, что у меня что‑то не получается. Сейчас это кажется мне неправильным, но тем не менее на старте пошло на пользу.

Еще я обучалась дизайну интерфейсов в «Британке». Благодаря многогранному образованию мне проще понимать каждого участника в команде, и я нисколько не жалею потраченного времени. Университет дает не только знания, но и возможность познакомиться с правильными людьми.

Говоря об IT-сфере, мы должны учитывать, что это не только разработчики-программисты. Это также специалисты по безопасности, дизайнеры, менеджеры, тестировщики или более узконаправленные сферы, например, UX-редакторы, которые занимаются исключительно текстами внутри приложений. Причем для освоения этих профессий может пригодиться и опыт прошлой работы. Например, человек, который работал в школе, а стал продакт-менеджером, может использовать свои прежние навыки для построения хорошего образовательного продукта.

Айтишники действительно много зарабатывают, и этому есть логичное объяснение. Допустим, выпускнику с профильным дипломом предлагают работу в какой‑нибудь российской компании со средней зарплатой 60 тыс. рублей. Параллельно он может с базовым знанием английского языка устроиться в Google, где ему платят в пять раз больше. Многие так и делают, поэтому отечественные компании стараются держать зарплаты на уровне зарубежных корпораций.

Кроме крупных компаний можно пойти в стартапы, где платят больше, потому что есть определенные риски. Вдруг завтра все развалится? В молодых компаниях многие сотрудники работают «в стол», и за это тоже доплачивают. На фрилансе можно заработать относительно немного. Есть, конечно, отдельные выдающиеся специалисты, но их мало. В основном это дизайнеры, разработчикам гораздо сложнее: постоянно что‑то ломается, и надо чинить. Дизайнеру выгоднее: в компании он заработает 100 тыс. рублей в месяц, а на фрилансе может взять два проекта такой же стоимости и увеличить свою личную прибыль в два раза.

Конечно, есть те, кто работает в стартапах, которые еще не привлекли больших инвестиций. Я тоже отношусь к таким ребятам. Несмотря на критику, в этом интересно пробовать себя. Принято считать, что до 40 лет вы находитесь в поиске, и, работая на таких проектах, есть шансы построить стартап-единорог.

Почему таким корпорациям, как Google, интересны российские выпускники? На Западе другое отношение к IT-профессиям, например, более консервативное отношение к карьерным трекам, да и в целом зарплаты учителей или врачей там не уступают зарплатам программистов. В России и в странах СНГ это скорее шанс для бедных ребят, которые хотят построить крутое будущее.

В университетах девочки не испытывают ощутимой дискриминации: их мало, и потому отношение к ним трепетное. Если у меня что‑то не получается, то проще попросить помощи, и преподаватели будут отзывчивы, не встретишь осуждения с их стороны. Но то, что девочек в технических вузах мало, — «заслуга» школьного образования.

Вот тебе говорят в школе, что по твоей вине человек умирает на какой‑то войне, и ты думаешь: «Может быть, действительно я занимаю чужое место?» Когда ты молодой и еще неокрепший человек, по сути, несформировавшаяся личность, начинаешь в себе сомневаться. В моем случае так и случилось: я показывала очень хорошие результаты на олимпиадах по математике и физике и стремилась оказаться в техническом университете сразу же после 11 класса. Но отчасти из‑за психологического давления выбрала другое направление, причем моя школа была неплохой.

Крупные корпорации всеми силами бы избегали найма женщин, если им это было бы невыгодно. Но дело в том, что репрезентация женщин и вообще других культур, меньшинств полезнее, например, для разработки пользовательского интерфейса. Каждый приходит со своим опытом, имеет специфический взгляд. Если компания работает с крупным проектом, нацеленным на большую аудиторию, разнообразие разных людей в команде увеличивает шанс на успех.

Вообще в крупных корпорациях существует отличный способ борьбы с неравенством — они добиваются прозрачности с помощью методологии agile. Спринт длится две недели, и ежедневно за утренней чашкой кофе каждый сотрудник рассказывает, что он сделал за предыдущий день. Даже если ты скромная девушка, у тебя все равно есть возможность высказаться, и если что‑то идет не так, сообщить об этом.

Есть другие проблемы, связанные с гендером, — зачастую мизогиния оказывается серьезнее, чем просто стереотипное представление о мужчинах и женщинах. Из‑за того что девушек в этой среде очень мало, многие решают самоутверждаться за счет других, стараются понравиться сначала одногруппникам, потом коллегам-мужчинам. Они пытаются показать, что они «такие же», и отсюда появляется установка, что красятся и красиво одеваются только «тупые». Эти женщины начинают негативно относиться к тем, кто не похож на них.

На глобальное уровне тоже сохраняются гендерные стереотипы. Чат-бот сегодня есть у любой крупной компании. У «Яндекса» ― Алиса, у Mail.ru ― Маруся, у Apple ― Siri, у Amazon ― Alexa. Только у «Тинькофф» — Олег. Женщина традиционно ассоциируется с ролью ассистентки. Хотя согласно исследованиям, 69% пользователей обращаются к чат-ботам за конкретными ответами, и им совсем не важен пол помощника. Этих ботов также создают мужчины, наделяя их опять же стереотипными женскими чертами.

