«Врач твердила, что я убиваю дочь»: история женщины, которая заболела булимией после родов

Чаще всего люди сталкиваются с РПП еще в подростковом возрасте, мне же диагностировали булимию в 23–24 года, после родов. Мы с мужем планировали беременность, и на годовщину свадьбы я заметила задержку — пошла к гинекологу, где врачи подтвердили, что у нас будет ребенок. В первые месяцы после рождения у дочки на лице появились красные пятна.

Мы сразу пошли к врачу, но в нашем маленьком городе в Свердловской области нет педиатра, только женщина, которая лечит всех и вся. Даже не проведя нормальный осмотр, она начала повторять мантру всех советских врачей: «Мамка-дура сожрала что‑то не то, а ребенок теперь страдает». Врач сказала, что это аллергия на грудное молоко, поэтому я заволновалась и потихоньку начала исключать разные продукты из рациона, в поиске того, что вызывает сыпь.

Я перестала есть, только пила горячую воду, но потом начались срывы: я ела и параллельно испытывала ужасное чувство вины. К сожалению, не придумала ничего лучше, чем вызывать рвоту, чтобы мое питание не попало в организм дочери и не навредило ей. В итоге это поведение начало повторяться: я голодала, нервничала, переедала, вызывала рвоту. Когда дочке исполнилось пять-шесть месяцев, мы нашли хорошего специалиста. Он объяснил, что дело не в пищевой аллергии, а в кишечной инфекции, и быстро вылечил ее.

За полгода я похудела на 25 килограммов, и к моменту выздоровления ребенка весила 55 килограмм при росте 170 сантиметров. До родов меня никогда не беспокоила фигура, но я вдруг начала следить за ней — это и стало для близких звоночком, что со мной происходит что‑то не то. Муж начал выражать беспокойство, а я его не слушала. Считала, что он придирается на ровном месте, и отвечала: «Что тебе не нравится? Я замечательно выгляжу и все делаю правильно!» Мы даже чуть не развелись из‑за этого. Моя мама тоже стала замечать неладное. У нас были ссоры, но она педагог и пыталась мягко направить меня к специалисту, чтобы решить проблему.

Со временем у меня начали выпадать волосы (из‑за недостатка белка, стресса. — Прим. ред.), ногти (из‑за недостатка белка, минералов и витаминов. — Прим. ред.), зубы (желудочный сок разъедает эмаль. — Прим. ред.). Принятие болезни было очень долгим. Я спорила, говорила, что все под контролем и я могу остановиться в любой момент. Хотя сейчас я вспоминаю, что однажды съела яблоко и почти сразу побежала к туалету — организм просто не смог принять еду.

Через три года я осознала, что почти умираю, и легла в стационар с весом 45 килограмм. Лечение стоило три тысячи рублей в день, и мне пришлось взять кредит. Думала, что больничный режим будет хуже, а палаты будут с железными кроватями и мягкими стенами. На деле это оказалась современная клиника с групповыми и индивидуальными занятиями, психологическими консультациями, арт-терапией. Я ни разу не встретила осуждения со стороны персонала, со мной постоянно разговаривали и поддерживали. Но, конечно, все следили, чтобы после еды я не побежала в туалет вызывать рвоту.

Стационарный режим помог мне достичь ремиссии. Не скажу, что она прошла совсем без срывов: иногда я нервничала и переедала, но стойко держалась и не вызывала рвоту. Через год я рассказала об этом психиатру, и он отменил прием антидепрессантов, но назначил консультации три раза в неделю.

Мы с мужем планировали двоих детей, но из‑за моей болезни благополучно забыли об этом. Хотя желание завести второго ребенка осталось, разговоры были только о моем выздоровлении. Несмотря на ремиссию, мне не удалось избежать проблем со здоровьем: у меня появился гастрит и пропала менструация, хотя вес был в норме. Однажды на плановом осмотре у гинеколога я узнала, что если цикл нарушен, это не значит, что нет овуляции. Оказалось, что я пришла к врачу на шестой неделе беременности. Хотела сначала восстановить здоровье, чтобы последствия булимии не навредили будущему ребенку, но получилось иначе.

Врач составил мне меню по часам, чтобы я ела здоровую пищу. Это было сложно, потому что приходилось есть, даже когда мне не хотелось, — буквально запихивать в себя еду по расписанию. Первые три месяца я боролась с собой, это была пытка, а потом все прошло. Мне кажется, вторая беременность помогла в лечении, так как я понимала, что теперь отвечаю не только за себя. За всю беременность я ни разу не сорвалась и даже не переела, хотя было трудно свыкнуться с мыслью, что рвота по утрам — это не РПП, и что на самом деле я все делаю правильно. Уже на пятом месяце беременности мне полностью сняли диагноз «булимия».