Даже инвестиции в компанию с большей вероятностью привлечет питчинг, произнесенный мужским, а не женским голосом, потому что первый кажется более убедительным, логичным. А женщин, которые занимают традиционно мужские позиции, сочтут неприятными карьеристками. Даже я иногда думаю, что веду себя как ведьма по отношению к тем, с кем работаю в одной команде.

Хакатоны — это соревнования между командами из трех-пяти человек для решения каких‑то задач в очень сжатые сроки — обычно не больше чем за 48 часов. По итогу соревнований участники выигрывают деньги, которые предлагают компании-кураторы. Иногда можно выиграть небольшую сумму вроде 10 тыс. рублей на человека, но иногда миллион на команду.

Откуда берется вознаграждение? Предположим, у компании есть старая база данных, которую нужно обработать, и для этого необходимо собирать целый отдел в течение полугода, обучать сотрудников. Но они могут поступить иначе и принести эту задачу на хакатон: «Ребята, предложите инструмент для перевода базы данных в формат, с которым можно работать с помощью кода». Или другой вариант: например, есть месторождение нефти и данные об этом. Надо выяснить, в каком радиусе можно бурить скважину, и написать код, предсказывающий это. Далее компания может пригласить этих ребят к себе в компанию, чтобы доделать задачу.

Хакатоны можно сравнить с лагерями для взрослых, куда приезжаешь с друзьями решать какие‑то задачки, спишь на полу в спальных мешках, и тебе дарят мерч. Для новичков это отличная возможность попробовать сделать что‑то своими руками. Например, я взяла двух подруг на хакатон — и обе забрали призы, находясь в разных командах.

Половину стоимости купленной квартиры в Петербурге составляют мои выигрыши на хакатонах и личных соревнованиях. Я жила в общежитии МГУ, где просыпалась от ползающих по лицу тараканов. Из‑за недостатка денег мы с подругой ели гречку с сыром и соевым соусом, потому что это было похоже на мясное блюдо. Теперь у меня есть собственное жилье, и считаю, что для других ребят пойти в IT — это тоже отличная возможность построить карьеру и увеличить доход.

Ко мне приходит разная аудитория, и я понимаю, что существует нехватка образовательных проектов. Спрос на мои продукты действительно большой. Например, я создала курс «Войти в айти», и на него закрылась регистрация за 16 часов. Разработала адвент-календарь с ежедневными простыми задачами, который посетило более 32 тыс. человек, из них больше 40% — в возрасте 25–35 лет. Взрослым людям стало проще сориентироваться в новой среде. Они приходят за новым хобби, и если оно начинает приносить существенный доход, задумываются о смене деятельности.

Например, во время пандемии многие потеряли работу, а люди старше 50 лет просто устали работать. Оказалось, что для женщин, которые всю жизнь работали бухгалтерами, проще всего изучить язык программирования 1С. Эта ниша свободна, так как среди молодых специалистов это не так престижно.

Я наблюдаю тренд среди образовательных проектов: если раньше они ориентировались только на новичков, то сейчас создают продукты для продолжающих, собирают дайджесты с новинками индустрии. В IT-сфере необходимо постоянно обучаться чему-то новому, компании переходят с одного языка программирования на другой, и вообще, для того чтобы оставаться высококвалифицированным специалистом, нужно тратить около 30% рабочего времени на обучение.

У нас мало примеров, когда женщины занимают высокие посты или работают разработчиками, инженерами. Например, наши мамы в основном — это бухгалтеры, менеджеры среднего звена. Хочется подойти к стеллажу с феминистической литературой и взять книгу про то, как женщина создала компанию, равную по масштабу VK.

В стартапе Tinder одной из главных фигур была Уитни Вульф, которая занималась маркетингом. Она пережила харассмент, потому что студенческая обстановка спровоцировала отношение «У нас новая девочка в компании, кто первый с ней замутит?» Она ушла из компании и создала дейтинговое приложение Bumble, сфокусированное на создании комфортной среды для женщин. Крупные корпорации предпочитают выдвигать в качестве главных героев мужчин, но ведь Facebook появился не только благодаря Цукербергу.

Я считаю, что мы можем показывать свой пример. У нас есть социальные сети, возможность приходить в школу. Если вы классный специалист, почему бы не начать рассказать о том, что такое разработка, дизайн, какие есть новые профессии? Можно помочь молодому поколению узнать, как много бывает интересного. К сожалению, крутые специалисты редко развивают социальные сети, они сильно заняты. А если хотят что‑то выкладывать, боятся получить хейт — я тоже получаю его, хотя я рассказываю про бесплатные возможности продвинуться в IT и создаю образовательные проекты. Казалось бы, что может быть лучше?

Говоря об ошибках, которых можно избежать: не думайте, что пройденный курс — это какая‑то индульгенция, после которой вы продвинетесь по карьерной лестнице. Если вы хотите чему-то действительно научиться, нужно просто начать это делать, без практики ничего не получится. Также многие боятся задавать вопросы, но в IT-сфере люди более открытые, чем в любой другой индустрии, здесь все всегда что‑то не умеют и всегда нужно обучаться новому.