Причины появления РПП — не недовольство своим телом. Даже если человек пытается сбросить вес и озабочен им, даже если говорит, что начал худеть после того, как его назвали толстым, проблема всегда глубже. В моем случае это тревога, которую мы лечили с психиатром; например, после первых родов я сильно переживала за ребенка, намывала полы с хлоркой, стерилизовала все вокруг.

Во время лечения для меня было испытанием слышать, что я «зря начинала сбрасывать вес, ведь была нормальная, а стала слишком худой». Это тяжело, потому что окружающие заботятся о твоем состоянии, но мозг воспринимает слова «худая» или даже «тощая» как комплимент.

Люди с РПП часто говорят про осуждение со стороны семьи, друзей, окружающих, но мне повезло не столкнуться с этим. Да, в интернете оставляли неприятные комментарии, но меня всегда поддерживали мама, муж, лучшая подруга и близкая родственница. Пусть они не совсем понимали, что со мной происходит, но искренне пытались помочь и не навредить, быть опорой. Например, муж носился вокруг меня, задавал тысячу вопросов о моем состоянии врачам и психологам, спрашивал, как ему реагировать. Я сильно благодарна ему за это.

Думаю, дочь замечала, что что‑то не так, говорила, что я веду себя странно. Мне от этого вдвойне хотелось привести себя в норму. Для меня важно, чтобы дети были счастливы, и я старалась в том числе для них.

Мое детство никак не повлияло на появление РПП, оно было классным и нетипичным. Никто и ничто не мешало мне самовыражаться. Я всегда жила в полной свободе, у меня не было комплексов по поводу внешнего вида. Наверное, потому что мои родители творческие люди и работали в единственном клубе нашего маленького города, а я выросла в его закулисье.

Если остальным детям нужно было выдумывать, как смастерить костюм феи из простыни и тюля, я могла надевать в школу вещи, «аккуратно одолженные» из костюмерной клуба. Иногда учителя звонили родителям с вопросом «Почему ваша дочь пришла в пачке?», но мама никогда не ругала меня за это. А я не видела ничего плохого в своих проделках и, например, ходила по улицам в ушках Микки Мауса — мне это нравилось, хоть все прохожие и тыкали в меня пальцем.

Такой подход к жизни и театральность, которые со мной с детства, я хочу передать своей старшей дочери. Если она хочет пойти в садик в костюме Рапунцель или Золушки, то я просто помогаю ей собраться. Четырехлетний возраст — лучшее время ходить в образе принцессы.

Может быть, я набрала аудиторию в социальных сетях из‑за своего бэкграунда. Кто‑то восхищается, внимательно слушает и сопереживает, но бывает и осуждение. Часто мне пишут комментарии в духе: «Мы в поле рожали, и ничего! А у тебя, непутевая, надо отобрать ребенка!» Но я все же хочу донести, что не стоит стесняться себя, важно понимать, что ваше тело и внешность нормальные, — не только своей подрастающей дочке, но и подписчикам блога.

Расстройства пищевого поведения могут появится на фоне разных заболеваний или состояний, в том числе во время беременности или грудного вскармливания. Это связано с тем, что в такие моменты требуется повышенное внимание к собственному питанию, иногда с некоторыми ограничениями. Параллельно с этим происходят довольно значимые изменения с телом.

При этом появление РПП не связано с весом. Да, у человека возникают навязчивые мысли о ненависти к своей внешности и телу, но дело в том, что в определенные жизненные периоды, когда происходит гормональная перестройка, меняется работа областей центральной нервной системы. Именно она провоцирует навязчивость, тревогу и панику, а в последствии и развитие РПП.

Семье человека с расстройством пищевого поведения важно понимать несколько вещей. Во-первых, заболевший не виноват. Родные не должны стыдить или упрекать его, потому что это усугубляет состояние и никак не помогает выздороветь. Во-вторых, нужно обсуждать с человеком то, что волнует именно его. Вас может беспокоить снижение его веса, тремор после рвоты, нарушение слизистой и другие проблемы со здоровьем, а самого заболевшего — повышенная тревога и навязчивые мысли. В-третьих, необходимо отвести его к врачу.